— А вы, синьор Лукарини, уже состояли в церковном браке? — Да, — мрачно заметил муж. — Венчался в этом храме с Джеммой Брукка тридцать три года назад. Она умерла в прошлом году. — Хорошо, — кивнул священник. — Объявлю завтра на воскресной мессе. Домой мы возвращались в подавленном настроении. Даже посещение местного рынка мало помогло. Гвидо купил головку овечьего сыра, круглый хлеб и бутылку минеральной воды. И как только деревня скрылась вдали, повернул Майбах к видневшимся на пригорке оливковым деревцам. Остановив машину, муж помог мне выйти и повел в глубь рощицы, прихватив с собой плед и нашу незамысловатую снедь. Расстелив покрывало, мы устроились под самым раскидистым деревом. Гвидо отламывал от сыра и хлеба небольшие кусочки и, как маленькую, кормил меня. Я не столько ела, а сколько облизывала длинные сухощавые пальцы супруга. Эта игра распалила нас. И когда еда закончилась, Гвидо, отряхнув крошки с пледа, уложил меня рядом с собой. — Я бы с удовольствием занялся с тобою любовью, малышка, — пробормотал он, покрывая поцелуями мое лицо,- но забыл дома наши любимые платки. — А без них нельзя? — удивилась я, даже при моей неискушенности понимая, что остальное население планеты использует этот предмет по прямому назначению. — Можно, — передернул плечами супруг. — Но при нашей с тобой привычке трахаться где попало, так более гигиеничней. Да и моя сперма подольше остается в тебе, а не размазывается по ляжкам. Но мы можем попробовать и так, чтобы ты поняла разницу, — усмехнулся он и велел: — Встань на четвереньки, Кьяра. — Но нас увидят с дороги, — попыталась возразить я. — Кто-то будет проходить мимо… — Я помогу тебе, — предложил Гвидо, будто не слыша. Он, расстегнув пуговички платья, засунул руку внутрь, щипая сначала один, а потом и второй сосок. — Давай, милая, — прошептал он, стаскивая нежный шифон с моих плеч и обнажая меня по пояс. — Я заждался, Кьяра, — предупредил он сипло и, поставив меня на колени, протиснулся вглубь. Я испытывала жуткий стыд. Кругом пели птицы, сквозь серебристые листочки олив проглядывало солнце, по небу бежали белоснежные облачка, а мы с мужем в который раз познавали друг друга в библейском смысле. И не где-нибудь в супружеской спальне, и даже не в уединенном месте. Издалека слышались гудки машин и гул двигателей. И наверняка, кто-то мог пройти мимо и заметить нас. Этого я боялась больше всего, но муж, кажется, не обращал внимания на мои страхи, вбивая свой член как можно глубже. Иногда он останавливался, замирал на секунду, а потом снова делал выпад, заставляя мое глупое сердце шлепнуться вниз живота. Пальцы Гвидо крепко сжимали мою грудь. Муж тем самым задавал нужный темп, делая меня послушной игрушкой в своих руках. Хотя… Кому я вру? Мне с первого дня знакомства была уготована эта роль. Домой мы вернулись прямо к обеду. Мне лишь хотелось подняться в спальню и смыть с себя засохшуюлипкую слизь. Плюхнуться в кровать и разрыдаться, моля, чтобы мой внутренний раздрай остался для мужа незамеченным. Я метнулась наверх, намереваясь сразу заскочить в душ. — Не задерживайся, Кьяра, -строго предупредил меня муж. — Стол уже накрыт. Твое опоздание повар воспримет как оскорбление. Пришлось вместо душа воспользоваться биде. Кое-как приведя себя в порядок, я поспешно причесала волосы, скрутив их на затылке. Альдо Я злился. На отца и его новую жену. Но больше всего на себя. Уже вторая мимолетная встреча с Кьярой выводила меня из равновесия. В первый раз из-за нее я заработал долгоиграющий стояк. Стоило только вспомнить нежную нимфетку, изнывающую от страсти, как член подскакивал по стойке смирно и не желал угомониться. Дани сильно удивилась, когда всю ночь я не давал ей покоя. Но как только закрывал глаза, сразу видел юное тонкое создание, хныкающее на груди моего отца и умоляющее поторопиться. Сегодняшний визит тоже не прошел бесследно. Конечно, оказавшись на берегу, я заманил Дани в пляжный домик, и мы там отлично провели время. Но как только в столовую вошла томная и чуть утомленная Кьяра с топорщащимися сосками, мой «малыш» снова приготовился к вторжению. Даже в целомудренном платье с несколькими юбками жена отца притягивала взгляд. Мешок ей на голову надеть, что ли? Кьяра вежливо поприветствовала нас и уселась по правую руку от отца. Что-то прошептала чуть слышно. — Нет, любовь моя, — заботливо