– Да, точно. Упс. Троица следовала за потоком гостей в сторону тяжелых черных дверей на противоположном конце двора. Дорожку освещали парящие сферы того же цвета, что и луна. Наряды приглашенных, которые издалека казались лишь темными силуэтами, вблизи выглядели пышно и экстравагантно: шелка и бархат украшали драгоценности и вышивка. Вокруг все говорили на разных языках. Джоанна разобрала обрывки фраз на латыни и что-то похожее на французский диалект – видимо, его старинная версия. Остальное звучало совершенно непонятно. Там и тут рядом с гостями трусили питомцы: не только собаки и кошки, но и более необычные существа. Джоанна заметила леопарда в ошейнике с бриллиантами, а плечи одной из женщин обвивала змея. Чуть в стороне от тропинки странной раскачивающейся походкой вышагивала птица. – Это что, додо?[6] – тихо спросила Джоанна Аарона. – Не показывай своего удивления, – прошептал он в ответ. А спустя некоторое время добавил: – Осторожнее. Здесь Оливеры. – Ты кого-то узнал? – Просто держись от них подальше, – отрицательно качнув головой, попросил Аарон. – Потому что я полукровка? – Джоанна вспомнила последний раз, когда оказалась среди его родных. Они могут отличить человека от монстра, если подойдут близко. – Думаешь, они нападут на меня? – Что за ужасы тебе рассказывал этот идиот? – стараясь не повышать голос, прошипела Рут. – Напасть за то, что ты полукровка? Оливеры, конечно, злобные снобы, но не настолько. Вот только совсем недавно они поступили именно так. Джоанне до сих пор в кошмарах снился холодный, расчетливый взгляд Эдмунда. – На заостряй на этом внимание, – отмахнулся Аарон. – Просто держись подальше от Оливеров и не позволяй им увидеть цвет твоих глаз, – он произнес последние слова со странной настойчивостью. – Но как? На них же фамилия не написана, – удивленно пожала плечами Джоанна. – Я буду тебе подсказывать. Они замолчали, подойдя к огромным арочным дверям дворца. Тяжелые створки стояли широко распахнутыми по случаю приема гостей. На черном дереве в верхних углах виднелась резьба: розы Тюдоров. Джоанна перешагнула за порог и оказалась внутри. Она принялась восхищенно разглядывать великолепный зал, залитый мягким светом люстр, подвешенных высоко под подпертым колоннами потолком. На уровне глаз на стенах красовалась целая галерея гобеленов со сценами сражений. В воздухе витал запах роз и фиалок, но не искусственный, а свежий, будто вокруг раскинулся цветочный сад. – «Купидон» Микеланджело, – прошептала Рут, дергая сестру за руку, и показала на мраморную скульптуру в углу зала: спящего на пьедестале младенца. – Эта работа, утерянная в пожаре, послужила началом карьеры знаменитого мастера. – С восторженно распахнутыми глазами кузина прошептала: – Невероятно. Вокруг все казалось невероятным. Рут только и успевала кивать на произведения искусства, не дошедшие до современности: потерянные или сгоревшие. Гольбейн, Бернини. Но это был не дворец Уайтхолл – не совсем. Люстры над головами гостей внезапно рассыпались на части и закружились в воздухе отдельными сверкающими драгоценностями. Когда одна из них пролетала мимо, Джоанна увидела бабочку, мерцающую изнутри. Ее крылья переливались и ярко блестели. Вдоль стен зала выстроились статуи опасных существ: львов, леопардов, драконов. Проходя мимо одного из них, стоявшего возле окна, Джоанна заметила, как его хвост дернулся, и едва не подпрыгнула от неожиданности. Словно по команде, все каменные изваяния одновременно поднялись со своих мест и взревели. Из их задранных кверху пастей вырвались языки огня. Пламя постепенно обрело форму королевских корон. Когда искры осыпались вниз, существа снова сели на постаменты как послушные псы. Слуги ловко лавировали между гостями, предлагая изысканные угощения на серебряных блюдах. Джоанна взяла пару сладостей с одного из подносов. Это оказались крошечные марципановые львы, сделанные столь великолепно, до мельчайших деталей, что было бы преступлением их съесть. Она убрала маленькие шедевры кулинарного искусства в карман. – Оливеры, – предупредил Аарон и кивнул на троих мужчин, шагавших сквозь