Вокруг по-прежнему было темно, и Стивен, сжав руками отбитые яйца, старался дышать как можно глубже. Какое-то время спустя боль немного отступила, и он снова смог мыслить связно. Сука!.. Он подобрал нож и, держась за резную балясину, с трудом поднялся. Выпрямиться ему так и не удалось, но он упрямо ковылял все выше и выше, цепляясь свободной рукой за перила. Каждый шаг отдавался во всем теле острой болью, и он мысленно вписал эту боль в счет, который он рано или поздно ей предъявит. Нужно только ее поймать, и тогда он заставит ее заплатить за все, что она ему сделала. Добравшись до площадки, Стивен остановился перевести дух. «Что, если Элли уже завладела ключами, – подумал он. – Что, если я не смог их найти потому, что они с самого начала были у нее?» В этом случае дело плохо: пока он ищет ее в спальнях наверху, она может прокрасться вниз и добраться до машины раньше него. Нет, этого нельзя допустить! Если Элли удерет отсюда без него, она, несомненно, сразу выполнит свою угрозу, и тогда с ним – с его карьерой и с его будущим – будет покончено. Он должен помешать ей любой ценой. И тут Стивен вдруг понял, что ему нужно сделать. 58 Стивен Тишина снаружи показалась ему сверхъестественной. Луна, светившая сквозь тонкую кисею облаков, окрашивала ночь в лилово-синие тона. Снежная буря закончилась или, точнее, ушла куда-то дальше, но ветер, ровный, но сильный, дул ему прямо в лицо, высекая из глаз слезы и рождая ощущение опасности. Он сделал шаг, и снег громко заскрипел под ногами. Закутанный в куртку из гортекса, Стивен пока не чувствовал холода, да и в любом случае ему было не до погоды. Подняв руку как можно выше, он сделал несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую. При этом он не отрывал взгляда от светящегося экрана, молясь про себя, чтобы на нем возникли хотя бы те две полоски, которые он заметил два дня назад, когда ехал сюда в машине. Да что две – и одной было бы достаточно! Но его надеждам, по-видимому, не суждено было сбыться. Где бы он ни вставал, под каким бы углом ни наклонял телефон, сигнала не было, как не было ключей от машины и не было надежды удрать подальше от этого богом проклятого дома, где на верхнем этаже засела безумная баба со своей навязчивой идеей погубить его репутацию, сломать ему карьеру или даже заставить его… «Нет, гадина, не выйдет у тебя ничего», – яростно подумал Стивен и снова вскинул телефон. Он помахал им в воздухе и даже привстал на цыпочки… Ничего. В горле возникло глухое, яростное рычание, и Стивен отшвырнул бесполезный телефон прочь. Это движение принесло ему облегчение, но лишь на короткое время – всего на две или три секунды, которые потребовались ему, чтобы вспомнить о здравом смысле. Черт! Спотыкаясь в снегу, Стивен бросился туда, где исчез его телефон. Нащупав твердую пластмассовую коробочку, он вытащил ее из снега и тщательно вытер о куртку, прежде чем убрать в карман. Меньше всего ему хотелось, чтобы в телефоне что-нибудь замкнуло: как-никак, это была его единственная возможность связаться с большим миром, где нет безумных женщин, стремящихся во что бы то ни стало с ним покончить. Но что, если связь не восстановится? Тогда… тогда он дождется рассвета и пешком доберется до шоссе. Там он точно найдет место, где принимается сигнал, или остановит попутку. Только бы добраться до города, и он вызовет полицию, шерифа, ФБР… любую распродолбаную кавалерию, лишь бы положить конец этому безумию. Но пока не взошло солнце, у него остается только один вариант… Мороз обжигал щеки, проникал в легкие при каждом вдохе, и Стивен невольно подумал о том, как долго человек способен продержаться на таком холоде, если у него не будет нормальной одежды. И почти сразу поймал себя на мысли, что думает ее словами. Именно это, почти слово в слово, она сказала ему в той, другой, жизни, когда они, завернувшись в плед, лежали на полу перед камином. Да полно, было ли это, или ему только пригрезилось?.. «Ладно, не будем о грустном», – решил Стивен и, сунув руку в карман, где уже лежал телефон, нащупал ключ от входной двери. Сейчас он займется тем, что должно быть сделано. И, то и дело проваливаясь