- Если коротко, моделируем ситуации. Все разведданные, собранные различными структурами, стекаются сюда, а мы на суперкомпьютерах вычисляем вероятность тех или иных событий. - И с вероятностями в виде фантомных миров тоже работаете? - Ты так непроявленные вероятности называешь? Это не фантомные миры, Костя. - Елисей посмотрел мне в глаза. - Есть теория, что это вполне себе полноценные реальности, как наша. Для их обитателей наш мир — лишь ещё одна вероятность. - Но как так, если это мы сами? - Сознание — сложная штука. Как именно это работает нельзя точно ответить, но лично я считаю, что мы проживаем все эти жизни, всё их колоссальное множество. В этом и есть высшая справедливость, ведь в этих мирах мы становимся кем хотим и реализуем любые наши мечты. Если взять их совокупность, то получится, что мы реализовали и попробовали всё, о чём только мечтали. Просто мы не видим общей картины, так как находимся только на одной из веток вероятностей, потому нам всё время чего-то не хватает. А высшая справедливость, - подытожил Елисей, - заключается в том, что каждый наш выбор формирует отдельную ветку реальности, в которой мы его реализуем. - А если человек за жизнь не сделал ни одного выбора, который приведёт его к успеху и счастью? - спросил я. Елисей усмехнулся. - Это сложно, но может быть и такое бывает. Виноват сам человек. Что же он так? Не любит себя, не верит в себя, даже помечтать не может о лучшей жизни? Такие люди может и встречаются, но если они даже в качестве мечты, в качестве нереального варианта не рассматривают для себя лучшую жизнь, то жить плохо, - это тоже их выбор! - И не поспоришь. - протянул я. - Высшая справедливость... Такая философская интерпретация показалась мне странной, хоть и логичной. Видимо, Елисей был мечтателем, а Сергей — практиком, потому их видение «миров» так разнилось. Мои размышления прервала Аня, занося нам спецкоктейли на подносе. Отхлебнув напиток, мы с Зиной не удержались от хвалебных возгласов в его честь. Когда я увидел эту зелёную жидкость в прозрачном стакане, в которой плавала мякоть каких-то фруктов и зелени, я подумал, что раз уж она такая полезная, то вероятно, не слишком вкусная. Как же я ошибался! Уже с первого глотка я понял, что на спецкоктейли сотрудники центра переходят не зря. После дегустации я озвучил давно мучивший меня вопрос: - Так кто же за нами охотится? Сергей говорит, что не расскажет, пока не задам наводящие вопросы. Я уже устал у него выпытывать, может ты объяснишь? - Спрашивай. - вздохнул Елисей, словно понимая, что я не отстану. - Эти двое, которые похитили меня… - Сектанты. - Ну да, это всё объясняет… И их мантры странные, и ладан. - Да, церковь для их церемоний, конечно, место странное, но для конспирации — самое то. «Да уж, продал душу Господу!» - усмехнулся я про себя, вспомнив слова профессора про «сделку Ивана с Дьяволом». Прокручивая в голове запах ладана и эхо в том помещении, я осознал, что меня действительно затащили тогда внутрь церкви. - Прикидываются законопослушными христианами. - объяснил Елисей. - А сами тайком проводят свои странные обряды, иногда с жертвоприношениями. - Что значат их мантры? - Не знаю, не слышал… - Что за «атланты», про которых они говорили? - Тайное общество. - Елисей поднял глаза к потолку. - И очень могущественное, между прочим. - Меня приняли за члена этого общества? - Тебе повезло с названием твоей фирмы. Так могли бы уже и убить… - Действительно повезло! - осознал я. - А что за камушек? - Камушек? - Елисей немного замялся, но словно вспомнив внезапно, продолжил: - А, камушек! Какая-то заговорённая штуковина, в которую они верят… - Странно, и ради неё людей похищать? - Не ради неё. Ради Зинаиды. Искали её. - Меня? - насторожилась Зина. - Но зачем я им? - Дело в том, что вы имели неосторожность пообщаться с основателем этой секты Иваном Зивелевым. Крыша у него поехала ещё тогда, в шестьдесят восьмом. Но проявилось это только в восьмидесятых, когда на волне перестройки он стал собирать свои первые эзотерические кружки. В девяностые из этого выросла его первая тоталитарная секта «Дети света». Впрочем, за неё он уже порядочно отсидел и вышел. Правда, за старое опять взялся, но уже грамотно, так, что не подкопаешься. Маскирует всё под социальный приют для помощи обездоленным. Привечает там разных бомжей, наркоманов, алкоголиков. Даже церковь на территории построил, ту