Мое тело напрягается, я шире открываю дверь. — Что ты слышала? — Удивляюсь, как еще ты жива. — Отвечай на вопрос. Алиша прекращает свою работу. — Просто я не хочу проблем, а с тобой они будут. — Ты ответишь на вопрос? — Меня уже начинают выводить ее намеки. — Ты и впрямь теперь с Мятежниками? — Этот вопрос задает не она. Позади меня появляется Лекс. Он обходит меня и выходит на крыльцо. — Что? — Я тупо уставилась на парня, который смотрит на меня с какой-то злобой. Лекс крутит в руке зажигалку и носком белого кроссовка начинает постукивать верхнюю ступеньку. — Вот что о тебе говорят, Молли. Я слышал это в школе. Твою мать. Я качаю головой и указываю пальцем на Лекса. — Не лезь в это и не задавай вопросов. — О-о, — мерзко смеется Алиша. — Ее коронная фраза. Я не обращаю на нее внимания. — Лекс… — начинаю я. — Ты же предательница, — зло бросает Лекс и с силой топает ногой. — Закрой рот, — рычу я в ответ. — Ты ничего не знаешь. Он мотает головой. — Я думал, ты клевая, думал… — он замолкает, подбирая слова. — Уходи, Молли, — вставляет Алиша. — Тебе здесь не рады. Мне столько раз приходилось это слышать, но сейчас это больно. Это действительно причиняет боль, особенно взгляд Лекса — чужого для меня мальчишки. — Не верь всему что говорят, Лекс, — говорю ему спокойно. — И будь осторожен, знай, что я всегда на твоей стороне. И чтобы больше не слышать слова «предательница» и «уходи», я закрываю дверь и быстро иду через дом к парадной двери. На улице я более или менее прихожу в себя, закурив сигарету. Выкурив две или три, я беру в руки телефон и вижу пропущенные от номера, который я не сохранила. Но этот номер мне знаком. Телефон снова начинает вибрировать в моей руке. — Чего тебе? — И я рад тебя слышать, Молли. — Кэп посмеивается. — Ну так что? — У меня нет сил выслушивать его издевки. Я напряжена до предела. Зря я сюда приехала. Мои вещи снова у Майки в доме, так что мне даже забирать отсюда нечего. — Ты должна сделать кое-что, — говорит Кэп. — Мы уже делаем, — отвечаю я. — У тебя есть терпение или нет? Ты не можешь вот так меня шантажировать. Кэп снова смеется. — Ты бесстрашная, Молли, или тебе терять нечего? Нет. На данный момент мне есть что терять, поэтому я беру себя в руки и продолжаю говорить уже спокойнее: — Что еще тебе нужно? Ты же знаешь, что мы свяжемся с тобой. — Да, да, — небрежно тянет Кэп. — Где ты сейчас? — У Алишы. — Отлично. На пустыре, за баром Стэна сегодня тусовка К и их шестерок. — Откуда ты знаешь? — настороженно интересуюсь я. Боюсь, мне не понравится то, что он скажет дальше. — Ты должна пойти. Я прикрываю глаза, молясь, чтобы он сказал, что шутит. — Ты же знаешь, что меня могут там просто грохнуть. — Я знаю, что Алрой не тронет тебя, — продолжает напирать Кэп. Я издаю саркастичный смешок. — Его терпение не безгранично. Обо мне уже говорят. — Мне нужно, чтобы ты выяснила, кто там еще, кроме прихлебателей и предателей Роузвуда. — Очевидно, Кэпа здорово подставили и решили примкнуть к Алрою. Мысленно я естественно радуюсь этому. — Тебе совсем насрать, да? — Что тебя убьют? — уточняет он. — Расслабься, народу будет куча, натяни ниже капюшон и пройдись немного. Потом можешь валить к своему мальчику с широким кошельком. Не ведись на провокации, — пищит мой здравый смысл. — Не могу. — Молли, мы ведь теперь одна команда. Не нужно меня злить, я и так слишком много дерзостей спускаю тебе с рук, сучка. — Вот теперь он зол. — Я пойду. — Вот и умничка. — Связь обрывается, а мне от злости хочется разбить чертов телефон. * * * Полчаса спустя я пролажу через сетку в парке Ла Брея и снимаю свой рюкзак. Меняю футболку на темно-зеленую толстовку с огромным капюшоном. Я похожа на беженку или беспризорника в этом шмотье, и меня, если честно, уже это достало. Но выбора нет. Натянув капюшон, я надеваю рюкзак и, выкурив пару сигарет, направляюсь в сторону бара Стэна. Почти стемнело, и красный диск солнца освещает однотипные дома вполне спокойной улицы этого района. Я ежусь, но не от октябрьского ветерка, а от страха быть замеченной, а еще хуже пристреленной. За поясом моих джинсов заткнут готовый ко всему «глок». Еще бы не попасться копам, тогда я точно привлекусь, и все пойдет к чертям. Я не могу оставить Майки сейчас. Подойдя к нужному месту, я напрягаюсь еще больше. Звуки моторов машин, голосов и музыки заставляют мои нервные окончания онеметь. Я даже не чувствую кончики пальцев. Всю здание бара покрыто граффити. У задней части бара, у стены стоит знакомый «Кадиллак», вокруг которого собралось самая большая толпа людей. Я стараюсь как можно дальше отойти от этого места. Пока я прохожу между людьми и машинами, меня кто-то дергает за рюкзак или толстовку. Но я продолжаю идти, чтобы скрыться среди машин, где люди уже не тусуются. Легендарная песня Тупака Шакура и Доктора Дре «California Love» сливается с гулом голосов. Я торможу чуть поодаль чьей-то тачки, так как от нее отходят, пихая друг друга и смеясь два парня. Вокруг меня никого, только впереди разворачивается зрелище. Девчонки крутятся возле лоурайдеров и трясут задницами. На них смотрят как на мясо и посвистывают. Я никогда не была такой, как они. Я была на своем законном месте, по правую руку Алроя. Мы были выше этой хрени. Кто сейчас рядом с ним? Эта сука Камилла? Сомневаюсь. Он бы не выдержал долго того, что она может ему предложить. Что я скажу Кэпу? Что его кузен, что Эрик и «Десятки» теперь с Алроем? Я вижу все цвета их повязок здесь. Кэпу это не понравится. А возможно, он и в курсе, просто решил меня проверить на прочность, или ему скучно, и он издевается. На мои глаза попадается Дайрон. Да, судьба сводит этого парня со мной. Он не замечает меня и идет к тачке, возле которой я стою. — Эй, ниггер, твою мать, ты точно оставил это в машине? — кричит он кому-то из толпы. Ему отвечают, но я не слышу. Он продолжает рыться в тачке, и тут меня подводит мой долбаный телефон. Он просто начинает звонить. Я быстро сбрасываю звонок Майки, но уже поздно. Дайрон идет на звук. Думаю, он услышал знакомый рингтон. Когда он видит меня, он издает мучительный стон. — Твою же мать, Молли.