Повсюду виднелись следы вчерашней грозы: большие лужи, разбросанные ветки и листья. Волнение Джоанны насчет непривычного наряда постепенно улеглось, когда она поняла, что на них с Аароном никто особенно не смотрит. Вернее, не смотрит больше обычного, потому что бессовестно красивый Оливер всегда привлекал взгляды. Одежда же и в самом деле помогала слиться с толпой пешеходов. – Спасибо, что предложил меня проводить, – испытывая легкую неловкость, поблагодарила Джоанна. – Я знаю, что ты не веришь в возможность изменения событий. – А я знаю, что тебе просто необходимо самой в этом убедиться, – вздохнул Аарон с тем же усталым и сочувственным выражением лица, что и вчера. – Каждый монстр совершает эту ошибку. – В каком смысле? – Все из нас шли против хронологической линии, – отводя глаза, пояснил он. – Каждый хоть раз делал попытку что-то изменить. Интересно, это касалось и Аарона? Что он хотел исправить? И когда? Что случилось такого ужасного, отчего теперь одно воспоминание об этом болью и усталостью отражается у него на лице? Джоанна собиралась уже задать эти вопросы, но что-то в напряженной позе спутника заставило промолчать. Как и вчера, приметы времени окружали их повсюду. Проходя мимо газетного киоска, Джоанна мельком взглянула на заголовки: «Новая неудача Джона Мейджора», «Штеффи планирует выиграть Уимблдон». На обложке журнала Vogue позировала фотомодель с сильно накрашенными ресницами и тонко выщипанными бровями. Аарон следовал таким же извилистым маршрутом, как и вчера по пути к гостинице: через парки, магазины и церковные дворики. – Мне кажется, так будет дольше, – прокомментировала Джоанна, когда Оливер свернул и направился в обход одного из зданий. – Я стараюсь избегать камер видеонаблюдения, – сказал Аарон. – Монстры предпочитают держаться от них подальше. В этом времени их меньше, чем в твоем, но все равно достаточно, чтобы попасть в поле зрения тех, кто следит за безопасностью. Джоанна медленно обдумала услышанное. Ханты тоже очень не любили фотографироваться. Она считала это одной из множества эксцентричных семейных черт, но, видимо, подобное поведение являлось частью традиций общества монстров. Вскоре Аарон свернул на узкую торговую улочку, полную ювелирных магазинов и частных обувных мастерских, где шили на заказ. По ощущениям Джоанны, они сейчас находились где-то к северу от района Ковент-Гарден. – Лю, – объявил Аарон, останавливаясь перед одним из зданий в центре улочки. На магазине – если это вообще был магазин – отсутствовали как вывеска, так и номер дома. На простом фасаде из непрозрачного матового стекла лишь кое-где блестели фиолетовые и зеленые участки, придавая сплошной стене вид экзотической рыбы, покрытой разноцветной чешуей. В свете солнечных лучей эффект усиливался, и рыба казалась тропической. Пока Джоанна с Аароном стояли перед зданием, мимо них протиснулась красивая женщина, на краткое мгновение окутав их обоих шлейфом аромата, навевавшего воспоминания о летнем саде. Она надавила на стену, и часть стекла чуть вдвинулась, превращаясь в хитроумную дверь, которая практически сливалась с фасадом. Джоанна успела разглядеть внутри яркие цветные пятна, но затем створка снова встала на место, и перед глазами опять была сплошная монолитная стеклянная стена. – Необходимо проявлять особую осторожность при ведении переговоров с монстрами, – наставительно произнес Аарон. Он стоял в расслабленной позе, сунув руки в карманы, но Джоанна уже научилась различать за его манерностью и надменностью истинные чувства, поэтому заметила напряженные плечи и желваки на стиснутой челюсти. – Ни одна семья не предоставит ничего даром. Если хочешь получить информацию, нужно на что-то ее обменять. – У меня есть деньги, – кивнула Джоанна, радуясь удачной продаже телефона. – Раскрытие секрета считается значительной услугой, – покачиванием головы отметая предложение, продолжил Аарон. – И в качестве обмена подойдет только ответная услуга. В обществе монстров к подобным долгам относятся очень серьезно. Нужно всегда расплачиваться по счетам. – Чем я обязана буду отблагодарить тебя после того, как все закончится? – поинтересовалась Джоанна. – Мы уже это обсуждали, – слегка покраснев, отрезал Аарон. – Это я нахожусь у тебя в… И вообще, может, прекратишь задавать вопросы и начнем уже действовать? – последние слова он произнес раздраженным тоном, уже привычным при их беседах. Джоанна молча пожала плечами, после чего повернулась к стене, надавила в том же месте, где и