самую, в которой их обряды и проводятся. По факту у него там всё продумано: и охрана из преданных сектантов, и бандиты на побегушках, из членов того же приюта. Короче говоря, вытаскивает людей из трудных жизненных ситуаций, попутно промывая им мозги разной бредятиной. Благо, контингент там умом не блещет, таких в секту завербовать что раз плюнуть. Назвали всё это дело «общиной». - А что с этим тайным обществом? - спросил я. - А оно как раз ищет таких как Зина. Про него вообще мало что известно, оперативники только начали по нему работать. Знаем только, что основатели тоже… - Елисей посмотрел на Зину. - «Из другого мира». Ну ещё они поссорились с «общиной» и считают друг друга конкурентами в борьбе за мировое господство. Я засмеялся, вспомнив тех двоих похитителей и представив, какие бы отличные из них вышли «повелители мира». Зина удивилась такой реакции. - Спас тебя, - продолжал Елисей, - по-видимому, один из «атлантов». Это плохо, потому как ты не помнишь ни лица, ни особых примет. Они могут узнать, например, от Ивана, про вас с Зиной. И они обязательно будут на вас охотиться. Это просто сто процентов. Потому как такие феномены это их лакомый кусок. А учитывая, что мы ещё не завербовали к ним ни одного агента и вообще ничего не знаем об их количестве и составе, я бы сказал, что вы подвергаетесь огромному риску. - Что же делать? - спросила Зина. - Вас мы попытаемся вернуть в вашу вероятность, в шестьдесят восьмой или ранее. - сказал Елисей Зине и повернулся ко мне. - А вам мы предлагаем исчезнуть из этой ветки вероятности и перейти на другую, где вашей встречи с Зиной не произошло. Мы с Зиной переглянулись, и я увидел печаль на её лице. - Не волнуйтесь, ваши личности и вся их память в любом случае сохранятся. Зинаида будет помнить это время. Но, естественно, будет молчать о том, что видела. - подмигнул девушке Елисей. - А Константин будет помнить всю свою жизнь в этой реальности, и постепенно вспомнит сценарий жизни из другой вероятности. - Постепенно? - переспросил я. - Да. После перехода память восстанавливается постепенно. Наш мозг хоть и суперкомпьютер, однако сознание не выдерживает, если сразу обработать такой объём информации. Так что, увы, первое время придётся играть дурачка. И держать язык за зубами. А то были у нас уже случаи когда наших перешедших госпитализировали с шизофренией. Приходилось подключать связи, вытаскивать и ещё раз проводить разъяснительные беседы… - Это единственный возможный выход? - спросила Зина. Елисей серьёзно посмотрел на нас и сказал: - Ну не хотите же вы всю оставшуюся жизнь прожить под охраной на территории центра? Мы с Зиной перешли на новый этап подготовки. В ближайшие недели мы должны были до минимума ограничить общение и связи с окружающим миром и даже с людьми внутри центра, в том числе друг с другом. За это время я ни разу не взял сотовый, не посмотрел ни одного фильма, не прослушал ни одной мелодии. Всё это было условием подготовительного этапа. Сергей называл это «сенсорным голоданием». Через неделю практики этого «голодания» у меня в голове стали возникать мысли. Я отпросился домой и привёз свой компьютер. Пришлось тащить в номер именно системник, а не ноутбук — одним условием «сенсорного голодания» было отсутствие доступа в интернет, что было бы возможно здесь ввиду наличия вайфая. А обладая ноутом с сетевой картой я бы не удержался от соблазна взломать сеть. В итоге сенсорное голодание давало удивительный результат: ограничив мозг от потребления бесконечной ненужной информации из соцсетей и с видеохостов, я включил в нём собственный генератор полезной информации. Теперь все мои творческие порывы я направлял на программирование, и на удивление, даже без внешних источников информации, я писал код намного лучше, чем ранее. На своём локальном сервере я развернул несколько проектов, которые пока не могли выйти за пределы моего компьютера, и за короткий срок реализовал их. Позже, когда было скучно, я добавлял в них новые фишки и возможности. Всё это я делал в послеобеденное время, которое было предоставлено мне полностью. В Новый Год мы с Зиной получили подарки от Насти. Алкоголь, впрочем, пронести на территорию центра не позволили, и до Зины не дошла бутылка вина. Только антистресс-игрушка и открытка. Мне же достались три книги одного любимого автора (давно подсел на эту трилогию и мечтал заиметь её в переплёте) и