— Тебе еще рано, — предупредил кто-то. — Возвращайся назад. Я охнула и очнулась. Осмотрелась по сторонам. В палате кроме меня и Гвидо находилась еще какая-то женщина. Горделивая посадка головы и безукоризненно ровная спина говорили о знатном происхождении. А крупные бриллиантовые серьги — о высоком достатке. Явно не врач и не сиделка. Но и на кого-то из семьи Лукарини синьора походила мало. Хотя такое же черное платье, седые волосы, собранные в пучок, и холеное, совершенно лишенное эмоций лицо. Наверняка лет пятьдесят назад эта женщина на всю округу славилась своей красотой. — Она очнулась, Гвидо, — улыбнулась она, даже не повернув головы к моему мужу. Дай ей воды, — велела неторопливо. — Девочка сейчас захочет пить. Гвидо подскочил из кресла, в котором дремал, налил в стакан воду и шагнул ко мне. — Кьяра, — прошептал муж. — Как же я счастлив, что ты очнулась! — Пить… — просипела я и потянулась к стакану. А от слабости даже не смогла удержать его в руках. Гвидо поднес воду к моим губам. Я сделала пару глотков и в изнеможении откинулась на подушки. — Скушай драже, — ласково скомандовала синьора. — Тебе нужно набраться сил и поспать, — проворковала она, передавая моему мужу маленькую пилюльку, тут же растаявшую у меня на языке. — Поправляйся, Кьяра, — пробурчал улыбаясь Гвидо. — Елена и Лорин с Анжелой ждут тебя дома. Поспи. А я им позвоню, обрадую. Тут же у меня перед глазами появилось лицо моей маленькой дочки, и я расплакалась. — Кьяра, — позвала меня старуха. — Я вытащила тебя с того света не для того, чтобы ты ревела. — Кто вы, синьора? — пролепетала я и, не расслышав ответа, погрузилась в спокойный и безмятежный сон. А когда проснулась, в палате находились Сержио и моя Каролина. — О, Мадонна! — вскрикнула она и выскочила из палаты в поисках Гвидо. Воспользовавшись минутным уединением, Сержио шагнул ко мне. Почти неслышно поцеловал меня в лоб и прошептал: — Я люблю тебя, Кьяра. Я лишь смогла, слегка сжав его руку, пролепетать: — Где Гвидо? В этот момент в палату влетел мой муж. Сзади семенила Лайза с Еленой на руках. — Моя девочка, — прошептал Гвидо, падая передо мною на колени. — Моя любимая девочка, ты вернулась ко мне! Я всхлипнула и потянулась сначала к нему, а потом к дочери. Обняла свою малышку, ощутила, как ее маленькие ручки скользят по моему лицу. Елена немного подросла, и я внутренне изумилась, сколько же всего я пропустила и сколько времени провела без сознания? — За твою жизнь боролись больше суток, — ответил Гвидо на мой незаданный вопрос. — А еще неделю ты проспала благодаря лекарствам. — Это хорошо, что Альдо пришло в голову обратиться за помощью к донне Лючии… — сбивчиво заявил Сержио. — Мы так волновались, Кьяра! — Значит, мне не приснилась женщина в черном одеянии, — прошептала я и удивленно глянула на мужа. — Да, — кивнул он. — Лючия нам очень помогла. Во всей Италии не найдется специалиста по ядам лучше, чем Лючия Канторини. Она сестра моего друга Алессандро. А он, как ты знаешь, кардинал! — важно пояснил Гвидо. — Хорошо, что у них в семье есть вертолет и Лючия с сыном прилетела незамедлительно. Это тебя и спасло. Она сама провела несколько анализов и пришла к выводу, что тебя отравили, душа моя! — Кто? — изумилась я. — Кому я могла помешать? — Полиция ищет виновного, но как одна из версий: собирались убрать меня. А ты стащила с моей тарелки отравленную тарталетку. — О боже! — я прикрыла рот рукой и ошалело уставилась на мужа. — Она была такая вкусная, будто мамина! Правда, с миндальным привкусом. Интересное сочетание с рыбой. — Цианид, — резко бросил Сержио. — Папа, Кьяра тоже должна дать показания. — Пусть сначала встанет на ноги, — рыкнул Гвидо. — Не позволю ее тревожить раньше времени. — Конечно, — кивнул Сержио и добавил печально: — Мне пора в банк. Папа, Кьяра, я не прощаюсь. Надеюсь, еще вечером повидаемся. — Работа в банке пошла ему на пользу, — довольно заметил Гвидо, когда мы остались одни. — Сержио умудрился заработать на скандале и на твоем отравлении. Скупил все акции по дешевке. Теперь у нас почти полный пакет. — Вы — единственный акционер банка? — удивилась я. — Это хорошо? — Нет, Кьяра, — улыбнулся муж. — Одному владеть банком скучно. Сейчас акции идут в гору, и очень скоро Сержио их продаст подороже. — Зачем? — Это бизнес, малышка, — расхохотался он, забирая у меня Елену. И отдав ее няньке, прилег рядом. — Мне нужно беречь своюжену, сокровище мое, — зашептал он. — Боюсь тебе навредить, девочка, — пробурчал он недовольно. — Нужно выдержать срок и только потом опять жить как муж и жена. — Неужели врачи запретили нам вести супружескую жизнь? — с ужасом прошептала я. — Может, наоборот, господин Гвидо, это самый лучший способ помочь мне поправиться. — Плутовка, — хохотнул он и, осторожно оголив мне грудь, принялся облизывать соски. В объятиях Гвидо я расслабилась и почувствовала себя самой счастливой женщиной в Италии. Меня