— Ты веришь словам того, кто похищает женщин? В этот момент ключ в дверях повернулся — это вернулись мужчины. Сильвия и Мария снова закрылись в своей комнате. Д´Эгильоэн сам постучался к ним через некоторое время: — Госпожа Д´Арси, вы составите нам с маркизом компанию за ужином? — Мне не хочется сидеть с вами за одним столом, господин Д´Эгильоэн, однако у меня не самый большой выбор, — и вышла к герцогу. — Моя камеристка тоже голодна! На столе уже ждала большая бутыль вина, лежала краюха хлеба, а под салфеткой обнаружился целый жареный каплун. — Прошу простить за скромность трапезы, но пока довольствуемся тем, что есть, — произнес герцог с шутовским поклоном. — У двери корзинка с едой для вашей служанки. Сильвия отнесла ужин Марии, а сама вернулась и уселась на жесткую скамью рядом с маркизом. — Есть какие-то новости о том, когда вы нас отпустите? — Пока нет, сударыня, вам нужно набраться терпения. — Меня уже разыскивают? — Господину герцогу в ближайшее время доставят ваше письмо. Поэтому, полагаю, что еще пару дней он не станет беспокоиться. Давайте поговорим о чем-то ином, чем о вашем внезапном отдыхе на лоне природы. Вас не было на моем последнем балу, госпожа Д´Арси! Знаете, я замечаю любые мелочи, а уж отсутствие таких высоких гостей, как вы и ваш супруг, не могло остаться незамеченным. Мне даже задавали вопросы… — Я полагаю, господин Д´Эгильоэн, что теперь вам нескоро придется устраивать приемы. — У меня не столь мрачные мысли на этот счет. Вы ведь и вправду, к счастью, не понимаете, что происходит сейчас в столице. А в ней, как и по всей стране, кипят такие страсти, какие могут в скором времени привести к крупным изменениям на политической арене. Я счастлив быть причастным к этим событиям. И вы, хоть и невольно, тоже к ним прикоснетесь. — Я не ввязывалась в ваши интриги! Вы сами решили, что я могу вам быть отчего-то опасной. — Сильвия поднялась. — Все эти бессмысленные разговоры идут по замкнутому кругу. Отпускать меня вы не собираетесь, говорить нам с вами не о чем, так давайте оставим друг друга в покое! Благодарю за ужин. — И герцогиня, так и не притронувшись к еде, вернулась в свою комнату. Их больше не беспокоили. Мужчины вскоре уснули. Даже Мария уже сопела на низком топчане, сооруженным наскоро для нее слугой, чьего имени они до сих пор так и не узнали. Сильвия прислушивалась к звукам в смежной комнате. Ей не спалось. Нервное напряжение предыдущего дня отпустило, и сон не шел. Герцогиня тихонько приоткрыла дверь. Маркиз и герцог спали, причем герцог храпел довольно громко. Слуги не было видно, но Сильвия подозревала, что с другой стороны домика есть еще какая-то пристройка: днем через стенку слышались шорохи, копошение и глухой кашель. Герцогиня, осторожно ступая, подкралась к входной двери и обнаружила торчащий в замочной скважине ключ. Работа надсмотрщиками явна была обоим господам в новинку. Женщина выглянула в окно и в темноте разглядела лошадей, мирно переступающих с ноги на ногу у коновязи. Все так же, стараясь не шуметь, она вернулась к себе и разбудила Марию. — Вставай! — зашептала герцогиня. — Они спят, а дверь не заперта! Мы можем позаимствовать их лошадей! — Да куда мне, госпожа! Я ж не умею ездить верхом! — Ты сядешь со мной. — Госпожа Сильвия! С двойной ношей и лошадь бежит медленнее. А если господа проснутся и хватятся нас? Они и на оставшейся лошади нас догонят! Бегите одна! А если они не ничего не услышат, то у вас будет какое-то время в запасе! Верхом-то шансов уйти подальше отсюда гораздо больше! — Главное, чтобы лошади не заржали. — Сильвия уже одевалась. Мария поглядывала за дверь, не проснулись ли их охранники. Сильвия порывисто обняла камеристку. — Тебя они не тронут. Не бойся! — Женщина была уверена, что на служанку и вправду не станут тратить силы и время, если госпожа сбежит. Старясь даже не дышать, герцогиня прошла через комнату к входной двери. Герцог и маркиз храпели уже в два горла. Сильвия открыла дверь, молясь, чтобы та не скрипнула, и также тихо прикрыла ее за собой. Ночной воздух пьянил, так что голова немного закружилась. Сильвия торопливо