– Ничто из того, что мы предпримем, их не спасет. – Нет, не может быть, – помертвевшими губами прошептала Джоанна. Это казалось полной бессмыслицей. Оставалось еще множество способов помешать нападению охотников, тысячи вещей, которые еще не испробованы. Можно предупредить бабушку лично. Или нанять адвокатскую фирму доставлять письма каждый год самой Джоанне и всем ее родственникам или даже их знакомым по всем известным ей адресам. Впереди еще много лет, чтобы предотвратить события ужасной ночи. Если Ник не сумеет застать монстров врасплох, то никто не погибнет. Вот что имело смысл. – Послушай… – мягко произнес Аарон. – Нет! – выкрикнула Джоанна, поняв, что больше не в состоянии выносить его присутствие, и побежала прочь, то и дело поскальзываясь на мокрых булыжниках. Аарон звал ее, но она не хотела слушать лживые слова труса, бросившего ее на верную смерть прошлой ночью. Он был таким же жестоким, как его отец. Распахнув дверь гостиницы и влетев внутрь, Джоанна осмотрелась по сторонам в поисках знакомых глаз, в поисках подозрительных прищуров – отличительной черты семьи Хант, едва замечая при этом, что привлекла всеобщее внимание посетителей. Наверное, промокшая до нитки, с диким взглядом девушка казалась им странной. Но она сосредоточилась на любом признаке, позволившем бы отличить родственников среди десятков людей в зале: талисманы в виде лисы с серебряным языком или татуировки с таким же изображением. Должен же здесь находиться хоть один из членов семьи Хант! Лучше всего было бы встретить молодую версию бабушки из этого времени. Но подойдет и любой другой родственник. Главное – сообщить хоть кому-то из них о грядущем нападении лично, без посредников, не прибегая к помощи писем. Это уж точно предотвратит ужасные события. В конце концов Джоанна направилась к хозяину заведения, который стоял за полированной деревянной стойкой бара и наблюдал за посетителями, прихлебывая кофе из чашечки и напоминая благодушного мэра города. – Мне нужно отыскать кого-то из членов семьи Хант, – сказала Джоанна. – Они обычно предпочитают оставаться ненайденными, – смерив ее пристальным взглядом, отозвался собеседник. Она нашарила в кармане одну из купюр, положила полупрозрачную банкноту с цифрой «50» на стойку и веско проронила: – Дороти Хант, – это было имя бабушки. – Некоторых людей лучше не находить. – Тогда любой член семьи, – добавив к первой купюре вторую того же номинала, продолжила Джоанна. – Но если Дороти сейчас в этом времени, мне нужна именно она. Хозяин гостиницы хмыкнул с явным неодобрением, но банкноты с золотыми символами исчезли, что означало согласие помочь. Джоанна думала, что это прогонит царапавшее изнутри дурное предчувствие, но оно, напротив, только усилилось. Тогда она еще раз обвела взглядом помещение, понимая, насколько глупо пытаться снова и снова отыскать родственников в этой толпе самой, но… Сначала внимание привлекла татуировка с изображением изящной русалки вокруг запястья одного из посетителей. Джоанна подняла глаза. Раньше она видела этого мужчину лишь однажды и постаревшим, но каждая его черта отпечаталась в памяти. Лежащему среди цветов в Холланд-парке мертвецу было за пятьдесят. Сидевшему за столом еще не сравнялось и тридцати, но светлые волосы уже начинали редеть, на круглом по-мальчишески лице губы кривились в высокомерной усмешке. На один бесконечный момент образ из памяти показался более реальным, чем гостиница. Перед глазами Джоанны вновь представали ночной сад рядом с Холланд-Хаусом, лабиринт из живой изгороди чуть поодаль. И мертвый мужчина, лежащий в изломанной позе с пустым взглядом. На бледной коже откинутой руки отчетливо выделяется черная русалка вокруг запястья. Этот человек был там. Нужно предупредить его. Из распахнувшейся двери долетел порыв холодного воздуха, напоенного брызгами дождя. Словно издалека донесся оклик Аарона, с отчаянием в голосе просившего Джоанну остановиться, но она уже направлялась к мужчине. При ее приближении тот поднял голову, и тут же выражение любопытства на лице сменилось презрением при виде браслета