возразил старый хрыч. — Так дело не пойдет. Нужно поесть. Не спрашивая жену, отец положил в тарелку ломтики ветчины и кусочки брускетты с вялеными томатами, щедро присыпанные базиликом. — Воду или сок? — осведомился он. — Воду, — еле слышно пробормотала Кьяра. А получив заветный стакан, сделала большой глоток. Я завороженно наблюдал, как пухлые губы прикасаются к ободку хрустального стакана, и лишь на долю секунды представил, как они смыкаются вокруг моего члена. И глаза Кьяры смотрят на меня так же бесхитростно и наивно. А мои пальцы зарываются в ржаные волосы и контролируют темп… — Альдо, — нетерпеливо позвал меня отец. — О чем задумался? Я к тебе дважды обращаюсь… — А… — я даже замер от неожиданности, будто меня поймали с поличным, а потом бросил небрежно: — Думаю, как нам завладеть контрольным пакетом акций, пап. — Даже сегодня? — хитро улыбнулся отец. — Он всегда об этом мечтает, — встряла в разговор Дани и спасла положение. — Я спрашивал тебя, Альдо, сможешь ли ты быть свидетелем на нашем венчании с Кьярой. Ты и Сержио. — Конечно, отец, — тут же согласился я. — Для чего еще нужны взрослые сыновья? — радостно усмехнулся я. — Когда назначена церемония? — Через два месяца, — недовольно пробормотал отец. — Никаких изысков. Только члены семьи, и то не все, — поморщился он. — А платье, Кьяра? — моя невеста улыбнулась жене отца. — Уже есть что-то на примете? — Пока не знаю, — тихо заметила та. — Меня устроит самое простое платье, Дани. — Так самое простое и стоит дороже всего, — рассмеялась Дани. — Полагаю, мы с Гвидо найдем подходящее, — спокойно обронила Кьяра. — У моего мужа потрясающий вкус. А меня передернуло от вот этого «мы с Гвидо». Мадонна миа, как может молодая девчонка, которую бог не обидел ни лицом, ни фигурой, тащиться от близости со стариком? Чем там они занимаются в койке? У папаши-то стручок давно засохнуть должен. А поди ты… «Мы с Гвидо». «Потрясающий вкус»! — Конечно, любовь моя, — довольно, будто кот на сметану, воззрился на жену отец. — Купим самое красивое платье. А фату придется выкрасть у этой злобной мегеры, моей матери, — весело усмехнулся он. А я представил, как престарелый Казанова в маске и с ножом в зубах карабкается по стене в комнату бабушки Анжелы. — Синьора Лукарини отдала фату мне, — сразу же сообщила Дани. Ох не терпится ей влиться в семью Лукарини и остаться со всеми в хороших отношениях. Лучше, конечно, держаться подальше от семейного дурдома в Падуе. С любой точки зрения, выгоднее принять сторону отца, чем бабки и глуповатой тетки Марии. Про Лорин вообще молчу. Кто бы принимал во внимание эту пигалицу-дурнушку? Хотя… Интересно, кто ее официальный опекун? Отец или Моник? Выкупить бы акции… — Вот и хорошо, — улыбнулся отец. Бесконечно счастливый и слегка разомлевший. «Наверное, по дороге останавливались где-нибудь в виноградниках… — подумалось мне и я сразу же вообразил обнаженную Кьяру и отца, пристроившегося сзади. — Интересно, она и там рыженькая? — осведомился я сам у себя, представляя золотистый треугольник у нее между ног и розовый нежный бутон… — Твою мать», — снова ругнулся я, чувствуя шевеление в паху. — Что ты сотворила с моим сыном, Дани? — деланно строго полюбопытствовал отец. — Он сам не свой. — Мы обычные жених и невеста, — смутилась Дани. — Любим друг друга, но у Альдо голова всегда занята работой. — И о чем ты сейчас думаешь, мой дорогой? — поинтересовался мой милый папа. Черти бы утащили его в преисподнюю. — О доли Лорин в семейном бизнесе. Ты управляешь ее акциями, отец? — Естественно, — хмыкнул папа. — Я уменьшил этой ослице трастовый фонд. — Это из-за Кьяры? — сдуру ляпнул я. — Нет, — поморщился отец. — Я вычел из ее денег испорченную обивку Майбаха. Полагаю, это справедливо. И кстати, о Кьяре. Я хочу, чтобы ты купил акций на ее имя. Узнай, кто из бывших сотрудников банка или их родственников готов продать долю. Предложи хорошую цену и выкупи их для меня. Я сразу переведу тебе всю сумму. Хочу, чтобы моя жена была обеспечена по гроб жизни. — Хорошо, отец, — кивнул я и внимательно глянул на молодую женщину. От смущения она зарделась. Отец слегка похлопал ее по руке и прошептал громче положенного: — Кьяра миа, обожаю, когда ты краснеешь! Она глянула на него растерянно, но отец даже слова не дал ей сказать. Наклонившись к жене, он нежно поцеловал ее, а она