незнакомка чуть ранее, и с удивлением уставилась на распахнутую настежь дверь. Усилие, предназначенное для преодоления сопротивления тяжелой стеклянной створки, оказалось чрезмерным. Достаточно было бы простого касания. Теперь создавалось впечатление, что гости открыли дверь чуть ли не пинком. Такое появление наверняка выглядело, с точки зрения хозяев дома, чрезвычайно грубым. Джоанна почувствовала, что к щекам приливает жар. Она так жадно осматривалась по сторонам, что едва расслышала неодобрительное покашливание Аарона. Пространство внутри оказалось огромным – гораздо больше, чем выглядело с улицы. Через окна в потолке лились солнечные лучи. Также свет проникал и сквозь стеклянный фасад здания, отбрасывая на деревянный пол радужные блики. Оригинальная планировка фойе, состоявшая из пересечения белых стен, хитроумно отгораживала вошедших от прямых солнечных лучей. Яркие пятна тропических оттенков, создававшие снаружи впечатление цветной чешуи, оказались абстрактными картинами, которые Джоанне всегда напоминали размазанные малышами по полотну краски. Но эти картины точно не походили на детские рисунки. Возможно, благодаря планировке пространства или из-за продуманного размещения, но серия ярких изображений так и притягивала взгляд своей загадочностью и экспрессией. Джоанна и сама не заметила, как подошла ближе, чтобы их рассмотреть. Сделав еще пару шагов, она увидела мужчину, до того скрытого за перегородкой. Он стоял боком, поправляя одну из картин, но повернулся на шум. Азиатские черты придавали привлекательному и серьезному лицу особый шарм. – Ин? – спросила женщина, вошедшая в дом ранее. Сейчас, когда удалось ее рассмотреть как следует, она казалась еще более красивой: безупречная золотисто-коричневая кожа, изящное кукольное личико. Джоанна дала бы незнакомке на вид лет тридцать. Та окинула гостью небрежным взглядом и уже приготовилась отвернуться, когда что-то вновь привлекло ее внимание. – Твоя дочь? Или племянница? – поинтересовалась красавица у мужчины – похоже, того самого Ина – и с любопытством склонила голову набок. – Эта девушка не принадлежит к роду Лю, – после долгой паузы ответил он. Джоанна заметила, что его лицо избороздили глубокие печальные морщины. Темные волосы, разделенные на ровный пробор, были собраны в короткий хвост на затылке. Одежда казалась безупречной, но в то же время не слишком сочеталась между собой: жесткая и белая, как фарфор, рубашка с воротничком-стойкой не подходила по стилю к свободным льняным штанам такого насыщенного сине-серого цвета, что напоминал штормовое море. Джоанна ощутила рядом присутствие Аарона. – Прошу прощения, – обратился он к Ину. – Я хочу совершить обмен. Казалось, Оливер должен был бы идеально вписаться в столь изысканную обстановку, однако по сравнению с мужчиной выглядел слишком чопорным и разряженным. – Приношу свои извинения, но тебе придется подождать, – произнес Ин с легким оксфордским акцентом. – Юная леди явилась раньше. Аарон заметно покраснел и уже открыл рот, чтобы объяснить ситуацию, но, видимо, не сумел заставить себя признаться в сотрудничестве со столь недостойной особой. Джоанна с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза, и сказала: – Мы с ним вместе. – Хант и Оливер? – в глазах хозяина галереи блеснула искра удивления, хотя он и производил впечатление человека, повидавшего уже все. – Почти как Ромео и Джульетта. – Не настолько вместе, – проворчал Аарон, покрываясь красными пятнами и выглядя так, словно съел что-то, вызвавшее аллергическую реакцию. Джоанна почувствовала моментально вспыхнувшее раздражение. Кажется, у Оливера был настоящий талант ее злить. Она собрала в кулак волосы, чтобы остудить шею. – Да ты ранена! – воскликнула стоявшая до этого молча красавица. – Что с тобой случилось? – она указала на собственную тонкую талию. Джоанна опустила глаза и поняла, что ее юбка сместилась и стянула бинты, приоткрывая край пореза от меча, после чего тут же поправила одежду, жалея, что купила этот собачий жилет. – Такое ощущение, что ты дралась на дуэли, – продолжала озабоченно щебетать женщина. Поймав предостерегающий взгляд Аарона, Джоанна решила, что вопросы о ранениях представляют собой опасную территорию, а потому предпочла промямлить уклончиво: – Ничего страшного. Просто… краска. – Краска? – скептически переспросила собеседница. – Приношу свои извинения, – вмешался Ин, его голос звучал мелодично и спокойно. – На стене действительно висела недавно законченная картина. – А-а, – уже