Папу я люблю, поэтому о том, что произошло, не расскажу никогда. Позор нам. Просто позорище. — Мне правда пора, работы много. — Дома будешь, отпишись! — повторяет папа. — Конечно. Люблю, целую и очень, папуль, очень скучаю! — выпаливаю искренне. — Иди уже. — Маме и всем-всем приветы! Убираю телефон в карман, вытираю глаза и спешу к стойке с напитками. По пути хватаю поднос. Мне очень повезло, что Ирина, с которой мы готовились к показу новой коллекции питерского бренда, оказалась классной девчонкой. Она-то меня и познакомила с Владиком, он уже лет десять работает официантом и всех знает. Влад порекомендовал нас обеих Стасу, еще и обучил, что к чему. Ира мечтает покорить Нью-Йорк, но пока вместе со мной подрабатывает официанткой на выездных мероприятиях. Жаль, сегодня ее нет, я бы хотела обсудить случившееся. Вдох-выдох. Спать хочется, с самого утра на ногах — перелет, потом семь часов ждали на вокзале автобус... Тяжело. Но пожаловаться некому. Руки все еще немного дрожат после истории с малышом. Стараюсь изо всех сил, чтобы, не дай бог, не расплескать дорогие напитки, пока поднимаюсь на палубу. Порыв ветра треплет выбившиеся из тугой прически пряди, я хватаю морской воздух ртом и пробую соль на языке. Громкая модная музыка играет на полную — диджей старается на верхней палубе, но никто не танцует. Полиция и МЧС провожали нас на яхту и бдительно следили за отплытием. Глядя на унылые лица гостей, я с трудом борюсь с улыбкой. Не считая капитана, команды, поваров и обслуживающего персонала, на этом корабле — толпа печальных мужиков. И ни одной на них всех эскортницы. Если бы могла, подбежала бы к мостику, схватилась за перила и смеялась, смеялась навстречу морю, небу и обалденной погоде! Этим же... откровенно скучно. Во дают. Я разношу напитки на верхней палубе. Мужчины разбились на небольшие группки, выпивают, обсуждают дела. За неимением прочих вариантов пытаются флиртовать с нами. — Аня, за закусками сбегаешь? — просит бармен. — Ника ушла и пропала. — Конечно. Минутку. Перед тем как сбежать по лестнице вниз, бросаю взгляд на диваны, где шестеро играют в покер. Пакистанец переоделся в сухую одежду — льняной свободный костюм — и сейчас улыбается своим картам. Я отчего-то уверена: блефует. Такой не станет демонстративно радоваться прухе. Его бровь заклеена пластырем, область вокруг начала отекать и наливаться цветом. Я машинально подаюсь вперед, чтобы рассмотреть получше, в этот момент он резко поднимает глаза. Внутри все замирает и... умирает от ужаса, но я, как привороженная, стою смирно и позволяю себя разглядывать. Руки немеют, их ощутимо колет. Он что там, блин, колдует, цыган этот? Максим чуть склоняет голову набок, а я наконец делаю вдох. Запыхавшись, взмахиваю руками. Гордо разворачиваюсь и сломя голову лечу к лестнице. Он, конечно, герой, это бесспорно, но... человек властный, а власть — развращает. Он даже не расстроился, что утопил телефон, ему... все равно. Другой купит. И полагаю, не в кредит. На моем же садится батарея, а на зарядку поставить некуда. *** Пока расставляю на подносе вазочки со снеками, гадаю, смотрел ли Максим мне вслед. И если да — то зачем? Между лопатками горит. Я бы с удовольствием осталась в трюме, но работа есть работа — беру себя в руки и возвращаюсь обратно. Больше просто не буду смотреть в его сторону. Неловкая ситуация получилась: он принял меня за эскортницу, я нагрубила. В общем, один — один, мы вроде как квиты. Чтобы добраться до цели, нужно миновать один темный неширокий коридор. Наша каморка для персонала в одну сторону, лестница — в другую. Сжимаю поднос с чипсами, орешками и оливками и спешу к выходу, но в самой узкой части резко останавливаюсь, чтобы не врезаться в идущего навстречу высокого мужчину. Он же почему-то прет как танк прямо на меня. Пьяный? Испугавшись, прижимаюсь к стене, чтобы пропустить его, но он будто специально задевает поднос, который я стараюсь удержать. Тщетно! Стаканы опрокидываются, снеки валятся на пол. — Извините, пожалуйста! — бормочу, стараясь скрыть недовольство. — Проходите, я все уберу. — Это вы извините, не заметил вас в тени, задумался. Я помогу. К удивлению, осознаю, что это гость. Что он делает в этой части яхты? Пожимаю плечами и приседаю, сгребая снеки на поднос. Мужчина тоже приседает. — Я все уберу, вы что. Вы не обязаны, — тараторю. — Осторожно, малышка, — улыбается он и кладет руки на мою талию. Вроде как чтобы удержать, хотя я не падала. — Все в порядке, — быстро отвечаю, отстраняясь. Казалось бы, все хорошо, он действительно помогает, но на душе как-то некомфортно. Кожей чувствую, что-то не так. Все это время мужчина едва заметно касается меня, то руки, то ноги, отчего я начинаю нервничать. Сглатываю. — Такая сложная работа для такой юной крошки, — произносит он как будто по-доброму. Мило улыбается. Довольно молодой мужчина, подтянутый, вроде бы... веселый. — Я справляюсь, спасибо. — Слышал, что вам разрешают отдыхать, если гости настаивают. Подходите ко мне, я буду рад поболтать. Угощу шампанским. Вы такое не пили, наверное, никогда. Обалденное. — Спасибо большое. Но нам и правда нельзя. Сдуваю выбившуюся прядь с лица. Он смотрит на мои брекеты, и я перестаю улыбаться. — Да бросьте. — Нет, серьезно. — Меня зовут Лев Васильевич. Можно просто Лёва. — Очень приятно. Собрав все крупное, я быстро поднимаюсь. Он снова меня поддерживает без необходимости. — А вас? А-ня, — отвечает на свой же вопрос, прочитав на бейдже. — Аня, Анечка, Анюта. Какое нежное имя. — Надо идти, наверху ждут снеки. — Мое предложение в силе. — Спасибо. В этот момент, слава богу, дверь открывается и по коридору торопливо идет Вероника. Я устремляюсь за ней. — Анечка! Оборачиваюсь. — А принеси-ка мне салат. — Ужин будет через час. — Я голоден. С морепродуктами. — Конечно. — Я буду в своей каюте. Округляю глаза и киваю. Мужчина вновь окликает: — Аня! — И, когда я оглядываюсь, добавляет: — Номер семь. Глава 4