— Мой дядя... Отошел от него. — А дядя твой пусть молится, чтобы тебя не посадили. Иначе плакал его пост начальника ГАИ, пойдет по миру побираться. Отстранившись, забираю со стола заполненный документ с опросом. — «С моих слов написано, верно», каешься, обещаешь больше так не поступать. С этого дня становишься трезвенником и набожным человеком. Если хотя бы муху обидишь, сядешь за решетку. Я буду за тобой следить. Он поднимает на меня глаза. Ненавидит, но послушно тянется к ручке. — Ты уже скоро пожалеешь об этом. Мой дядя уже в курс.. — Пиши, давай, пока я пальцы тебе не сломал. Он черкает на бумажке. — Вот и хорошо, так бы сразу. Надеюсь, больше не будешь в пьяном виде бросаться на кулаки лицом. А то так здоровья не хватит. — Я свободен? — Свобо.. Дверь открывается и в проеме снова появляется Рыжий. Да что за привычка заходить так не вовремя? — Хан, там к тебе посетители... Он выглядит растерянным. Круглов тем временем направляется к двери. — Я пока занят. Рыжий вздыхает, озирается в сторону входа в отдел. — Да не будет она ждать... Даша Черт! — Эй, стой! – кричу уже подошедшему к дверям Круглову. — Рыжий, давай его в камеру! Он оборачивается, смотрит на меня удивленно. — Как в камеру?! Я же подписал.. — Посидишь еще часик, закрепишь смысл услышанного. Рыжий, давай быстро. И смотри, Дашке на глаза не попадись! Буквально выталкиваю этих из кабинета. Как только они скрываются из виду, выхожу на улицу. Чуть не попался! Если бы Стрекоза узнала, что я влез в это дело без ее ведома, было бы плохо... Да и Ирку не хочу подставлять. Когда я выхожу на крыльцо, она поднимается по ступенькам. На ней светло голубой джинсовый комбинезон с шортами, и белый топ. Русые волосы собраны в высокий пучок. На губах сама собой расплывается улыбка, и до зуда в пальцах хочется коснуться ее. Всего полдня не видел, но соскучился до зубовного скрежета. — Эй, Стрекоза, ты без меня уже и дня прожить не можешь?! – улыбнулся, расставив руки в стороны, поджидая ее в объятия. Но чем ближе она подходила, тем сильнее сходила улыбка с лица. В груди стянуло тревогой. Ее красивые зеленые глаза были в слезах, я мог уловить ее дрожь даже во время движения. Приблизившись, она посмотрела на меня так, словно я самое огромное разочарование в ее жизни. — Зачем? Зачем ты это сделал? Кто тебя просил, Хан?! Я сделал шаг вперед и сгреб ее в объятия. Смотреть на нее плачущую не было сил. Я злился, на себя, на весь мир, хотя даже не знал причины ее слез. Она продолжала дрожать. Уперлась кулачками мне в грудь, попытавшись выбраться. Я поцеловал ее в макушку. — А теперь давай по порядку, мы все решим. Что случилось? – прошептал ей в волосы. Она всхлипнула, и снова зарыдала. Даша — Они забрали Марусю-ю-ю-ю, — рыдания вырываются толчками. Я хочу, но не могу нормально говорить. Я настолько напугана, что меня трясет. Хан ведет меня вверх по ступенькам, заводит в свой кабинет. Он наливает мне немного воды, и усаживает в свое рабочее кресло. Терпеливо ждет, когда моя истерика стихнет, успокаивающе поглаживая по спине. А когда мне становится немного лучше, я вдруг понимаю, как сильно хочу заехать ему про меж глаз. — Зачем ты влез?! Зачем избил Круглова и забрал его в участок?! К нам в дом приехали органы опеки и забрали Марусю! Они сказали, что ее отец арестован, и поэтому ребенок должен отправиться в детский дом! Я кричала на него, позабыв о правилах приличия. Я кричала так, словно по-другому он бы не услышал. Я была такой разгневанной и громкой из-за собственного бессилия. Они забрали малышку. Она так горько плакала, вырывалась из их рук, а я ничего не смогла сделать. Я смахнула слезы рукавом