кинулась отвязывать одну из лошадей, на которых не было даже седла, вскочила ей на спину и, последний раз оглянувшись на их «тюрьму», ударила ногами по крупу. Застоявшаяся без дела кобыла рванула с места. Ее подружка, видимо, тоже желая совершить ночную прогулку, громко заржала. Сильвия же уже мчалась вперед, прочь от охотничьего домика, не догадываясь о том, что там происходит. А в доме от громких звуков проснулся де Бризе. Он поднялся и хотел подергать дверь, хорошо ли закрыта, но увидев, что ключ торчит в скважине, кинулся в соседнюю комнату. Обе кровати были все так же заняты. Служанка потянулась и что-то пробормотала во сне, и де Бризе снова вышел. Маркиз убрал ключ в карман, выглянул в окно, и тут уже заметил, что одной лошади не хватает. Он натянул сапоги, накинул плащ и вышел во двор. Вернулся, разбудил Д´Эгильоэна. — Одна лошадь куда-то подевалась. — Что значит подевалась! Женщины бежали? — Я заглянул к ним, обе спят. — Ты уверен? Герцог встал с топчана и сам прошел в комнату. В отличие от де Бризе, он приблизился к кроватям. Мария заворочалась, надеясь отвлечь Д´Эгильоэна, однако тот уже склонился над лежанкой герцогини. Что-то показалось ему странным, и он приподнял одеяло. — Она сбежала! Де Бризе выглядел виноватым: ведь это его обязанностью было запереть дверь и спрятать ключ! — Я смогу ее догнать, тут всего один путь. Она не успела далеко уйти! Маркиз бросился вон из домика. Одним прыжком оказался на лошади, и уже через несколько мгновений его не было видно. Тем временем Сильвия летела по лесу, не разбирая дороги. Без седла удерживаться верхом было непривычно и тяжело. Снова потеплело, снег совсем растаял, земля стала черной, мягкой, и лошадь рисковала увязнуть в грязи. Дорога была совсем плохой, по ней явно редко ездили, однако женщина надеялась, что скоро она сможет попасть на какой-то более изъезженный участок леса. Однако лес все не редел, а скорее, сгущался, и Сильвия вынуждена была признать, что скорее всего, выбрала неправильное направление. На остановку не было времени, ведь за ней могли гнаться. По правую руку от Сильвии показалась река. Решив, что, если не найдет лучшей дороги, она просто будет двигаться вдоль русла, и река непременно выведет ее к большой дороге или поселению, она продолжала подгонять лошадь. Но тут произошло то, чего Сильвия так опасалась: Кобыла споткнулась и стала заваливаться на бок. Герцогине чудом удалось соскользнуть с нее и не быть придавленной лошадиным крупом. Женщина кубарем покатилась вниз по склону оврага, внизу которого шумела вода. Сильвия в ужасе цеплялась за ветки и траву, но не могла остановить свое падение. Достигнув дна оврага, она с силой ударилась головой о камни, которых достаточно лежало внизу, и по всей вероятности, потеряла сознание. Когда удалось разлепить глаза, залитые чем-то липким, она попыталась встать. Голова болела, будто ее прижгли раскалёнными углями, а перед глазами все кружилось. Сильвия не могла определить, в каком направлении ей теперь идти. Пошатываясь, она двинулась вдоль реки. Лошади не было видно, должно быть, она давно убежала. Даже если нет, подняться по склону ей не удастся: сильнейшая головная боль и подкатывающая к горлу дурнота не позволяли ей совершать никаких резких движений. После нескольких бесплодных попыток выбраться, она оставила и эту надежду. Должно быть, женщина снова теряла сознание, реальность то и дело уплывала от нее. Сколько она смогла пройти вдоль воды, несколько шагов или, может, несколько лье, минуту, или несколько часов — она не осознавала. Почувствовав, что силы ее оставляют, женщина еще попыталась присесть на камни, но тут все закружилось перед ней с такой силой, что Сильвия не удержалась и упала лицом прямо в речной поток. Последнее, что она ощутила, стала обжигающе холодная вода, проникающая в ее легкие, а потом чернота поглотила ее навсегда. Глава 6 Д´Арси поморщился от боли. Мэтр Тьери был прав, когда убеждал его повременить с поездками и отлежаться. Сейчас рука горела, и каждое движение болью отдавалось в раненом плече. Герцог по привычке не стал слушать докторов и отправился