доверчиво положила руку ему на плечо. «Как трогательно, блин! Старый павиан!» — проворчал я про себя, а вслух проорал дурниной: — Горько! Отец деловито встал и, облапив жену, притянул к себе. И снова впился в ее припухлые губы требовательным поцелуем. — Горжусь тобой, — хмыкнул я. — Такую красавицу отхватил! — а про себя подумал, что еще минута, и я бы силой оттащил старого засранца от этой нежной девочки, а потом бы усадил ее прямо на стол и сразу бы устроился между ее ног… — Ты какой-то отрешенный сегодня, — снова пристально оглядев меня, озабоченно бросил отец. — Может, останетесь ночевать? Завтра к нам приедет Сержио. Мы могли бы сыграть в покер… — С удовольствием, — радостно согласился я, отдавая себе отчет, что еще один день пытки я вряд ли выдержу. Нужно как-то взять себя в руки. Затянуть Дани в койку и трахать всю ночь, пока яйца не зазвенят от пустоты. После обеда Кьяра сразу же удалилась в спальню,и до следующего утра я ее не видел. Отец же ушел в кабинет работать. И я после того, как славно повбивал своего малыша в Дани, отправился к нему. Моя невеста оказалась права. Ссориться с отцом из-за бабки, а тем более из-за Кьяры абсолютно бессмысленно. В этой войне я потеряю гораздо больше, чем стоит долбаный Тинторетто, да и вся дурацкая галерея в целом! «Моя цель — занять место Марио, трахнул бы осел его в зад, — мысленно скривился я. — Отец должен помочь. Хочет акции для своей малолетки, выкуплю». — Теперь я понимаю, почему твой отец запал на молодую девчонку, — хмыкнула Дани, когда я вернулся в спальню. Моя невеста приняла ванну и благоухала, как майская роза. — Глупости, — поморщился я. — Нет никого красивее тебя, -уверил я Дани, наматывая на палец каштановый локон. — Хочу тебя снова и снова, — прошептал я, мгновенно представив обнаженную Кьяру в постели с отцом. — Ты необыкновенная, Дани. — Да нет же, -улыбнулась она. — Я не говорю, что ты тоже должен упасть к ногам прекрасной Кьяры. Эта девочка смотрит на синьора Гвидо, как на божество. Она преклоняется перед ним, считая его небожителем. А твоего отца это заводит. Не может не заводить… — Иди сюда, женщина, — прорычал я, плюхаясь на кровать рядом с Дани. — В тебе пропал психолог, моя дорогая, — прошептал я. — Но ты ошибаешься. Отец ее чем-то держит. Шантаж или деньги… Ну кто по собственной воле станет спать со стариком. Ты бы согласилась? — Я тут с какого бока? — недовольно хмыкнула Дани и добавила смеясь: — Альдо, вот ты оплошал! У твоего отца жена на десять лет меня младше. Ты бы тоже взял в жены бывшую школьницу… — С ума сошла? — просипел я. — Что мне с ней делать? В куклы играть? Мне пока нужна женщина, а не дочка! Глава 9 Сержио Получив приглашение от отца, прибыть на выходные в Чинква Терра, я воспрял духом. Честно говоря, вся эта история вокруг пакостей Лорин и нашей неадекватной бабки меня сильно напрягала. Да и о реакции Гвидо приходилось догадываться. Он, как только услыхал шум и крики своей полоумной мамаши, выскочил из кабинета и бросился вслед за ненаглядной Кьярой. А маленькая дрянь, забравшись в Майбах, что-то коротко буркнула ему. И известный итальянский банкир Гвидо ди Лукарини, как подросток, быстро юркнул в машину и уехал вместе с Кьярой, забыв рассчитать воспитательницу Лорин, да и наказать саму девчонку. Мне казалось, что отцу не за что на меня сердиться. Но кто может знать наверняка, когда замешана женщина? Тем более такая соблазнительная, как Кьяра. «Ночная пташка всегда перепоет дневную», — вспомнилась мне поговорка одной из моих любовниц. Бьянки, кажется… Поэтому ранним утром в субботу я уже мчался по скоростной трассе, соединяющей Милан и Венецию, намереваясь успеть к завтраку. На террасе, откуда открывался отличный вид на богато декорированный фонтан с лошадиными головами, на аллею, усаженную кипарисами, и серые античные статуи, привезенные прежними владельцами из Греции. А дальше синела морская гладь, так манившая к себе, несмотря на апрель. Огромный, застеленный вышитой холщевой скатертью деревянный стол уже ломился от тарелок со снедью. Пармская ветчина, круассаны, несколько видов сыров и круглые тарелочки с кашей, заботливо закрытые фарфоровыми крышками. Альдо поднялся навстречу, по-братски обнял, прижимаясь щека к щеке. Дани, идеальная невеста брата, помахала издалека и принялась гонять по тарелке оливку и листик салата.