строй каменных скульптур. – Помнишь, что я говорил? – Да, – выдохнула Джоанна, заморгав от страха: следовало всеми силами держаться подальше от этой компании. – Том тоже сумел пробраться во дворец, – с облегчением прокомментировала Рут. Джоанна проследила за направлением ее взгляда и увидела, что этот зал был только первым из целой анфилады. За открытыми дверями мелькали чудеса следующего помещения: разноцветное мерцание и танцующие люди. Но где же Том? – Гвардейцы возле каждого входа, – добавила кузина. Она оказалась права, хотя Джоанна поначалу не заметила охранников, терявшихся на фоне великолепия убранства и разряженных гостей в изысканных одеяниях из разных эпох: Ренессанса, Регентства и, особенно яркие, вероятно из будущих столетий. Вскоре Джоанна рассмотрела и Тома. Он стоял в следующем зале возле серебряного фонтана, который сиял, подсвеченный изнутри так, что вода казалась жидкими лунными лучами. Партнер по ограблению выглядел неожиданно неплохо в раздобытом где-то темно-сером костюме и почти сливался с толпой гостей. Даже Фрэнки мог похвастаться галстуком-бабочкой в тон одежде хозяина. – И конечно, уже со стаканом в руке, – с отвращением проворчал Аарон без малейшего намека на радость при виде Тома. – Кто-то из вас должен проследить, чтобы этот пьяница оставался достаточно трезвым для дела. – Дерьмо, – выдохнула Рут, пробираясь вперед. Пока Джоанна прогуливалась с Аароном по залу, она все больше и больше нервничала. Приглашенные на торжество держались с такой непринужденной властностью, будто привыкли повелевать людскими жизнями и забирать что пожелают. Могли ли они украсть время у таких полукровок, как Джоанна? Внезапно она пожалела, что не обмотала вокруг шеи шарф или не надела платье с высоким воротником. Аарон подошел ближе и предложил руку спутнице, чем немало ее удивил. – Мы должны сделать вид, что наслаждаемся праздником, – прошептал он. – Иначе привлечем внимание. Джоанна заморгала, испытав прилив благодарности, и положила ладонь на сгиб локтя Аарона, позволяя ему увлечь себя в следующий зал мимо охранявших проход гвардейцев. Помещение оказалось еще просторнее и явно предназначалось для балов. По сторонам бурлили фонтаны с вином сливового цвета. Музыкант перебирал пальцами струны арфы, извлекая нежную мелодию. Джоанна, может, и не чувствовала себя здесь своей, но Аарон явно принадлежал этому миру и привлекал своей красотой внимание даже среди толпы влиятельных, разодетых и прекрасных гостей. Так странно было идти рядом с самым симпатичным в зале парнем, опираясь на его надежную руку. – Как нам ускользнуть незамеченными с вечеринки, если все вокруг постоянно на нас смотрят? – прошептала Джоанна, не представляя способа пробраться в самые недра дворца. – Это самая легкая часть, – улыбнулся Аарон спутнице – искренне и тепло. – Я провел всю жизнь, сбегая с таких мероприятий. – Правда? – удивилась она. – Какое облегчение наконец оказаться в помещении без людей, – раздался чей-то мужской голос совсем рядом. Джоанна замерла, узнав того, кто говорил. В последний раз она слышала эти презрительные, тягучие интонации, когда на нее смотрело дуло пистолета. Аарон побелел как полотно. Она медленно повернулась и увидела в нескольких шагах от себя Эдмунда Оливера. Живого, с той же аурой властности, что и в позолоченной палате. Он выглядел лишь чуть моложе чем тогда, когда погиб. Словно почувствовав, что на него смотрят, Эдмунд начал оборачиваться. Джоанна ощутила исчезновение надежной опоры – руки Аарона. Он говорил не позволять никому из Оливеров увидеть цвет ее глаз. «Уходи отсюда», – мысленно приказала себе Джоанна, но не смогла даже пошевелиться, будто прикованная к месту воспоминаниями о том, как Эдмунд смерил ее холодным взглядом, а потом присмотрелся и велел Люсьену убить полукровку, точно увидел нечто страшное в глубине ее глаз. – Здравствуй, отец, – поприветствовал Аарон главу семьи Оливеров. К бесконечному облегчению Джоанны, тот отвернулся от нее на голос сына, который намеренно отошел на несколько шагов и теперь стоял ближе к арфисту, с небрежным видом убрав одну руку