в снег по колено, Стивен двинулся к гаражу. Несколько раз он не выдержал и обернулся на дом, почти ожидая увидеть в одном из верхних окон силуэт Элли, но вместо этого видел только странный призрак в одном из кухонных окон. Странный и хорошо знакомый. Эта копна рыжих кудрей… Он был уверен, что не ошибается, но ведь это было невозможно! Ее просто не могло быть здесь. Она уже давно спит вечным сном на другом конце страны! Стивен никогда не верил в послежизнь – если уж ты мертв, значит – мертв, мертв окончательно и бесповоротно, а раз так, нужно наслаждаться каждым днем, каждой минутой, пока ты еще живешь. Все остальное – выдумки. И все же он определенно видел… «Ну да, – сказал он себе. – То, что я видел, или, точнее, то, что мне примерещилось, – это лишь подсознательная реакция, вызванная теми обвинениями, которые обрушила на меня Элли. Плюс – действие наркотика, который она мне подсунула. А под наркотиками – я об этом не раз читал – человеку могут привидеться и мертвецы, и маленькие зеленые человечки, и даже лох-несское чудовище с кубинской сигарой в зубах». Удовлетворенный таким объяснением, Стивен настолько успокоился, что даже перестал оглядываться, постаравшись сосредоточиться на том, что ждало его впереди. А впереди стеной вставал лес – темный, молчаливый, холодный, – он казался бесконечным. В глубине души Стивен все же надеялся, что между деревьями вот-вот мелькнет огонек, который означал бы, что помощь близка, но так ничего и не разглядел, как ни старался. Он по-прежнему был один, а значит, ему нужно сделать то, что он задумал. Быть может, это даст ему дополнительный шанс… или хотя бы полшанса. У ворот гаража намело целые сугробы снега. Стивен попробовал их открыть, но створка сдвинулась от силы на дюйм и застряла. Упираясь ногами в рыхлый, сыпучий снег, он удвоил усилия. Мускулы пылали, воздуха не хватало. Ура, он выиграл еще дюйм… и еще полдюйма. Что-то почудилось ему, и Стивен резко обернулся. Он был уверен, что увидит Элли, которая подкрадывается к нему с топором или каминной кочергой, но позади никого не было. Тогда Стивен вновь окинул взглядом окна. Он надеялся, промелькнувшая тень поможет ему догадаться, где Элли и что она замышляет, но ничего не увидел. Поняв, что впустую тратит время, Стивен просунул в образовавшуюся щель плечо и налег на ворота всей своей тяжестью. Он призвал на помощь весь свой гнев и отчаяние, и в конце концов ему удалось расширить щель настолько, чтобы проскользнуть внутрь. В гараже тоже было темно, но какой-то рассеянный свет, по-видимому, витал в неподвижном воздухе, поскольку он почти сразу разглядел серебристо-серый кузов «Лексуса». Шагнув к нему, Стивен провел по гладкому крылу пальцами в перчатке. Жить на Манхэттене и иметь автомобиль – блажь, чудачество, глупость… Движение в центре города кошмарное – минуту едешь, час стоишь, тогда как подземка быстрее и удобнее, и все же он не устоял, когда увидел этого красавца в витрине дилера. Сейчас Стивен невольно загляделся на бежевую обивку сидений, вспоминая историю своих отношений с Элли. Много раз он парковал «Лексус» напротив подъезда ее многоквартирного дома, она выходила, и они целовались прямо на переднем сиденье, словно тинейджеры. В такие моменты Стивен и впрямь начинал чувствовать себя на десяток лет моложе, и это было очень приятно, но теперь… Теперь ему нужно как-то примириться с мыслью о том, что все его воспоминания о ней и об их отношениях – все ложь и притворство. И гибель. Его гибель… На мгновение он представил, как Элли садится за руль и уезжает, а рядом с ней лежит на сиденье сумка, битком набитая неопровержимыми уликами… Нет, этого нельзя допустить! Взгляд его упал на какой-то предмет на приборной доске. Журавлик, которого она сделала из квитанции за бензин, словно дразнил его из-за стекла. Глупец! Как он мог не заметить, не обратить внимания на признаки того, что Элли уже бывала в этом доме раньше! «Хозяйская спальня на втором этаже, первая дверь направо», – сказала она, ни секунды не поколебавшись. Она знала, что замок на входной двери плохо открывается и нужно покачать ключом из стороны в сторону, знала, где