– Не хочу снова накачивать ее препаратами. – Необходимо выяснить, что она планирует, ты сам это говорил. Как говорил и то, что после убийства ее родных Джоанна будет мстить. Что она опасна, – напомнила Астрид. – А вокруг полно беззащитных туристов. Мы несем ответственность и за их жизни, а не только за свои собственные. Оба бывших друга, ставших тюремщиками, удалились, чтобы обсудить дальнейшие действия, оставив на какое-то время Джоанну одну. Она торопливо осмотрела наручники, с трудом вытащила шпильку из волос и принялась ковыряться ей в замке, для маскировки сев и скрыв запястья за согнутыми коленями. Однако продвинуться далеко не удалось: вернулись герой с помощницей. Ник бросил пленнице бутылку. – Что это? – с подозрением уточнила Джоанна. – Вода, – ответила Астрид. – С секретным ингредиентом. Почти таким же эффективным, как дар Гриффитов. Кажется, Рут что-то упоминала о способности этой семьи монстров вынуждать говорить истину. – Сыворотки правды не существует, – фыркнула Джоанна. – В этом времени – нет, – согласилась Астрид. – Пей. Не меньше четверти бутылки. Под ее настороженным взглядом пленница открутила крышку и проглотила почти половину воды. Джоанна испытывала ужасную жажду. А еще хотела продемонстрировать, что ей нечего скрывать. – И долго ждать, пока подействует? Как ни удивительно, эффект почувствовался почти сразу. По телу – от груди до самых кончиков пальцев – распространилась волна тепла, заставляя расслабиться. Однако вместо того, чтобы поддаться этому ощущению, Джоанна напряглась, когда накатило то же онемение, что и при непроизвольном путешествии во времени. – Не сопротивляйся, – предупредил Ник. Но Джоанна ничего не могла с собой поделать, отгоняя головокружение с тем же отчаянием, с каким пыталась освободиться и от цепей. Она никогда не любила чувствовать себя беспомощной. – Как тебя зовут? – спросила Астрид. – Джоанна Чен-Хант, – вырвалось помимо воли. Сыворотка на самом деле действовала. При этой мысли желудок сжался от страха. Препарат заставлял говорить немедленно, не задумываясь, словно язык работал отдельно от мозга. – Твой отец – человек? – продолжила допытываться Астрид. – Я… – пролепетала Джоанна, не ожидавшая подобного вопроса. Она замотала головой, стараясь разогнать туман в сознании, и стиснула зубы, хотя желание сказать правду было почти таким же сильным, как потребность дышать. – Прекрати сопротивляться, – велела Астрид. – Где находится сейчас твой отец? – Я не знаю, – выпалила Джоанна и с облегчением поняла, что действительно не имеет представления, где может быть папа в данный момент. – Он человек? – Да! – сквозь зубы процедила Джоанна, до последнего сопротивляясь желанию ответить, хотя это становилось все сложнее. – Хватит о нем спрашивать! – Можешь приступать, – сказала Астрид Нику и ушла. Он сел рядом с пленницей так, чтобы она не могла его коснуться, и откинулся спиной на решетку. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, и молчание казалось почти уютным, привычным. Знакомым. Странно, но в присутствии Ника Джоанна чувствовала себя как дома, в безопасности. Конечно, ощущение было обманчивым. Возможно, в иной хронологической линии оно и было реальным, но не сейчас, не в этом времени. – Что ты задумала, придя сюда? – наконец спросил Ник. – Поговорить, – без колебаний ответила Джоанна. – Поговорить с тобой. – Чтобы отвлечь, пока другие нападут? – мрачно уточнил он. – Нет. – Тебя кто-то сопровождает? Кто-то еще придет сюда? С оружием? Или, может, взрывчаткой? – Нет, – отрезала Джоанна. – Нет, нет и нет. Неужели Ник действительно считает ее способной на такое? Но он уже ясно дал понять, что в его глазах кража любого количества времени у людей приравнивалась к убийству. Именно поэтому он и расправлялся с монстрами так безжалостно. Невольно вспомнился взгляд на лице юной версии Ника с записи, когда он обнаружил погибшую семью в доме, где вырос. Вспомнилась умирающая бабушка. Между ними уже пролегла целая река крови. – Ник, – произнесла Джоанна, позволяя препарату говорить за нее, позволяя правде вырваться. – Я пришла сюда, чтобы побеседовать с тобой. Ты же знаешь, у меня не