в карман, а заметив пренебрежительное выражение лица отца, только холодно улыбнулся. – Не рад меня видеть? – Как ты миновал ворота? – прорычал Эдмунд. – Как? – переспросил Аарон, не меняя расслабленной позы, однако Джоанна успела узнать его достаточно, чтобы рассмотреть промелькнувшее в серых глазах напряжение. – Я же Оливер. И твой сын. Имя главы семьи на моей печати может обеспечить попадание в любой список гостей. – Оливер? – на секунду в холодном взгляде Эдмунда вспыхнула ярость. – Ты недостоин носить эту фамилию. Не зря я лишил тебя права наследования. И лишил бы права называться этим именем, если бы мог. И снова даже не изменивший позы Аарон казался внешне ничуть не задетым словами отца. Но гости уже начали оборачиваться и перешептываться. Джоанна знала, что это наверняка беспокоит парня, который всегда так заботился о внешних приличиях, и внезапно испытала отчаянное желание оттолкнуть Эдмунда – заставить его умолкнуть. Однако она понимала, что Аарон намеренно отвлекает внимание отца, чтобы тот не мог заглянуть ей в глаза, а потому промолчала, хотя и чувствовала, как к горлу подкатывает дурнота. В эту секунду Аарон посмотрел поверх плеча Эдмунда на светловолосого парня примерно своего возраста, стоявшего рядом и молча наблюдавшего за сценой, и улыбнулся одними губами: – Новый наследник? Не думал, что выбор настолько ограниченный. – Джеффри умеет хранить верность. – Эдмунд сделал шаг вперед, и на мгновение Джоанне показалось, что он сейчас ударит сына. Видимо, Аарону тоже так показалось, потому что он невольно дернулся. Однако глава семьи Оливеров внезапно осознал, что внимание толпы сосредоточилось на ссоре, и с недовольным ворчанием зашагал прочь. Блондин поспешил следом. Джоанна затаила дыхание, когда Эдмунд проходил мимо нее, но он не удостоил ее ни единым взглядом. Как только Оливеры исчезли из поля зрения, она тут же приблизилась к Аарону и попыталась выразить всю свою благодарность и сочувствие. – Послушай… – Джоанна даже не знала, что сказать. Аарон несколько долгих секунд смотрел на нее, а потом его лицо превратилось в надменную маску, совсем как в позолоченной палате. – Полагаю, ты в полной мере насладилась шоу? – Конечно же нет! – Джоанна отшатнулась, уязвленная этим замечанием. – Аарон, ты в… – Так почему до сих пор стоишь здесь? – перебил он. – Аарон, – начала было она, но парень уже протиснулся мимо и направился к подсвеченному фонтану, где виднелись недовольная Рут и Том. Последний перешел от выпивки к еде, двигаясь вдоль столов, битком забитых всевозможными яствами. Хрустящая выпечка была сложена как оригами в форме животных: лебедей и оленей. Некоторые блюда Джоанна даже не узнавала: похожие на бумагу вафли и маленькие глазированные пирожные, которые выглядели сладкими, но пахли пряными травами. – М-м, – промычал Том в качестве приветствия подошедшим подельникам. Фрэнки тщательно обнюхал их. Джоанна наклонилась погладить пса, чувствуя, как урчит в животе. – Куда вы запропастились? – гневно прошептала Рут. – Никуда, – отрезал Аарон. – Ладно, – с набитым ртом сказал Том, рассовывая по карманам миниатюрные сладости. – Тогда идем. Он провел компаньонов обратно в первый зал мимо строя огнедышащих статуй. Эдмунд ушел в противоположном направлении, однако Джоанна постоянно озиралась, опасаясь на него наткнуться. Опасаясь того, что может случиться, если он ее заметит. Шагающий рядом Аарон хранил молчание и отводил глаза, когда спутница пыталась встретиться с ним взглядом. Они остановились в небольшой, но изысканно обставленной комнате чуть в стороне от зала. Вручную нарисованные розовые с золотом цветы украшали стены, одну из которых целиком занимал большой зеркальный шкаф, декорированный блестящими сусальными листьями. По бокам виднелись стеллажи. В помещении уже находились два других гостя. Они ставили на пустые полки вазу и небольшую статуэтку. Только тогда Джоанна обратила внимание, что все свободное пространство заполнено ценными предметами: ожерельями, диадемами, скульптурами. – Подарки для Короля, – пояснил Том. – Но мы ничего не принесли, – прошептала Джоанна.