— Только напомни мне: когда приезжает Сара? Черт, чтоб тебя. Брай забыла, что к ним на несколько дней приезжает ее мама. Она неоднократно порывалась приехать, чтобы ухаживать за ними. Эшу довольно долго удавалось убедить ее, что они и сами неплохо справляются. Это было непросто, но Джесси, сама того не желая, пришла на помощь, когда по дороге в Шотландию заехала погостить к родителям. После того как диагноз подтвердился, Сара звонила Брай по телефону минимум дважды в день. — Кажется, поезд приходит около четырех часов. Эш кивает: — Хорошо, дорогая. Подремли немного, ладно? Уходя, Брай слышит, как по полу стучат детальки «Лего» и Альба говорит: «Пап, давай постлоим больницу». Два часа спустя Эш поднимается наверх с вещами Сары. Одна из сумок, из расписанной вручную ткани, позвякивает, как будто внутри миниатюрная аптека. Едва приехав, Сара тут же накинулась на Альбу, стала рыться в сумочке в поисках очков, чтобы рассмотреть ее рот, лоб и тело под пижамой. Альба хихикала и уворачивалась от бабушкиных цепких пальцев. — Щекотно, бабушка! Слышать, как малышка смеется, было так радостно, что Эш не стал просить Сару осторожнее обращаться с внучкой. Он оставляет ее сумки в свободной комнате и тихо открывает дверь в их с Брай спальню. За последние несколько дней он научился передвигаться по дому бесшумно, как ниндзя, поскольку не хотел, чтобы хлопнувшая дверь или шум шагов потревожили драгоценный сон его девочек. Брай лежит в кровати, но еще не спит. Она шевелится, когда свет из холла попадает в комнату. — Эш?.. — шепчет она. — Привет, дорогая, — тихо говорит он, бесшумно подходя к кровати. — Мама уже приехала? — Да, она внизу с Альбой. Брай переворачивается на другой бок и протягивает ему руку. Ее рука влажная, теплая. — Она ненадолго, на пару дней, обещаю, — говорит она. — Ну, судя по количеству сумок, которые я только что отнес наверх, я бы сказал, что у нее другие планы, но ты не волнуйся об этом, любимая. Отдыхай. — Ты… — говорит Брай хриплым голосом, — ты просто чудесный, спасибо тебе большое. Эш садится на край кровати, не отпуская ее маленькую руку, покрытую пятнами. — Не за что, Брай. Я люблю тебя. Очень сильно люблю вас обеих и сделаю для вас все что угодно. Видеть, как они болеют, было пыткой, но в то же время Эш благодарен за возможность доказать им свою преданность. Он находил странное удовольствие в том, чтобы не спать по ночам, и радовался неудобствам и тяготам. Эш обнаружил, что он живой человек, который любит и боится так же, как и все остальные, и ему больше не нужна выпивка, чтобы это доказать. За всю неделю он не брал в рот ни капли спиртного — вдруг придется за чем-нибудь ехать или, не дай бог, везти кого-то в больницу. Но тут его позитивный настрой пропадает, потому что Брай начинает плакать и в перерывах между всхлипами спрашивает его: — Ты считаешь, что я эгоистичная дура? — Что? Зачем мне так думать? — Из-за всей этой истории с КПК. — Дорогая моя, хорошая, — он утирает ей слезы. — Я понимаю, у тебя были свои причины, и я тебя не виню. Он вдруг понимает, что ничего не слышал от Чемберленов и уже давно их не видел. Джек не отвечает на сообщения, что понятно, — но вдруг Брай пыталась связаться с Элизабет? — Элизабет звонила тебе? Но Брай качает головой, закрывает глаза и рыдает еще сильнее. — Нет. Я думала, что ей написать, но так ничего и не написала. Любые мои слова звучат так банально. Она будет в ярости. Не думаю, что она когда-нибудь меня простит. Эш ничего не отвечает, потому что тоже не может себе представить, что Элизабет их простит. — Папочка, бабушка говолит, мне можно моложеное, — кричит Альба с лестницы. Брай находит в себе силы улыбнуться. — Правда здорово, что она снова такая активная? Эш целует ее руку: — Постарайся отдохнуть, дорогая. Я скажу твоей маме, что ты спишь. Брай кивает и забирается обратно под одеяло, и прежде, чем Эш успевает закрыть дверь, шепчет: «Я люблю тебя». Она не говорила этого несколько недель, и для Эша ее слова звучат даже лучше, чем в первый раз, когда он их услышал. Вечером Эш уложил Альбу, и, пока Сара готовит овощное рагу, Брай встает и в пижаме приходит к ним на кухню. Увидев дочь, Сара тут же кидается к ней, готовая задушить ее в объятиях, а затем подвергает ее такому же осмотру, что и Альбу — рот, лоб, живот. Она внимательно разглядывает сыпь, поглаживая Брай, кивая и улыбаясь ей, словно она милый домашний питомец. — Да, все замечательно. Сыпь бледнеет, болезнь почти прошла. Тебе уже лучше? Брай хмурит лоб и широко открывает глаза, чтобы не