лежат кружки для кофе и салфетки… Впрочем, тогда у него не было оснований в чем-то ее подозревать. Ах если бы только он знал, как запустить двигатель без ключа! Но он не знал, хотя много раз видел, как это проделывают в кино отважные герои. И даже совсем не герои. Все знали, как надо угонять машины, кроме него. Ну что ж, он, по крайней мере, в силах сделать так, чтобы она тоже не смогла воспользоваться «Лексусом». И, опустившись на колени, он несколько раз вонзил нож в переднюю покрышку. Из дыр начал с шипением выходить воздух, а он уже резал вторую покрышку. Да, он своими руками привел в негодность свое единственное средство спасения, но зато он помешал Элли привести в исполнение свою угрозу. Теперь она заперта здесь так же, как и он. К добру ли, к худу, но он сделал это, и теперь ему остается только ждать, пока… Но даже в мыслях Стивен не осмелился закончить фразу. Когда все покрышки были безнадежно испорчены, Стивен задумался о том, чтобы вернуться в дом. Сидеть в гараже было и бессмысленно, и довольно холодно, хотя здесь и не ощущался ветер, по-прежнему задувавший снаружи. Стивен протиснулся в ворота в обратном направлении, но тут ему на глаза попалась подъездная аллея, и он не раздумывая двинулся по ней прочь от дома. Где-то там впереди лежало шоссе, там были машины, были люди, был сигнал. Это был шанс, и Стивен не мог сопротивляться желанию унести ноги из проклятого дома, не дожидаясь рассвета. Но минут через пять он начал ощущать лютый холод зимней ночи, а следом за ним на него навалилось такое беспросветное чувство оставленности и одиночества, что внутри у него все закоченело хуже, чем от мороза. Таким одиноким и несчастным Стивен не чувствовал себя с тех пор, как ему исполнилось шесть. В тот год родители повезли его в калифорнийский Диснейленд, уступив его бесконечным просьбам и нытью. Мать, впрочем, сопротивлялась не особенно упорно, куда труднее было уломать отца, но и он в конце концов, пусть неохотно, согласился. Увы, раздражительность, вызванная вынужденным согласием, не оставляла Стюарта все время, пока они находились в богом проклятом городишке под названием Лос-Анджелес, и Стивен буквально разрывался между стремлением угодить отцу и желанием увидеть наконец то сказочное место, о котором его школьный приятель Джозеф безостановочно трещал все каникулы. Но стоило ему только ступить на мостовую Мэйн-стрит, как все мысли об отце и о Джозефе покинули его голову. Его мечта сбылась! На протяжении недель Стивен рассматривал туристские проспекты и планы Диснейленда и прекрасно знал, что и где находится. Первой остановкой на их пути (в парк развлечений он отправился с матерью) была «Земля Фронтира». Именно там, где-то на подходе к залу игральных автоматов, мать почему-то замедлила шаг, он же продолжал в возбуждении рваться вперед и не заметил, как его потная ладошка выскользнула из ее пальцев. Сейчас Стивен уже не помнил, о чем он собирался спросить мать, когда, обернувшись, вдруг увидел, что ее нигде нет. Примерно с минуту он крепился, но потом им овладела паника. Куда бы он ни посмотрел, вокруг он видел только ноги – сплошной лес движущихся ног. Ноги в джинсах, ноги в бермудах, ноги, торчащие из-под юбок, ноги в отглаженных полотняных брюках или обтягивающих легинсах… Запрокинув голову, Стивен закружился на месте, надеясь увидеть среди множества лиц лицо матери, но видел только ярко освещенные калифорнийским солнцем бледные или тронутые загаром абсолютно незнакомые лица мужчин и женщин, которым не было до него никакого дела. Громкий смех и веселая музыка заглушили его испуганные крики, и Стивен понял, что остался один и что окружающий мир готов вот-вот его раздавить. Нечто подобное он ощущал и сейчас, пока, увязая в снегу, медленно, с усилием брел по рассекавшей лес подъездной дороге. Одному богу известно, далеко ли он бы ушел и под каким деревом замерз, но, сделав еще несколько шагов по целине, Стивен споткнулся то ли о ветку, то ли о занесенный снегом камень и повалился лицом вперед. Он успел выставить руки, но рыхлый снег набился в рот, в рукава, за отвороты перчаток и даже за воротник. Можно было подумать, лес