– Да так, посмотрел новости. Адвокаты и бабло всегда помогут политикам уйти от ответственности, а нам, простофилям, достаточно не заплатить штраф, чтобы оказаться в тюрьме! – По-моему, ты немного преувеличиваешь, – улыбнулся Стивен, наслаждаясь хорошо охлажденным пивом в тени платанов, окружающих террасу. – Ты прав – может, и не в тюрьму, но штрафы с процентами – это уж точно ждет нашего брата! – Перестань! Ты все равно не переделаешь мир, пей лучше пиво и хватит уже отравлять себе мозг дешевым табаком. Друзья продолжали спокойно пить пиво, обсуждая клиентов, с которыми становилось все труднее, поскольку они отчаянно торговались почти при каждой покупке. – Признайся, это нормально – просить скидку за «Астерикса» ценой пятьдесят евро! – Это лимитированное издание, первый тираж был всего несколько сотен экземпляров, – оправдывался Эрван, уставившись на экран, на котором уже целый час мелькали одни и те же сюжеты. – Теперь ты увлекаешься скачками? – Да нет, просто адвокат – красотка! – Кто? – Адвокат политика. – Ты заглядываешься на женщин, это что-то новенькое! Я думал, молодой официант больше в твоем вкусе, – пошутил Стивен, насаживая на вилку последние ломтики жареной картошки, разложенные вокруг его стейка. – Если бы это был кто-то другой, он бы сейчас сидел мордой в тарелке! – ответил Эрван весело, но твердо. – Да брось, я шучу! И хватит уже пялиться в экран. – Ну просто бомба! – заключил он. – Что это за удивительная женщина, которая поколебала твою тридцатилетнюю любовь к мужскому полу? – удивился Стивен, разворачиваясь к экрану. – Ты действительно можешь выглядеть идиотом, если постараешься! – рассердился Эрван. – Красивая брюнетка! Ты пра… Взгляд Стивена упал на бегущую строку внизу экрана: «Камилла Лубен, адвокат господина…» Стивен застыл, ошеломленно глядя на экран и не произнося ни слова. – Рот закрой, а то муха влетит. Не знал, что правосудие так на тебя действует! – воскликнул Эрван и расхохотался. – Что? – Очнись! Ты со мной? – Я ее знаю, – сказал Стивен, не отводя глаз от экрана. – Круто! У меня как раз скопилось несколько неоплаченных штрафов за превышение скорости. Если меня посадят, дай мне ее телефон. – Хватит шутить, передай мне счет… я заплачу, – прервал его Стивен и направился к кассе. Новостной канал транслировал тот же самый репортаж. Он прислонился к стойке бара и внимательно смотрел на Камиллу, которая произносила свою тщательно продуманную речь, предназначенную для того, чтобы удовлетворить аппетиты журналистов. Он узнал ее интонации. Когда она нервничала, слова лились из нее потоком, и, несмотря на прошедшие годы, она сохранила певучий на концах фраз юго-западный выговор, который так его забавлял. Ее осунувшееся лицо свидетельствовало о том, что дело было долгим и изнурительным. Адвокатская мантия придавала ей серьезный, почти торжественный вид. Стивен улыбнулся; он вспомнил, что она никогда не носила черный, она ненавидела этот цвет. Ее взгляд остался прежним; зеленые глаза, как и в юности, освещали все лицо; волосы теперь она носила длиннее, до плеч. Ее губы тронула довольная улыбка, а в уголках глаз появились тонкие морщинки, когда она хлестко ответила журналисту, который пытался выбить ее из равновесия. Стивен машинально провел рукой по волосам и посмотрелся в зеркало, висящее над стойкой. Он подумал обо всех этих прошедших годах. – Пора возвращаться! Пошли! – нетерпеливо сказал Эрван, которому хотелось скорее вернуться к своему прилавку. – Сейчас приду, не жди меня, я тебя догоню! – бросил ему Стивен, досматривая последние кадры репортажа. Он подошел к экрану; журналист сообщил, что последнее слушание, которое будет иметь формальный характер, состоится завтра утром. – Пойдем вместе, хватит пускать слюни перед телевизором! – Иди, не жди меня, – повторил Стивен. – Ну ладно, как хочешь, до встречи. Стивен заказал эспрессо и облокотился о стойку бара. Между их «зелеными лотками» и Дворцом Правосудия был только мост Нотр-Дам, который пересекает остров Сите. Через несколько часов Камилла будет в сотне метров от него – вот шанс ее увидеть. В жизни иногда происходят удивительные вещи. Долгие годы разделяют двух людей, и вдруг случайно, в шуме кафе, на экране телевизора появляется лицо той, которую он больше не надеялся встретить, и сама она оказывается в том месте, которое можно увидеть, просто повернув голову. Стивен провел день, вечер и большую часть ночи, задаваясь одним вопросом: «Идти ли мне завтра встречаться с Камиллой?» Желание увидеть Камиллу было очевидным, но что он ей скажет? А вдруг это будет ей неприятно? Захочет ли она с ним разговаривать? Помнит ли она его? Наверняка там все еще будут журналисты. Наконец, он решил отказаться от этой идеи и провел утро на мосту Нотр-Дам, прислонившись к его каменным балясинам и наблюдая за входом во Дворец Правосудия в надежде увидеть силуэт Камиллы. В 11 часов утра он ушел, решив найти адрес ее адвокатского кабинета. Он набрал на смартфоне «Камилла Лубен адвокат», и сразу получил результат: «Адвокатское бюро Мабрек и Лубен, партнеры» – улица Медичи – 75006 – Париж». Стивен хмыкнул, увидев адрес на карте города. Улица Медичи находилась в квартале