Мы обязаны чувствовать себя счастливыми, любое другое чувство стало бы признанием нашей слабости. Мы не осмеливаемся принимать себя такими, какие мы есть на самом деле. Поэтому мы живем той жизнью, которая кажется нам приемлемой. До тех пор, пока на этой дороге не возникнет развилка: и здесь выбор становится неизбежным! * * * Камилла много раз пыталась объяснить Ришару, что ей неуютно на приемах и она хотела бы больше времени проводить с ним вдвоем; но он неизменно отвечал: – Дорогая, у нас с тобой адвокатская контора, есть деловые связи, которые необходимо поддерживать, так что свободного времени почти не остается, но не волнуйся – я люблю тебя, ты же знаешь. И потом, ты ни в чем не нуждаешься… Каждый раз, когда его жена заводила этот разговор, Ришар все ответы заканчивал одними и теми же словами: «ты ни в чем не нуждаешься». Как будто огромный дом, двое здоровых детей, престижная работа, внушительный банковский счет и множество друзей из среды парижской буржуазии автоматически ведут к счастью… Конечно, Камилле нравилось жить в роскоши и комфорте, но как порой было холодно в стенах этого дома, какими пустыми и безмолвными бывали его комнаты! Конечно, Камилла обожала своих детей, но иногда она задавалась вопросом: что ей делать, если Люк начнет подражать сестре и тоже будет ворчать, бунтовать, постоянно утыкаться в смартфон и захлопывать дверь в своей комнате, чтобы просиживать в ней часы, вечера и целые выходные напролет. Конечно, ее профессиональная успешность была общепризнанной. Камилла выигрывала дела, которые считались совершенно безнадежными. Коллеги всячески выказывали ей свое восхищение, но что, если за ним скрывалась зависть и они только ждали момента, когда она проявит слабость, чтобы немедленно ее раздавить и занять ее место? Конечно, Камилла вела бурную светскую жизнь с вечеринками, где все друг другу льстят, рассыпаясь во взаимных комплиментах, наслаждаются винтажным шампанским и птифурами от Кёртиса[7]. Но кто останется рядом с ней, когда тоска захватит ее целиком, не оставив сил на притворство с его дежурными улыбками и поцелуями при встрече и прощании? Конечно, Камилла никогда не смотрела на ценники, посещая бутики. Дизайнерские платья, украшения, смартфон последней модели – она могла не опасаться, что превысит лимит своей банковской карты. Но ведь все равно всего не купишь! Можно купить платье, украшение – но кому на них смотреть? Новый айфон – с кем по нему говорить? Кроссовер «Тойота» – куда на нем ехать? И с кем? Глава 5 Составляющая счастья Так ли уж нужно, чтобы мечты, которые каждый носит в себе, осуществлялись? Обернувшись реальностью, они перестают быть мечтами. И тогда разочарование становится составляющей счастья, как ожидание бывает сладостнее встречи. * * * Ришар был хорошим отцом и хотя порой проявлял бестактность, зато всегда заботился о благополучии своих детей. Он никогда не был с ними ласков, избегал физического контакта – в этом сказывалось его суровое воспитание, при котором малейшая эмоция воспринималась как слабость и самая скупая ласка открывала дверь в неизвестный и опасный мир. Ему становилось неловко, когда Ванесса говорила ему о своих влюбленностях, переживаниях и обо всем, что обычно волнует девичью душу. Он отвечал ей очень редко, а если отвечал, то закрывался банальностями, как щитом, словно не хотел быть с дочерью откровенным. Чтобы утешить ее или что-то объяснить, ему было нужно покопаться в собственном прошлом, но он этого не умел. В отличие от мужа, Камилла любила общаться со своими детьми. Ей привычны были нежные поцелуи и объятия. Она горячо обнимала сына и дочь и никогда не уставала это делать. Ласки мужа давно стали смутным воспоминанием, и ей их очень не хватало. Она мысленно возвращалась к тем временам, когда Ришар ухаживал за ней, их долгие прогулки в обнимку, тепло его руки, которое она чувствовала сквозь ткань платья. Все это давно осталось в прошлом. Ришар любил ее, но она