и погода сговорились, чтобы не дать ему ни малейшей возможности бежать из этого страшного места, бежать от Элли, в одержимости которой было что-то по-настоящему жуткое. Дорога по-прежнему терялась во мраке впереди, который, словно стена, отгораживал его от шоссе, остававшегося таким же недосягаемым, как и луна, которая успела проделать по небу довольно большой путь. Он смотрел на нее сквозь слезы, которые высекали из глаз резкие порывы холодного ветра, ощущавшиеся даже здесь, в лесу, и чувствовал, как вместе с попавшим за шиворот снегом тает его надежда. Он сидел в снегу довольно долго. Наконец Стивен не без труда встал на ноги. Руки у него закоченели, мороз сковывал мозг, и единственное, о чем он мог сейчас думать, это о том, как же ему холодно. Зубы выбивали дробь, и, не выдержав, Стивен развернулся и побрел обратно. 59 Стивен Неосвещенная прихожая с белеющей в темноте веревочной петлей походила на преддверие ада, куда он ни за что бы не вернулся, если б не обстоятельства. Стивену даже пришлось напомнить себе, что теперь он свободен… так что еще вопрос, на чьей шее затянется эта петля. Первым делом он включил в прихожей свет, разогнав мрак и тени, в которых могла бы спрятаться Элли. Потом он заглянул в кухню, но и там не было никаких признаков ее присутствия. Вернувшись в коридор, Стивен некоторое время вглядывался сквозь двойные двери туда, где в нише находился книжный шкаф. Что, если Элли спряталась там, вооружившись кочергой или другим ножом? У страха, который он испытывал, был неприятный металлический привкус, который он ощущал на языке и в горле. Никого. Никого и ничего. Пустое кресло все так же стояло в гостиной, с подлокотников свисала липкая лента, которая удерживала его в плену несколько часов. Проходя мимо кресла, Стивен пнул его ногой, оно откатилось к окну, потом зацепилось за ковер и опрокинулось. Тоненько звякнули бутылки на сервировочном столике, и Стивен шагнул к нему, схватил бутылку бурбона и сделал несколько глотков прямо из горлышка, смывая неприятный вкус во рту. В гостиной Элли тоже не было. Осмотрев весь первый этаж, Стивен направился к лестнице. Наверх он поднимался не торопясь, держась спиной к перилам и поминутно прислушиваясь. Ему не хотелось, чтобы Элли узнала о его приближении, но на верхней площадке было слишком темно, и ему пришлось включить в коридоре свет. Сначала кабинет, решил он, поворачиваясь к левой двери. Дверь он распахнул с такой силой, что она ударилась ручкой о внутреннюю стену. Что ж, по крайней мере он может быть уверен, что она не прячется за дверью, держа наготове кочергу, вазу или что-то еще, что попалось ей под руки. Это мог быть любой предмет обстановки, главное, чтобы он был достаточно тяжелым, чтобы Элли могла попытаться оглушить его ударом по голове или даже… Страх снова волной нахлынул на Стивена, во рту появился отчетливый вкус крови, и ему пришлось сделать усилие, чтобы взять себя в руки. Стенной шкаф, пространство под кроватью, складки занавесок… каждое из этих мест дышало опасностью, словно дом вдруг решил принять сторону Элли, спрятать ее от него. Выйдя из кабинета, Стивен заглянул в ближайшую гостевую спальню, но там было холодно и пусто. Светло-бежевое покрывало на кровати не смято, шкафы пусты. Никакой Элли здесь не было, но Стивен все равно чувствовал, как от волнения у него начинает повышаться давление. С каждой осмотренной комнатой количество мест, где она могла спрятаться, уменьшалось, а значит, возрастали шансы, что, отворив очередную кладовку или шкаф, он столкнется с ней лицом к лицу. Ванная комната при хозяйской спальне едва не ослепила его своей сверкающей чистотой. Белый потолок, белая плитка на стенах, белоснежные полотенца на полке… Ванная казалась стерильной, как операционная в больнице, но, потянув носом воздух, Стивен уловил запах остывшего табачного дыма. Но самой Элли здесь не было – она не пряталась ни за огромной ванной, ни в душевой кабинке. Ему оставалось осмотреть только одно место, и он мысленно приготовился к любым неожиданностям. Но и в хозяйской спальне, где они провели только одну ночь, на первый взгляд было пусто. Правда, Элли