не так уверенно протянула красавица. – Доставить ваш заказ в «Ритц»? – Так будет удобнее всего, – с изящным наклоном головы согласилась незнакомка. Джоанна чувствовала на себе ее любопытный взгляд, когда Ин сделал жест следовать за ним. Они шагали по извилистому проходу через галерею. Перегородки и повороты служили малоприятным напоминанием о лабиринте в Холланд-парке. Сердце Джоанны замирало каждый раз, как приближался новый изгиб, будто за углом могли притаиться охотники с оружием. Она вздохнула с облегчением, когда Ин привел гостей в небольшую кухню для персонала. По сравнению с изысканной галереей там оказалось очень уютно. Все предметы покрывали разноцветные шерстяные чехлы: чайник, ножки стульев, ручки ножей, подушки. – Моя племянница очень любит вязать, – пояснил Ин, заметив, что Джоанна рассматривает полосатое рукоделие, после чего открыл один из шкафчиков, достал аптечку и отрезал кусок пластыря. – Вы солгали ради меня, – сказала Джоанна, заклеивая рану. – Я говорил правду, – возразил Ин, и в его глазах мелькнуло веселье, а в их уголках наметились морщинки, хотя выражение лица оставалось серьезным. – На стене действительно висела недавно законченная картина. Джоанна нерешительно улыбнулась в ответ и подтянула край юбки так, чтобы скрыть порез. Тем временем Ин достал несколько мисок, наполнил их вафлями, свежей клубникой и орехами, затем ловко уместил все на поднос и кивком головы позвал за собой. Это желание накормить гостей остро напомнило Джоанне об отце. Они вышли из кухни в красивый, хоть и слегка заросший дворик. Кажется, это место являлось центром поместья Лю, так как пустое пространство со всех сторон окружали здания. По периметру виднелись крытые переходы, один из которых был оборудован как студия художника: на рабочем столе громоздились тюбики с краской, рядом стоял мольберт. Ин водрузил поднос на верстак, над которым уже успела потрудиться племянница, судя по ножкам, украшенным ее вязанием с полосками несочетающихся цветов: синего и красного, зеленого и розового. Джоанна заметила, с каким ужасом посмотрел на рукоделие Аарон. Во дворике царила приятная непринужденная атмосфера. Резные листья папоротника постепенно захватывали пространство под верстаком. В воздухе витало благоухание жасмина, перемешанное с масляным запахом краски. Солнце заглядывало внутрь, даря ощущение настоящего летнего сада. Здесь не чувствовалось ни намека на вчерашнюю грозу. Из крытого перехода вело множество дверей. Перед большинством из них стояли шлепанцы или кроссовки. Рядом с мольбертом к стенам прислонялись наполовину законченные пейзажи и портреты. – Работа одного из моих сыновей, – прокомментировал Ин, поймав взгляд Джоанны на ближайшую картину с изображением мужчины, стоявшего спиной к наблюдателям и лицом к двери небольшого дома. – Джейми любит мифы о величайшем герое среди людей. – О герое? – переспросила Джоанна. – Герой стучит в дверь, – пробормотал Аарон так, словно озвучивал название всем известного предмета искусства. Джоанну это потрясло сильнее, чем она предполагала. На картине был изображен со спины стоящий перед дверью в дом монстра величайший герой среди людей. Даже сзади он совсем не походил на Ника ни каштановыми волосами, ни преувеличенной мускулатурой. Казалось, Джоанна смирилась с мыслью, что целовалась в Холланд-Хаусе с персонажем из сказок. Однако от зрелища его вот таким, легендарным и известным еще с древних времен, задолго до своего рождения, волосы на голове начинали шевелиться. – Джоанна, – тихо окликнул Аарон. – Да-да, – кивнула она, с трудом отрывая взгляд от картины. – Прошу, присаживайтесь, – предложил Ин. Во дворе не было стульев, поэтому Джоанна примостилась на краешке кирпичной ограды вокруг клумбы с фиалками. Хозяин дома занял низкий табурет возле мольберта. Аарон же остался стоять, лишь прислонился к одной из внушительных белых колонн, которые поддерживали крытые переходы. Ин налил кипяток в заварочный чайник. Знакомый запах напитка заставил Джоанну скучать по дому еще сильнее. У них тоже были вот такие маленькие чашки, только с другим узором. Здесь же на тонких фарфоровых стенках резвились разноцветные птицы с длинным хвостовым оперением и расправленными крыльями. Фениксы. – Позвольте поинтересоваться, – спросил Аарон со своего места у колонны, – как вы сумели узнать с первого взгляда, к каким семьям мы принадлежим? – сама Джоанна, кстати, не обратила на это обстоятельство внимания. – Как определили в нас Ханта и Оливера?