представляла себе любовь иначе. Супружеская близость становилась все более редким событием в их жизни. Когда у Ришара не было стресса и он не пил, Камилла все равно ясно предчувствовала тот момент, когда он начнет проявлять настойчивость. Странно, но несмотря на годы, она продолжала надеяться, что привычный сценарий не будет воспроизводиться вечно: глуповато улыбаясь, он быстро целовал ее и тянул к кровати, где в полумраке она уступала его желанию. Иногда Камилла получала удовольствие, но чаще лишь притворялась; это позволяло сократить разговоры и ускорить наступление той минуты, когда удовлетворенный Ришар оставит ее в покое. * * * И тогда Камилла улетала в мир чувств и чувственности, ее прибежищем становились фантазии. Она воображала разные сценарии, достойные самых прекрасных любовных романов. Неожиданно для нее самой, эти нереальные, но такие прекрасные любовные переживания стали доставлять ей огромную радость. Она продумывала каждую сцену, выбирала самые красивые места для свиданий со своими «сказочными принцами». Она знала, что это иллюзии, но ее душа жила в ожидании любви и страсти. Столько раз она видела страшный сон, в котором повторялась одна и та же сцена: она сидела ночью на пляже, обняв колени и уткнувшись в них подбородком, и смотрела, как набегающие на берег волны лижут ей ноги. Вода поднималась до икр, потом до колен, она уже не могла встать, с такой силой засасывал ее мокрый песок. Прилив усиливался, заполняя ее рот соленой водой и пеной. Она начинала захлебываться, в голове мутилось, и, как наваждение, в сознании снова и снова звучали слова: «Я влюблена, я больна любовью, которую, может быть, не испытаю никогда. Хочу, чтобы голова болела от мыслей о нем, чтобы ныло в груди от ожидания, хочу чувствовать боль от воспоминаний, которые буду без устали перебирать… Телефон на столе все молчит, и я хожу вокруг него кругами. Но он позвонит, я знаю: я нажму кнопку и услышу его дыхание… и не осмелюсь сказать «алло». Он положит трубку, и я буду продолжать этот цирк месяцами, а может быть, годами!» Новая волна, выше предыдущих, накрывала ее с головой, и она просыпалась посреди ночи, как от толчка. – Это невозможно, все время один и тот же кошмар! – говорила она себе, мокрая от пота, и сердце ее бешено колотилось. Сидя в кровати, она иногда плакала. Но чаще всего вставала, выпивала большой стакан ледяной воды, накидывала на себя куртку и выходила на террасу. Ей было необходимо подышать, расправить легкие, словно для того, чтобы исторгнуть из себя эту соленую пену, от которой она все еще задыхалась. Потом она ходила по саду и, если позволяло время, ложилась на каменную скамью и смотрела на звезды. Несколько затяжек сигаретой – и она окончательно успокаивалась. К четырем часам утра, чувствуя, что веки наливаются тяжестью, она возвращалась в кровать. Ришар продолжал спать, ничего не замечая. Камилла заворачивалась в одеяло и засыпала. * * * Дзинь! Утро понедельника; будильник показывает 6.15. В соседней комнате тоже проснулись: – Мама! Камилла повернулась к Ришару и попросила его сходить к Люку, потому что она опять очень плохо спала. Он сделал вид, что не слышит. Она встала, пошла к сыну и взяла его на руки. Потом спустилась в кухню и приготовила ему огромную чашку кукурузных хлопьев. Бросив капсулу премиум-кофе «Чили лунго» в кофемашину «Неспрессо», она включила свой телефон, который оставила вчера на кухонном столе. И сразу же раздался сигнал о том, что пришло сообщение. Камилла пошла в гостиную, где поставила дымящуюся чашку на низкий столик. Она просмотрела входящие сообщения, открыла последнее, и ее лицо осветилось радостью. «Книжку получил, заглядывай, если будет желание, целую». Пока Люк был на кухне один, она быстро набрала ответ: «Спасибо, может, на этой неделе, целую». Камилла нажала на иконку «без звука» и пошла завтракать с Ванессой и Ришаром, которые как раз сели за стол. * * * Все утро понедельника Камилла с мужем обычно