Одеон, граничащем с Люксембургским садом. Многие годы набережную букинистов отделяло полтора километра от места, где Камилла проводила большую часть своей жизни. И еще чуть меньше километра – от магазина «Слова и словесность» в квартале Маре. Взволнованный этими странными совпадениями, Стивен колебался, не зная, что и думать о таком сочетании случайностей. Он решил дать себе несколько дней на размышление; ничто не мешало ему возобновить знакомство со старой школьной приятельницей. Вот только захочет ли Камилла снова его увидеть? На следующей неделе Стивен дважды приходил в Люксембургский сад. Каждый раз он устраивался на аллее рядом с фонтаном Медичи. С этого места он мог видеть внушительную деревянную дверь с гравированной медной табличкой: «Адвокатское бюро Мабрек и Лубен, партнеры». Он приходил к пяти часам и устраивался на одном из кованых железных стульев, стоявших тут и там на аллеях. В это время года сад закрывался в девять часов вечера. В первый раз он прождал два часа, пока не увидел, как из кабинета вышли мужчина и школьница с рюкзаком за спиной. Как только Стивен ее увидел, он сразу понял, что это дочь Камиллы; ее внешность и походка были точной копией матери в таком же возрасте. Он сказал себе, что мужчина, должно быть, отец девочки и муж Камиллы. Он был в сером костюме и имел строгий, серьезный вид; невыразительное лицо контрастировало с сияющей улыбкой девушки. Стивен больше не стал ждать; он вернулся к себе и бродил бо́льшую часть ночи по барам Маре. Эрван составил ему компанию. – Мне надо проветрить голову, – объяснил ему Стивен. – Ты не будешь меня ни о чем спрашивать, а если я не смогу дойти до дома один, проводишь меня. – Что с тобой стряслось? Обычно ты утыкаешься в одну из своих старых книг, когда хочешь проветрить голову. – Я знаю, не задавай мне вопросов, сегодня вечером мне нужно средство посильнее, чем книги, серьезно тебе говорю! – О’кей, нет вопросов, я понял! – Надеюсь, ты не назначил свидание с «ночной бабочкой»? Я не хочу, чтобы бедняга официант грустил в одиночестве! – пошутил Стивен, хватая Эрвана за талию. – Радуйся, что ты мой друг и сегодня сам не свой! Какой же ты придурок, дорогой мой, когда ведешь себя так! Я тебя спрашиваю: неужто надо топить правосудие в алкогольных парах? – Нет, не спрашивай меня ни о чем! Пошли. Для начала заглянем во «Влюбленных пастушков». Черт, какое же дебильное название! – Вовсе нет! Ладно, входи, – сказал Эрван, вталкивая друга в небольшой зальчик, где под звон бутылок и хлопки пивных банок легко возникали и так же легко заканчивались романы с девицами в липком макияже и с вихляющей походкой. Эрван сопровождал друга до самого утра. Горизонт уже посветлел, когда Эрван положил на кровать бесчувственного Стивена. Сам он прикорнул на диване, слишком усталый, чтобы возвращаться домой. Стивен спал до полудня и открыл двери своего магазина только в четыре часа. Эрван ушел еще утром. Вчера вечером Стивен думал, что больше никогда не вернется на аллеи Люксембургского сада; зрелище идущей рядом с отцом Ванессы оставило в его душе глубокий след. Он вдруг осознал, что девочка, которую он знал в аркашонском лицее «Вольный воздух», всего лишь давнее воспоминание. Теперешняя Камилла – известный адвокат, супруга и мать – показалась ему такой далекой… и уж конечно, совершенно недоступной. Но мысль о том, чтобы увидеть ее, беспрестанно вертелась у него в голове; он решил закрыть «Слова и словесность» немного раньше, вернулся на то же место и стал ждать. К дверям кабинета подошла женщина и стала нажимать кнопки на своем смартфоне… Тяжелая деревянная дверь медленно открылась. Появилась Камилла; она протянула руку подруге, которая, по-видимому, только что послала ей сообщение. На Камилле были широкие голубые брюки в мелкий белый горошек, белая спортивная рубашка с закатанными рукавами и бежевые полусапожки на высоких каблуках. Женщина, на которую сейчас смотрел Стивен, не имела ничего общего с бесстрастной и сдержанной адвокатессой, увиденной им несколько дней назад на телевизионном экране в кафе. До него доносился звук ее голоса и смех, когда ее подруга, резко размахивая руками, изображала какую-то комическую сцену. Стивен смотрел на Камиллу, следя за каждым ее движением. Она показалась ему невероятно красивой, и он неподвижно стоял все то время, что длился разговор. Подруги общались довольно долго и, наконец, расстались. Сабина пошла к Одеону, а Камилла задержалась перед входом, чтобы выкурить сигарету. Прислонившись к каменной стене, она стояла лицом к Стивену и время от времени постукивала пальцем по сигарете, стряхивая пепел. Между ними было не больше двадцати метров; он мог позвать ее по имени, подойти к ней, обнять, но он не двинулся с места, предпочтя укрыться за решеткой сада. Камилла вышла на тротуар и потушила сигарету в урне-пепельнице у соседнего здания. Она шла, не торопясь, ее брюки раздувались при каждом шаге, то скрывая, то подчеркивая очертание бедер. Она махнула рукой в сторону газетного киоска, стоящего на краю площади Эдмона Ростана, и направилась к нему. Стивен еще несколько секунд мог видеть ее силуэт, пока дверь не захлопнулась, щелкнув замком.