на встречу со старым герцогом Ниамюром, бывшим главным военным советником его величества, который был уже стар и доживал свой век в родовом замке. Александр навещал старика не чаще раза в год, и сейчас как раз пришло время для очередного визита. Теперь же Д´Арси вынужден был признать, что переоценил свои силы. Недавнее ранение, полученное по недоразумению от руки какого-то виконтика, с пьяных глаз перепутавшего герцога с любовником своей жены, было на первый взгляд, малосерьезным, но на деле причиняло сильную боль. Д´Арси потер плечо и почувствовал, что рука стала мокрой. — Проклятие, рана открылась, — пробормотал он с досадой. Надо бы остановиться и перетянуть ее заново. Голова слегка кружилась, и Д´Арси решил сделать привал. Он спешился, привязал лошадь к дереву и занялся раной. Вдалеке раздавался стук топоров, по всей вероятности, где-то валили лес. В кронах высоких тополей шумел ветер. «Небольшая передышка не помешает планам, ведь до замка Ниамюра было уже недалеко», — подумал герцог. Закончив с плечом, он уселся на траву и прикрыл глаза. Головокружение успокоилось, и герцог, как ему показалось, даже задремал, убаюкивая больную руку. Уже больше полутора лет прошло со дня гибели Сильвии, и герцог впервые с тех пор оказался в этих местах. За это время он почти сумел заставить себя не вспоминать о жене каждую минуту. Он не смирился, но привык к мысли, что ее больше нет. Сыновья горевали о потере не меньше самого Александра, а вот дочь постепенно перестала спрашивать о матери, и уже через год совсем не говорила о ней. Заговорщикам тогда крупно не повезло. Они опасались герцогини Д´Арси, случайно ставшей свидетельницей их комплота, и при этом не заметили предательства в собственных рядах. Подельников в последний момент выдал один из своих же, юный Жииз, в надежде избежать смертного приговора за государственную измену. Когда Сильвия бежала из заточения, ключевых участников заговора во главе с герцогом де Крюоном уже доставили в королевскую тюрьму. Вместе с ними еще ряд дворян из высшего общества, не участвовавших в препровождении его высочества герцога Савойенского в столицу. Они и выдали местонахождение оставшихся, де Бризе и Д´Эгильоэна. На их арест выехал отряд солдат под началом самого герцога Д´Арси. Герцог не читал письма жены. Его привезли в замок, когда Александр находился в столице на военном совете, и потому, как только ему сообщили о показаниях Жииза, касающихся герцогини, он немедленно отправился в Пативье. В ночь, когда Сильвия оказалась одна в лесу, Д´Арси с отрядом уже приближались к охотничьему домику. Там они нашли лишь смертельно испуганного де Бризе и рыдающую Марию. Д´Эгильоэн все еще пытался разыскать беглянку. Заикаясь и путаясь в словах, маркиз сообщил, что госпожа Д´Арси, воспользовавшись тем, что дверь забыли запереть, смогла выбраться из домика и скрыться. Александр не убил маркиза на месте лишь только потому, что государственного преступника следовало передать солдатам для свершения королевского правосудия. Д´Эгильоэна не пришлось долго ждать — возвращаясь, тот увидел в лесу чужих и, почувствовав неладное, пытался бежать, однако был схвачен и арестован. И ему тоже не удалось найти никаких следов герцогини. Де Бризе объяснил, в какой части леса он нашел лошадь, одну, без всадницы. Он предположил, что женщина могла спуститься к реке и уйти по ее руслу. Отправив арестованных под конвоем в столицу, Д´Арси до конца дня один пытался разыскивать жену. Ничего не добившись в тот день, он организовал поиски по лесам и окрестным селениям. Король дал ему достаточно людей, однако ни они, ни развешанные повсюду указы о награде за сведения о местонахождении герцогини ничем не помогли. Спустя две недели Д´Арси был вынужден прекратить все попытки и признать, что Сильвия исчезла бесследно. Река в тех местах была не очень быстрой, но глубокой, полной подводных камней и омутов. Можно было предположить, что герцогиня в темноте свалилась в воду и не смогла из нее выбраться. Иначе она уже давно дала бы о себе знать. Герцог поначалу не мог смириться с этой мыслью и надеялся, что сможет