поздравление, написанное на поющей открытке, которая в момент открытия играла мелодию «в лесу родилась ёлочка». Я решил отдохнуть от всего, и за сим от нечего делать подолгу игрался с открыткой, в уме переиначивая слова песни чтобы хоть как-то себя повеселить: «В лесу катилась булочка по кличке Колобок!». В этот день для всех сделали исключение. Ранний сон и ранний подъём отменялись, приходить в столовую разрешалось в любое время. К тому же вместо персонального рациона был большой выбор разных вкусностей. Ну и новогодний стол для дежуривших и живущих на территории центра сотрудников. Из знакомых мне за столом собрались только, Зина, Аня и Елисей. Сергей праздновал дома. Мы отпраздновали НовыйГодсвежими салатами, соками, спецкоктейлямии смузи. Я благодарил про себя поваров: это было волшебно вкусно. Пожалуй, это был самый сладкий новый год в моей жизни.За праздничным столом собрались разные интересные личности, коих я не знал. Были и совсем странные персонажи, например, одетый в смокинг мужчина с длинными волосами в налобнике, усами и бородой. Выглядел он совсем как неоязычник, одевшийся на праздник современно, а дома носящий рубаху с красной свастической росписью на воротнике и рукавах. Впрочем, когда я услышал его имя или прозвище, - Ратибор, - понял, что скорее всего, в этом есть доля истины. Впрочем, кроме него длинноволосых и бородатых сотрудников я насчитал около семи из примерно двадцати пяти присутствующих. Особенно запомнился огромный верзила с широкой бородой и пронзительным, в то же время каким-то затягивающим взглядом… За новогодним столом мы познакомились с Андреем, сотрудником, отвечавшим за какие-то научные приборы. Мы полчаса разговаривали с ним о физике, в чём он был осведомлён, судя по излагаемым фактам, поболее многих учёных. Впрочем, оно и неудивительно: центр является передовой кузницей кадров для многих отраслей науки. Большая часть его деятельности проходит под гифом «секретно», и узнают об этих разработках только через десятки лет. Или не узнают вообще... В новом году Зина уже вовсю писала стихи и даже впервые замахнулась на поэму. Я тоже удивлялся тому, что происходит с моим мозгом: чем дальше, тем более сложные мысли в нём рождались. Я писал код уже значительно лучше, чем раньше, и даже взялся писать свою книгу, обучающую программированию. Удивительным образом приходили идеи, из-за них слегка сбивался ритм сна: иногда приходилось просыпаться посреди ночи чтобы записать очередную мысль. Так же я взял в привычку носить с собой блокнот и ручку для записи. Память улучшилась, зрение обострилось так, что меня можно было записывать в снайперы. Особенно сильно это проявилось под конец пребывания в центре, когда меня окончательно перевели на сырое растительное питание с преобладанием соков. Я радовался каждому мигу, как ребёнок, мы с Сергеем, Елисеем, Аней и Зиной стали обниматься каждый раз, когда видели друг друга. Если бы я не прошёл весь этот путь, я мог бы подумать, что в мою еду подмешивают наркотики. Однако эффект «чистого» образа жизни уже стал мне понятен, и я наконец осознал, что наркотики — лишь примитивная попытка человека вернуть хотя бы часть своего естественного состояния. На самом же деле вернуть его можно не прибегая к «допингу», а напротив, ограничивая его... Так и прошли два месяца нашего "заточения". После очередного обследования на энцефалографе сотрудники центра сделали вывод, что мы готовы к «переходу». Настало время прощаться... Часть 2. Глава 12. С небес на землю. Часть 2. Шаг в неизвестность Si vis pacum — para bellum. Латинская пословица XIX века. Глава 12. С небес на землю Я проснулся на диване. Лёжа на боку. Едва приоткрыв глаза, я увидел небольшую комнату, в которую из-за штор пробивались тусклые лучи света. Я лежал в довольно стеснённом положении — при попытке перевернуться на спину я уткнулся спиной во что-то мягкое. Ощупав рукой место, на котором я спал, я пришёл к выводу, что это диван, и позади его мягкая спинка. «Какого чёрта он не разложен?» - подумал я. При попытке открыть глаза я ощутил чувство бесконечной тяжести. Веки были словно пудовыми и сами слипались, стоило только отпустить контроль. Вчерашний (или, может быть, сегодняшний?) сеанс перехода казался мне давним сном. В сознании было лишь желание спать дальше, тело чувствовало тяжесть и я словно прибавил в весе вдвое. Не думал я, что будут такие серьёзные последствия…