с золотой подвеской в форме лисы с маленьким серебряным язычком. – Я… Я знаю, – в умиротворяющем жесте вскинула ладони Джоанна. – Знаю, что Ханты и Оливеры враги. Но пожалуйста, послушайте меня. В будущем произойдет нечто ужасное. Только вместе мы сможем это остановить. – Когда разъяренный мужчина вскочил, она схватила его за рукав и продолжила: – Подождите и послушайте хоть секунду. Прошу! Среди людей вскоре родится герой, который убьет множество монстров. Он убьет вас! Как и в почтовом отделении, в голове билась мысль: «Сейчас, вот сейчас все изменится, и события прошлой ночи будут исправлены» по мере того, как Джоанна рассказывала Оливеру детали нападения – дату, место, время. Перечисляла всех, кто погибнет. И в точности, как в почтовом отделении, ничего не случилось. Очевидно, она делала все неправильно. Говорила неправильные слова. Вот откуда взялось то гнетущее чувство. Джоанна ощущала, что нарушает негласные принципы, непонятные ей нормы поведения, но не могла остановиться. Она была уверена: если сказать нужные слова в нужное время, если заставить собеседника понять, то все наладится. Все вернется на свои места. Внезапно на нее упала тень. Даже не оглядываясь, Джоанна знала, что сзади стоит Аарон. Знала, что он загораживает ее от других посетителей. – Скажи ему, – взмолилась она, надеясь, что Оливеры быстрее договорятся между собой. – Аарон? – удивился мужчина с русалкой на запястье. Он окинул взглядом растрепанного, мокрого парня и расплылся в ухмылке. – Глава нашей семьи знает, что его сынок шатается по дешевым гостиницам вроде этой, да еще в компании девчонки Хантов? Или ты пал еще ниже, чем мы полагали? Слегка дрожащими пальцами Аарон потянулся поправить запонки на манжетах и, кажется, только сейчас вспомнил, в каком виде находится – без пиджака, промокший до нитки, в облепившей тело рубашке, – после чего обессиленно опустил руки. Мужчина с русалкой уже открыл было рот, чтобы продолжить, но вмешалась Джоанна: – Да послушайте же вы меня ради всего святого! – от царапающего ощущения грядущей беды перехватило горло, но сейчас имело значение лишь то, что собирался сделать Ник. – Вы должны сообщить всем, что скоро родится человек, который истребит монстров! – Убери эту сумасшедшую от меня, – процедил собеседник, обращаясь к Аарону, затем вырвал руку из хватки Джоанны и принялся поправлять запонки. – Скажи ему! – обернулась она к спутнику, но тот взял ее за плечо и оттащил в сторону, давая мужчине с татуировкой возможность уйти, а затем увлек за собой по короткой лестнице на второй этаж. Едва осознавая происходящее, Джоанна все же нашла силы воспротивиться: – Что ты делаешь? Отпусти меня! Нужно вернуться вниз и еще раз попробовать убедить твоего родственника! Когда они оказались в большом номере с окнами, выходившими на залитую дождем улицу, и Аарон захлопнул дверь, Джоанна вновь набросилась на него с упреками: – Ты даже не помог мне! Да еще и утащил прочь, не дав предупредить того мужчину о нападении. – Это бы не сработало. – Конечно же, это сработало бы! Если бы мы сообщили об охотниках, то их бы остановили, и все бы снова стало по-прежнему. Можно будет даже не считать украденное время, потому что мы бы все исправили, и исчезла бы необходимость его забирать. – Господи, какая же ты… – прорычал Аарон с досадой. – Какая же ты необразованная! Нельзя изменить то, что уже случилось, Джоанна! – Что ты имеешь в виду? – Линия времени защищает себя и корректируется. – И что это вообще значит? – Значит, что отправленные тобой письма будут доставлены по неверному адресу или потеряются. Виктор не обратит внимания ни на одно из твоих слов. Что бы ты ни сказала или ни сделала, нападение все равно случится. – Нет, – покачала головой Джоанна. – Ты ошибаешься. – У тебя не получится помешать гибели родных, – вздохнул Аарон. – Просто ничего не выйдет. – Ошибаешься, ошибаешься, ошибаешься! – едва понимая, что говорит, выпалила она, задыхаясь. – Ты даже не попытался убедить того мужчину! Может, он бы тебя послушал. – Разве ты сама не чувствуешь, что я говорю правду? – сказал