получилось бы сейчас солгать. – Ну тогда скажи мне то, что хотела, – холодно, как тогда, обращаясь к Эдмунду Оливеру, процедил Ник. – Что тебе нужно? Что ей нужно? О, существовало так много вариантов ответа на данный вопрос! Нужно спасти семью. Нужно изменить ход событий так, чтобы ничего из этого не случилось. А еще нужно, чтобы Ник поверил: она отчаянно хотела быть вместе с ним. Под влиянием сыворотки лгать – даже самой себе – стало невозможно. В его присутствии правда казалось ясной как день: Джоанна жаждала находиться рядом с тем, кто убил ее родных, несмотря на то что он сделал. Она не могла отрицать этой истины, какой отвратительной бы та ни была. К счастью, сыворотка позволяла выбрать любой из правдивых ответов. – Мир, – выдохнула Джоанна. – Между монстрами и людьми. – Мир? – недоверчиво переспросил Ник и поджал губы. Он так и сидел, откинувшись на решетку в расслабленной позе, и лишь слегка приподнятые плечи выдавали его напряжение. – Я убил твоих родных. И ты утверждаешь, что сумеешь когда-либо меня за это простить? – Нет, – выпалила Джоанна, вынужденная отвечать на любой заданный вопрос. – Нет, – тихо, почти задумчиво повторил Ник после секундной паузы. – Как ты никогда не сумеешь забыть, что я монстр. В этот раз пауза затянулась куда дольше, и за это время Джоанна успела пожалеть, что собеседник не обязан тоже говорить только правду. – Да, не сумею, – наконец отозвался Ник, который и без всяких препаратов никогда не лгал – во всяком случае, не напрямую. Услышав жестокую истину, Джоанна на мгновение перестала дышать, словно от удара. Значит, Джейми был прав. В другой хронологической линии они действительно любили друг друга. Если верить рассказанной истории, то нынешний ход событий пытался восстановить предыдущий, раз за разом сводя вместе Джоанну с Ником. Но между ними пролегла слишком глубокая пропасть. То, что сломано, уже нельзя исправить. Этим встречам не суждено привести к воссоединению. – Я не говорю о мире между нами, – выдавила Джоанна, хотя каждое слово причиняло боль. – Между монстрами и людьми он тоже невозможен, – отозвался Ник. – По крайней мере, пока продолжается кража времени у невинных жертв. Однако вы не в состоянии остановиться, потому что не способны сопротивляться желанию путешествовать. Джоанна замотала головой, отрицая это. – Признайся, что жаждешь переместиться во времени, – настойчиво сказал Ник. – Да, – помимо воли заставило ответить действие сыворотки, хотя это желание крылось в самой глубине души – так глубоко, что Джоанна сама его едва осознавала. Сам способ путешествий заключался в сосредоточении на притяжении к иным временам, которое всегда находилось на краю сознания. Она любила историю столько, сколько себя помнила. – Я могу контролировать это. Собственные слова, сказанные под влиянием препарата, принесли невероятное облегчение. Значит, это была правда. – Можешь ли? – усомнился Ник. – Да! – с гораздо большей уверенностью подтвердила Джоанна и даже села прямее, пытаясь приблизиться к нему. Сердце болезненно сжалось, когда он быстро отодвинулся и отдернул ноги. – Хватит задавать вопросы. Я не способна сопротивляться желанию ответить, хотя должна сказать совсем другое… – Она сделала глубокий вдох и продолжила: – Ты говорил о том человеке, который убил твоих родных… – Он мертв. – Я знаю. Ты ему отомстил. – Это известно всем монстрам, – качнул головой Ник. – Они рассказывают об этом сказки детям на ночь. Джоанна никогда не думала о том, как он может воспринимать эти истории: собственные страдания, воплощенные в мифах о герое. – Ты сломал ему шею. Ник замер. Этого в сказках точно не было. – До того, как погибли твои родные, тебя привязывали к креслу и истязали, – тихо добавила Джоанна. Он медленно выпрямился, прекратив притворяться расслабленным, и угрожающим тоном произнес: – Откуда тебе это известно? – Из… Из записи видеонаблюдения, – прошептала Джоанна. – Что? – переспросил явно не ожидавший такого ответа Ник. – Прости, но я видела, что с тобой сделали. Видела, как убили твою семью. Видела их мертвые тела. Мне так жаль, что… – Хватит, – прервал ее Ник. – Замолчи. Но Джоанна не могла.