занимались тем, что каждую минуту поторапливали детей, а те упрямо не желали торопиться. Ванесса не спеша одевалась, хотя ее станция метро была в пятнадцати минутах от вокзала Сен-Реми-ле-Шеврёз. Она училась в частном лицее недалеко от метро «Шатле-ле-Алль»; уроки начинались ровно в 8.15, дорога занимала сорок пять минут. С тех пор как она поступила на первый курс лицея, то есть с сентября, Ришар больше не возил дочь на машине. Несмотря на то что ей приходилось вставать немного раньше, она предпочитала ездить в давке в общественном транспорте, а не терпеть почти целый час раздраженное ворчание отца за рулем. На этом маршруте Ванесса встречала многих своих друзей; такой способ добираться до лицея ее полностью устраивал. А Ришару это давало возможность начинать рабочий день позже и не приезжать первым в офис. Хотя Камилла и ее муж работали в одном месте, каждый ездил на своей машине, чтобы не зависеть друг от друга в передвижениях по городу. Прежде чем ехать на работу, Камилла отвезла Люка в школу, расположенную в нескольких кварталах от адвокатской конторы «Мабрек-Лубен и партнеры». Они купили целый этаж в только что построенном здании рядом с Люксембургским садом. Их старые конторы, которые они арендовали раньше, стали слишком тесными и больше не соответствовали их нынешнему статусу. В конторе работало шесть человек. У Камиллы с мужем было по личному секретарю, который составлял их рабочие графики, занимался корреспонденцией, организовывал встречи и писал бесчисленные обращения, которые они наговаривали на диктофон. В штат также входили наемный адвокат и стажер, заканчивающий последний курс факультета права. Когда они только открыли кабинет, Камилла стала заниматься в основном бракоразводными процессами, целыми днями терпеливо выслушивая, как ее клиенты валят вину друг на друга. Разумеется, она не верила никому из них, она просто выполняла свою работу, мало беспокоясь о том, кто из двоих честен, а кто – лжец или просто грубиян и задира. Ришар занимался конфликтами в любой области. Поэтому у него было много возможностей наблюдать за человеческой глупостью, когда добропорядочные граждане выкладывали по несколько тысяч евро за то, чтобы их живая изгородь из розовых кустов оказывалась справа или слева на пятнадцать сантиметров длиннее дозволенного. Через пять лет работы в таком режиме, безусловно, прибыльной, но совершенно невыносимой, они решили, по совету Эмерика, переключиться на защиту транснациональных компаний – сначала в сельскохозяйственном секторе, затем нефтяном, а в последние два года – даже в политической сфере. Камилла защищала интересы одного из заместителей мэра. Ее порекомендовал президент нефтяной компании, входящей в список КЭК-40[8]. Обвиненный в злоупотреблениях при использовании корпоративной собственности, он был вынужден признать таланты Камиллы, после того как требование прокурора Республики о возмещении убытков растаяло, словно снег на солнце. Дела, связанные с защитой, не всегда оказывались достойными, иногда они были даже отвратительными, но, по крайней мере, судебные прения проводились на основе технической документации, экспертиз и встречных экспертиз, что давало им обоим возможность прямо не участвовать в той лжи, которую они защищали. Еще одно преимущество, от которого было трудно отмахнуться, заключалось в том, что их гонорары за несколько лет удвоились, позволив им вести образ жизни, о котором они раньше даже не мечтали. * * * Каждый понедельник в обеденное время Камилла проводила вечер со своими подругами Сабиной и Амели в одном и том же кафе в начале Елисейских Полей. Бывало, что они уже встречались в пятницу, но им доставляло большое удовольствие видеться несколько раз в неделю. Камилла мало рассказывала о себе, но ее подруги заметили, что уже несколько месяцев она сама не своя. – Ты что-то очень бледная. У тебя все в порядке? – спросила Амели, глядя, как Камилла садится на голубой бархатный диванчик.