рубашки. — Они дали мне трубку, там был дядя Круглова. Он сказал, что все это из-за тебя! Сказал, что выходил на тебя, и пытался решить вопрос, но ты послал его! Он смотрел на меня, стиснув челюсть. — Я защищал тебя, — процедил сквозь зубы. — Думаешь, я из-за скромности своей не обратилась за помощью?! Я знала, что так и будет! Мишин дядя всю деревню в страхе держит! Он попытался подойти ко мне, но я оттолкнула Хана, поднялась с кресла. — Ты думаешь, самый крутой?! Думаешь, врезал ему, и он отступится?! Он всю деревню уже достал, и на него нет управы! Даже врачи шли мне навстречу, не подавали в органы опеки информацию, а ты просто взял и испортил все! Он делает шаг вперед, выглядя при этом до чертиков злым. — А что я должен был делать?! Бездействовать? Позволить ему и дальше бить тебя?! Ты в своем уме, Стрекоза?! — Я могу за себя постоять! Я сама разобралась бы во всем! В его глазах вспыхивает злость, он сжимает челюсть. — Ты уже разобралась. Он ворвался в твой дом, он мог сделать с тобой все, что угодно, — Хан резко обхватывает мой затылок ладонью, смотрит напряженно в мои глаза. Сейчас он выглядит таким... мужественным и уверенным в себе. Моя злость стихает, и остается только страх и растерянность. — Богдан, ее забрали, что же теперь делать? Если ее отдадут ему в руки, он может сделать с ней все, что угодно! Может шантажировать Анжелу, заставив ее вернуться к нему. И тогда все начнется по-новой, или того хуже... Он прижимает меня к себе так, что я упираюсь лицом в его грудь. — Не плачь? Я даю тебе слово, что мелкая уже к вечеру будет с нами. Ты услышала меня? Я снова плачу. Тогда он немного отстраняется. — Услышала? — Да. — Вот и отлично, — Хан стирает с моего лица слезы. Смотрит так нежно, что сердце в груди под сто сорок. В этот момент мимо кабинета кто-то проходит, и я только сейчас с ужасом осознаю, что нас могли увидеть! А Васильев скандал закатить может. Только этого мне не хватало. Хан продолжает смотреть на меня и улыбаться. И улыбка такая у него... влюбленная. — Чай будешь? — смеется, обнимая меня за плечи. *** Я сижу в его кожаном кресле, качаюсь и думаю о том, что даже по части мебели у Хана вкус отменный. Передо мной чашка с вкуснейшим чаем, шоколадные конфеты и куча каких-то бумаг. Богдан усадил меня за свой стол, а сам отправился решать вопрос по Марусе. Я жевала сладости и думала о том, что этот парень за несколько минут вселил в меня уверенность. И вот она я, после дикой истерики и мыслей, как все плохо, сижу в его кресле и улыбаюсь. В кабинет заглянул Жорик. Он то и рассказал мне подробности того, как Хан разобрался с Кругловым. Признаюсь, когда люди из органов сказали мне, кого я должна «благодарить» за случившееся, я так разозлилась на него! А теперь... теперь я думала о том, что Хан настоящий рыцарь. Васильев махнул рукой на мою просьбу помощи, Хана даже просить не нужно. Интересно, как он обо всем узнал? Передо мной, на столе лежала какая-то папка. Я открыла ее, и замерла. Помимо бумаг, здесь были фото той самой девушки, которую нашли в доме у Ивана. Я потянулась к карточкам, и взяла одну из них. На ней, крупным планом было запечатлено лицо жертвы. Бледное, с посиневшими губами и синяками. По спине пробежал озноб. Я поспешила вернуть фото обратно. Но тут взгляд замер на второй фотографии, лежащей в папке. Это было изображение руки жертвы... без одного пальца. Не знаю почему, но я замерла взглядом именно на разноцветном маникюре девушки. Ногти были покрыты стразами синего цвета. Я не могла отвести от них глаз... Мне стало так жутко, до тошноты. — Даша? – раздался издалека голос Васильева. Я подняла глаза и подскочила от страха.