могла притаиться в стенном шкафу, но… Стивен с опаской перешагнул порог и вдруг почувствовал себя так, словно на машине времени вернулся на несколько часов назад. В воздухе приятно пахло цветочными духами Элли и ее же лосьоном для тела, а на кровати, словно дразня, лежала ее наполовину сложенная пижама. Глядя на нее, Стивен снова почувствовал себя жестоко обманутым: стоило ли так стараться и покупать эту пижаму для женщины, которая с самого начала лгала ему буквально во всем? К изголовью кровати по-прежнему была прислонена смятая подушка. Вчера – да, всего лишь вчера! – ее голова покоилась на этой подушке: лицо блестит от испарины, а губы шепчут его имя, пока он с силой вонзается в нее сверху. Она всегда была особенно красива в эти мгновения сладострастного забытья, когда ее веки расслабленно трепетали от наслаждения, а расфокусированный взгляд блуждал. Сейчас Стивен подумал о том, что их последняя ночь, которая была только вчера, принадлежит уже к какой-то другой жизни, к другой реальности, в которой он занимался сексом с женщиной, которой на самом деле не существовало. Ее раскрасневшееся лицо, ее затуманенный взгляд, ее объятия и оргазмы – все это были лишь нити паутины, которую она сплела, чтобы поймать его как муху. Та Элли, с которой он столкнулся всего несколько часов назад, его ненавидела – ненавидела за то, чего он не совершал. Он не убивал Венди. Он не имел к ее смерти никакого отношения, но Элли ему не верила. Не хотела верить. Включив свет, Стивен еще раз внимательно осмотрел комнату и только потом сделал несколько осторожных шагов вперед. Когда он приблизился к кровати, что-то привлекло его внимание. Какая-то мелочь, которая была здесь неуместной. Совсем как на картинке в газете «Найди 10 отличий»… Сначала он никак не мог понять, в чем дело, потом до него дошло. Стенной шкаф! Дверца, ведущая внутрь, была распахнута настежь. Он не помнил, сам ли он оставил ее открытой, когда спустился к ужину, или… А может, это Элли? Может, она действительно прячется там, ждет, пока он отвернется от дверцы, чтобы… Мысль о том, что он оказался в одной комнате с женщиной, которая жаждет его смерти, отнюдь не добавила Стивену бодрости. Но дело нужно было довести до конца, и он на цыпочках подкрался к стенному шкафу, пытаясь на ходу припомнить, с какой стороны от дверцы включается свет внутри. На пороге Стивен замешкался, но, как он ни напрягал зрение, в темноте был виден только первый ряд вешалок с их одеждой, да и то только потому, что свет из комнаты слегка поблескивал на оставленных хозяевами пластиковых чехлах. За вешалками все тонуло в густой тьме, в которой вполне могла притаиться его спятившая подружка. «Что, если она действительно там?» – подумал Стивен, и его воображение мгновенно заполнилось самыми разными картинами и вариантами развития событий, каждый из которых, впрочем, заканчивался одним и тем же: он истекает кровью на ковре, а она стоит над ним и улыбается усталой улыбкой человека, который преодолел немалые трудности, но сумел добиться, чтобы правосудие свершилось, а справедливость восторжествовала. «Тьфу! Какое, к чертям, правосудие?!» – подумал Стивен, но все же непроизвольно попятился. Чтобы не зацепиться за ковер, он машинально опустил взгляд, и ему в глаза бросилась ее дорожная сумка, стоявшая в шкафу на полу у самого входа. Молния была наполовину расстегнута, и из сумки торчал белый кружевной лифчик. Глядя на него, Стивен непроизвольно поморщился: если до вчерашнего дня что-то в ней ему и не нравилось, так это ее неаккуратность. Ее сумки и рюкзаки, битком набитые каким-то барахлом, вечно были расстегнуты и вечно из них что-то торчало… В следующее мгновение его словно молния поразила новая мысль. Что, если у нее был с собой пистолет? В первое мгновение это показалось ему маловероятным. «Если бы у Элли было огнестрельное оружие, – думал он, – она, скорее всего, воспользовалась бы им, чтобы заставить меня сесть в кресло, и не стала бы затевать этот трюк с наркотиком. С другой стороны, она могла приберегать пистолет на крайний случай – на случай, если бы что-то пошло не по ее плану. Нет, – решил в конце