найти хотя бы тело супруги, чтобы иметь возможность похоронить ее достойно. Однако ни через три недели, ни через месяц, ни через два ее тело так и не было обнаружено. Всех, кого Д´Арси посчитал виновными в гибели Сильвии, настигла скорая кара. Герцог, испросив дозволения государя, лично расправился с ними еще до суда, в честной дуэли, от которой ни один не смог отказаться. Простое убийство было ниже достоинства герцога, а ярость и отчаяние от потери помогали ему атаковать. Д´Арси, привыкший к тому, что мог решить в своей жизни практически любой вопрос и справиться с любыми сложностями, не смог сделать больше ничего иного, лишь убить виновных в смерти его жены, но вернуть ее этим он был не в силах. Невдалеке послышался треск ломаемых веток, и герцог, вздрогнув, проснулся. За деревьями мелькнул силуэт женщины, а потом и она сама появилась на тропинке, ведущей в сторону города. Александр моргнул несколько раз, вглядываясь в даль, и снова прикрыл глаза. Женщина подошла ближе и, наклонившись к сидящему герцогу, произнесла: — Сударь, сударь! Я могу вам чем-то помочь? Герцог взглянул на женщину перед собой, изменился в лице и резко вскочил на ноги, тем самым испугав ее. Та даже отшатнулась. Боль как ножом полоснула по руке, и Д´Арси, охнув, схватился за плечо. — Сильвия? — произнес он хриплым голосом. — Меня зовут Арлетт, сударь, — ответила незнакомка, отходя еще на шаг. — Мне показалось, что вам нужна помощь. Но вижу, что вы вполне можете стоять на ногах. — Женщина, коротко улыбнувшись, подхватила корзину, которую до этого поставила на землю, и поспешила прочь. — Сильвия, постой! — Д´Арси готов был поклясться, что все еще спит, если бы не сильная боль в руке, которая отрезвляла. Перед ним стояла его жена, герцогиня Д´Арси. Это была ее фигура, ее лицо, ее глаза, такая знакомая родинка в уголке рта. И незнакомый розовый шрам на лбу, слегка прикрытый каштановыми кудрями. Женщина, обернувшись, снова улыбнулась улыбкой Сильвии. — Вы с кем-то путаете меня, сударь. Я уже сказала, что мое имя Арлетт… И с вами мы вряд ли знакомы. Я бы запомнила. Прощайте, сударь. Женщина повернулась и зашагала по тропинке. Д´Арси, испугавшись, что наваждение сейчас рассеется, и призрак его жены исчезнет, кинулся за ней. Он схватил ее за руку, теперь действительно напугав, так что та стала вырываться. — Отпустите, сударь, я буду кричать! Здесь неподалеку работают дровосеки, они услышат и прибегут сюда, и тогда ваша шпага против их топоров вам не поможет! — Голос женщины слегка дрожал, но подбородок был гордо вздернут, словно она и не боялась этого огромного черного человека с перекошенным лицом. Д´Арси еще не вполне осознавал, что происходит, но знал, что не должен позволить сейчас уйти этой женщине, так похожей на его жену. Он отпустил ее руку и умоляюще произнес: — Простите меня, сударыня! Я не причиню вам вреда! Вы невероятно похожи на мою супругу! Она погибла два года назад. Сходство просто немыслимое, поэтому я, возможно, повел себя грубо, но и вы поймите меня. Такого просто не бывает! Арлетт кивнула: — Мне очень жаль вашу жену, сударь. Я не виню вас. Я тоже недавно потеряла мужа и знаю, что значит одиночество. Простите, сударь, что я невольно напомнила вам о вашем горе. А теперь я все же пойду. — Прошу, дайте мне возможность поговорить с вами! В любом месте, где и когда скажете! Пусть там будет много людей, чтобы вы не боялись, будто я могу вас обидеть! Женщина на миг задумалась, но потом вздохнула и сказала: — Хорошо! Я живу в Фонтени. Приходите завтра на Центральную площадь. Я буду ждать вас там в полдень. Д´Арси все еще не верил в происходящее и боялся отпускать незнакомку, не будучи уверенным, что та действительно явится на следующий день. — Только не уходите просто так. Скажите хотя бы, где я могу вас найти, если мы не встретимся? Арлетт усмехнулась: — Я приду, раз обещала. Но вы всегда можете спросить у людей, где живет семейство охотника Ламбера. Наш дом многие знают. А теперь мне, действительно, пора. Женщина быстрым шагом двинулась в сторону города, оставив окаменевшего Д´Арси стоять посередине дороги.