Аарон. – Разве не ощущаешь сопротивления хронологической линии? Не видишь свидетельств этому везде вокруг? – Но мы явились сюда, чтобы спасти родных! – воскликнула Джоанна, не желавшая ничего ни ощущать, ни видеть. – Только для этого вернулись в прошлое! – Это ты для этого вернулась в прошлое. – Что ты такое говоришь? – потребовала ответа она, но затем вспомнила все их обсуждения, за время которых Аарон ни разу не упомянул, что планирует изменить события прошлой ночи. Лишь сама Джоанна собиралась спасти родных таким образом. Она уставилась на него. – О нет… – Мы должны были исчезнуть, а если бы остались, то погибли бы вместе с другими монстрами. Согласилась бы ты украсть время только для того, чтобы сбежать оттуда? – Я тебе не верю, – прошептала Джоанна, действительно отказываясь принимать столь ужасную правду. – Мы должны все изменить, иначе… Мы… Мы забрали столько лет… – Больше шестидесяти на двоих. Почти целая жизнь. – И теперь обязаны все исправить. – Что ж, у нас это не получится, – возразил Аарон. – Просто потому, что путешествия во времени действуют иначе. – Несмотря на безжалостные слова, он выглядел таким же расстроенным, как и сама Джоанна, когда повернулся и выбежал из номера. Она медленно подошла к окну и принялась смотреть наружу. Дождь продолжал заливать улицу, скрытую за стенами небольшого района монстров. Мокрые булыжники блестели черными боками. Аарон ошибается. Наверняка ошибается. Просто не может быть, что родные Джоанны погибли, а сама она сократила срок жизней стольких людей в Яме безвозвратно… Внезапно внимание привлекло какое-то движение. На противоположной стороне улицы открылась дверь почтового отделения, и под дождь вышел мужчина с целым мешком конвертов. Джоанна затаила дыхание, наблюдая за этим поворотным моментом: вот сейчас все письма будут разосланы адресатам, и все изменится. Аарон ошибался. Она встала коленями на подоконник и прижалась к стеклу, чтобы лучше видеть. Почтальон вскинул мешок, явно с трудом справляясь с ношей под проливным дождем, после чего сделал шаг в никуда и исчез. Сейчас. Однако миновало пять секунд. Десять. Джоанна застыла в коленопреклоненной позе на подоконнике в своей промокшей одежде, отсчитывая мгновения, когда вдруг заметила что-то на мостовой в том месте, где стоял почтальон, и сощурилась, пытаясь рассмотреть предмет под струями дождя. Вернее, два предмета. Два белых конверта. Аарон упоминал, что свидетельства сопротивления хронологической линии вмешательству находятся повсюду, что Джоанна должна это ощущать. И теперь она действительно что-то чувствовала, как чувствовала раньше зов к перемещениям во времени. Осязала точно наяву неизменную структуру мира. Но если Аарон говорил о сопротивлении как о некой стихийной силе, то Джоанне оно скорее казалось огромным живым чудовищем, которое активно отвечало на любое вмешательство в ход событий. Она с отчаянием наблюдала в окно, как под струями непрекращающегося дождя конверты все больше намокали и теряли форму, пока окончательно не превратились в бумажную массу и не растворились без следа в канализации. На улице продолжали появляться и исчезать из ниоткуда в никуда монстры, облаченные в наряды разных эпох, после чего разбегались от ливня в своих цилиндрах и пышных платьях с кринолином, в мешковатых одеждах девяностых и с объемными прическами восьмидесятых. Глядя на барабанящие по мостовой капли, Джоанна вспомнила выражение лица Аарона, когда он выбежал к ней под дождь, – жалость и ужасная усталость. А затем услышала, как кто-то шепчет на ухо ее имя, и встрепенулась. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Джоанна даже не заметила, как провалилась в сон. Сейчас она лежала на подоконнике, укрытая одеялом, а снаружи царил ночной мрак. Единственным источником света в комнате служило мелькание цветных картинок на телевизоре. – Что это за шум? – прошептал разбудивший ее Аарон. Джоанна попыталась собраться с мыслями и стряхнуть остатки сна. Голова казалась ватной, и ощущения возвращались медленно. Судя по музыке, мультфильм был знакомым. – «Тоторо»?