концов Стивен. – Что за глупости лезут мне в голову! Нет у нее никакого пистолета». Похоже, от страха он потерял способность рассуждать логически… и за это тоже Элли придется заплатить. Как бы там ни было, но стенной шкаф нужно было в любом случае проверить, и, взяв себя в руки, Стивен снова шагнул к дверям. Заметив краем глаза выключатель на внутренней стене, он с размаху шлепнул по нему всей ладонью, словно комара убил. Флуоресцентная трубка под потолком нехотя заморгала, разгораясь, и при вспышках неверного голубоватого света Стивен убедился, что шкаф пуст. Приободрившись, он шагнул внутрь и снова остановился. По правую руку Стивен увидел несколько костюмов Элли, которые он не мог не сравнить с пустой кожей, которую сбрасывает змея. Розовый кардиган вяло свисал с плечиков, розовая фланель, из которой он был пошит, дразнила, словно высунутый язык: «Нет! Меня здесь нет!» От ткани исходил ее запах, и на мгновение Стивену стало трудно дышать. Призрак! Она – призрак, который хочет сделать призраком и его! В ярости он взмахнул ножом. Затрещала разрезаемая ткань, посыпались на пол пуговицы. Стивен бил и бил, превращая розовый кардиган в лохмотья, потом, наклонившись, вонзил сверкающее лезвие в раздутый бок сумки. Нанося удар за ударом, Стивен вспоминал все, что случилось с ним за последние двенадцать часов. Эти едкие, как желчь, воспоминания заставляли его руку с ножом без устали подниматься и опускаться, жгли внутренности словно огнем, комком вставали в горле, мешая дышать. Уже и мышцы на спине начало сводить судорогой, а он все не мог остановиться и все взмахивал ножом, даже не стараясь совладать с охватившим его неистовством. Как она посмела?! Стивен помнил ледяной страх, который охватил его, когда Элли вывезла его вместе с креслом в прихожую, чтобы продемонстрировать приготовленную для него петлю, помнил то бездонное отчаяние, в которое погрузился, когда понял, что женщина, которую он почти любил, ненавидит его настолько глубоко и сильно, что желает ему смерти. Какая-то дрожь, зародившись в груди, понемногу охватывала все его существо, пока, добравшись до поверхности, не разрешилась слезами. Сейчас его никто не видел, и он мог позволить себе не сдерживать рыданий, сотрясавших его с ног до головы. Продолжая резать и рвать ее вещи, он вспомнил, как Элли впервые заставила его всерьез задуматься о собственной бренности, но постарался как можно скорее отогнать это воспоминание. Это все чушь и ерунда. Просто он разнервничался, вот ему и лезут в голову всякие глупости. Стивен не хотел и не собирался умирать, во всяком случае – не сегодня и не в ближайшее время. Он всегда считал себя человеком с воображением, но не мог представить себе небытие, в которое он может быть ввергнут, да еще по чьей-то злой воле. Как это – его не будет? Невероятно! Ведь ему еще нет и пятидесяти! Нет, с ним это не произойдет! И он продолжал рыдать, не вытирая с лица бессильные и злые слезы. Но постепенно Стивен начал успокаиваться или просто вымотался, устал. Рука отяжелела, мускулы ныли, шея затекла. Хватит, решил он, нужно собраться, сосредоточиться, выпить кофе или воды, чтобы вывести из организма остатки наркотика и вновь обрести ясность мышления. Неплохо было бы поспать пару часов. Тогда он сможет решить, что делать с Элли, как выбраться из этого места, как вернуть себе прежнюю жизнь. Но прежде чем предпринимать что-либо, Стивен подтащил к двери стул и подпер им ручку так, чтобы ее невозможно было открыть снаружи. Забаррикадировавшись таким образом, он вернулся к кровати и рухнул на покрывала, не выпуская нож из рук. Стивен понимал, что дверь заперта не слишком надежно, но не сомневался: если Элли попытается ее открыть, она непременно наделает шума, и он успеет проснуться. А тогда посмотрим, кто кого… Сейчас он здесь один и может ничего не опасаться. А главное – и эта мысль согрела его как глоток крепкого вина – Элли-Верити тоже не сможет покинуть дом по крайней мере до завтра. Она заперта здесь так же, как и он. И с этой мыслью Стивен наконец уснул. День третий Возьмет разумный пистолеты, И дверь запрет. Но призрак ближе, ближе, ближе… И он войдет.