расплакаться, но слезы уже катятся по ее красным щекам. — Ах ты мой птенчик, — Сара готовится к новому мощному объятию. — Любовь моя, я знаю, болеть неприятно, но вы обе в полном порядке и даже стали сильнее, пройдя через это. Так распорядилась природа. Пока Сара успокаивает ее, Брай смотрит через ее плечо на Эша, и он сразу понимает, что Сара ошибается. Брай переживает не за себя или Альбу. Понятно, что они обе скоро поправятся. Она переживает за Элизабет и Клемми. Брай переживает, что больше никогда не будет пить джин с тоником на кухне у Элизабет и смеяться над тем, как она изображает мамочек из Фарли. Она в ужасе, что они больше не будут крестными у детей друг друга, что Элизабет больше не будет той подругой, которой можно позвонить, когда страшно и одиноко. Эш качает головой, пытаясь без слов сказать ей, чтобы она так не думала. Они найдут выход, смогут извиниться и получить прощение. Брай не реагирует. Она выворачивается из материнских рук. Сара, довольная, что ее объятия сделали свое дело, спрашивает: «Ну, теперь тебе лучше?» — и спешит к плите, чтобы помешать кипящее рагу. Перед ужином Брай поднимается наверх принять душ. Эш решает воспользоваться этой возможностью и кратко проинструктировать Сару, которая расставляет на кухонном столе ряды маленьких баночек с мазями и таблетками. Время от времени она останавливается, чтобы прочитать этикетку, покачать головой и убрать бутылочку в сумку. — Бо́льшая часть этих лекарств им уже не требуется. От меня было бы больше пользы, если бы разрешили приехать раньше… — Сара смотрит на Эша, слегка приподняв бровь, чтобы он знал: она не забыла, как он ей препятствовал. — А вот кое-какие мази могут пригодиться, чтобы облегчить… — Сара. Услышав его серьезный тон, она прекращает перебирать лекарства и поворачивается к нему. — Мы можем сегодня вечером поменьше говорить о прививках? Не знаю, сказала ли вам Брай, но наши близкие друзья, Чемберлены, очень расстроены… — О да, Джесси мне говорила, что Элизабет отправила письмо с просьбой, чтобы с ее ребенком играли только привитые дети. Я считаю, что она ведет себя предвзято и недальновидно. — Даже если и так… — Мы знаем, что наша семья очень плохо переносит прививки, и, не вакцинируя наших детей, мы, тем самым, защищаем их — так же, как она пытается защитить свою дочь, не вакцинируя ее. — Но ей рекомендовали докторá… — Каждый родитель обязан защищать своих детей от болезней, травм и прочих бед, но, когда они случаются, — а они неизбежно случаются, — вопрос в том, как мы справляемся с этим. Разве не так, Эш? — Да, Сара, конечно. Я согласен с вами, но Брай еще слаба, и я хочу попросить, чтобы за ужином мы говорили не о прививках и вспышке кори, о чем-нибудь другом. Я хочу, чтобы она набралась сил, прежде чем узнает, что творится в городе. Сара смотрит на него, покусывая губу, и говорит: — Мне кажется, «вспышка» — слишком громко сказано, ну да ладно. Все-таки это ваш дом и ваши правила. — Спасибо, Сара! Большое спасибо, — Эш чувствует даже большее облегчение, чем ожидал. Сара слегка наклоняет голову, принимая благодарность, а затем спрашивает: — Кстати, не открыть ли нам одну из тех бутылок дорогого вина, которыми ты, как я слышала, основательно запасся? Эш улыбается и кивает, доставая бокал: — Договорились. Эш сидит напротив Брай. Кончики ее волос еще мокрые. Она выглядит чуть лучше, как будто вода смывает с нее болезнь. Сара заняла место во главе стола, между Брай и Эшем. Она поднимается, чтобы разложить густое овощное рагу в тяжелые миски, которые Брай сделала на занятиях гончарным искусством. Брай тихая и сосредоточенно грустная. Атмосфера за столом тягостная. — Сара, как дела у Джесси и Коко? — бодро спрашивает Эш, пока Сара щедро намазывает маслом кусок домашнего хлеба. Брай тычет ложкой в куски баклажана и цукини. — Ах, Коко просто куколка! Так похожа на Джесси в том же возрасте, правда, Брай? Брай отправляет в рот полную ложку чего-то похожего на кабачок и кивает. Большей поддержки Саре и не нужно. — Джесси, конечно, всю ночь не спит и кормит ее, и по Коко это заметно. У нее такие милые толстые ручки. Помнишь, у Альбы такие же были? Ужин продолжается в том же духе: Эш придумывает для Сары безопасный вопрос, на который она, под воздействием вина, отвечает подробно, в то время как Брай сидит с отсутствующим видом и почти не участвует в разговоре. Эш чувствует, что они вышли на финишную прямую, когда все отказываются от добавки. — Очень вкусно, Сара! Честное слово, мне кажется, я раньше не пробовал такого овощного рагу.