мало интересовало, кто пытался меня отравить. Теперь, когда мы с мужем начеку, это вряд ли удастся. Мне казалось, что я парю в облаках, и, вернувшись через пару недель домой, я первым делом взялась за кисти. Отпустила на волю фантазию и рисовала сны, все те красочные картины, что привиделись мне в ночь отравления. Затейливые фиолетовые бабочки и птицы с разноцветными носами и с белым оперением. Черные цветы с малиновой сердцевиной и моя мать в полумраке огромных резных листьев, бросающихся в глаза. Или круговорот, непонятный и притягивающий взор. С множеством деталей и персонажей. А по ночам мы с Гвидо предавались любви и частенько приглашали к себе в спальню Сержио, восстановив наш тройственный союз. Иногда вечерами, сидя около камина, он массировал мои ноги и рассказывал смешные истории, как жил в Сан-Франциско. Облокотившись на Гвидо, ласкающего мою грудь, я клала ступни на колени Сержио и наслаждалась близостью своих мужчин. Постепенно я поняла, что имею власть над ними. Что муж, что его младший сын выполняли все мои поручения и даже не думали перечить. Иногда к нам приезжал Альдо. Веселый и загорелый. Он жил теперь на семейной вилле на острове Капри. Но мне его веселость казалась напускной. А встретившись с ним взглядом, понимала, что он не до конца излечился от своих пороков. В его глазах, как и прежде, полыхал огонь страсти. Черный и сокрушающий. И честно говоря, я боялась сгореть в этом пламени. Через пару месяцев после моего выздоровления нас навестил мой отец. История с моим отравлением подействовала на него удручающе. Словно все краски сошли с лица. Он сильно похудел, сделался бледным. Постоянно молился и, только рассматривая мои картины, развеселился. Лишь на мгновение я увидела прежнего Филиппе Карначчи. — Какая прелесть, Кьяра, — задыхаясь, вскричал он и даже хлопнул себя по ляжке. — Отлично, девочка, — хохотнул довольно. — Вы считаете, что из этой мазни получится что-то путное? — с сомнением осведомилась я. — Я рисовала свои сны. — А мы так и назовем выставку: «Сны юной маркизы»! Как тебе? — Ни слова лжи, — улыбнулась я и покосилась на Елену, лепечущую у меня на руках. — До конца своих дней буду благодарить Мадонну, что не покормила ребенка грудью тем ужасным вечером. Лайза дала ей бутылочку, — вздохнула я, любуясь белокурой головкой и вздернутым носиком. — Чудесная малышка, — натянуто улыбнулся отец. — Слава богу, что все обошлось. — Он повернулся к Гвидо и строго поинтересовался: — Нашли злоумышленника? — Ты бы узнал первым, — поморщился мой муж и огладил меня по колену. — Без Кьяры мне не жить, — заявил он напыщенно. — Когда вы планируете устроить выставку? — осведомился Сержио. Он стоял, облокотившись на каминную доску и, казалось бы, не принимал участия в разговоре. Но настоящий коммерсант никогда не дремлет. — Да в любое время, — махнул рукой отец. — Хоть через неделю, хоть через год. — Я думаю, — кашлянул Сержио. — нам не следует тянуть. Лучше устроить до Рождества. Публика уже в ожидании праздников. Всем хочется зрелищ. Мне кажется, самое время. — Ты так думаешь? — с сомнением глянул на него Гвидо. — Да, — кивнул Сержио. — А выставка подогреет интерес к банку. Самые ушлые потянутся за акциями. — Хорошая идея, — согласился отец. На том и порешили. А поздно вечером, когда дом угомонился и все разбрелись по своим комнатам, Сержио проскользнул в нашу спальню с бутылочкой «Вдова Клико». Мы втроем забрались в ванну, наполненную Каролиной, и весело отпраздновали это событие. Гвидо нежно сжимал меня в своих объятиях, а Сержио, обхватив мои колени, привычно вошел внутрь. И задвигался. Сначала осторожно, а затем, потеряв сдержанность, принялся неистово и порывисто вколачиваться. Мне казалось, что я раскололась на части и унеслась ввысь. Губы Гвидо накрыли мои, язык требовательно исследовал мой рот. Я почувствовала, что лечу, испаряюсь и нет мне дороги назад. В руках опытных любовников я стонала от наслаждения и в момент наивысшего пика вдруг поняла, что палец Сержио коснулся запретной зоны и вторгся внутрь ануса. Я закричала от охватившего меня восторга и кулем рухнула в объятия Гвидо. — Любовь моя, — прошептал Сержио, наклоняясь надо мной и целуя меня в висок. — Я хоть немного порадовал тебя? Позднее, когда Сержио ушел к себе, а Гвидо уснул, я наспех накинула ночную рубашку и халат и бросилась в мастерскую. Взяла чистый холст и принялась рисовать. Краски и фигуры шли от самого сердца, превращаясь в затейливый круговорот страсти, никогда не испытанной мною до этого дня. Я творила, не замечая времени и не слыша шагов. А когда знакомый голос позвал меня по имени, вздрогнула. — Альдо, — пробормотала я. — Не знала, что ты вернулся! — Я приехал несколько минут назад. Увидел свет тебя в мастерской, — улыбнулся он, подходя поближе. — Что ты рисуешь, Кьяра? — насупился он, рассматривая холст. — Пробуешь себя в авангардизме? Ты же живешь в Италии, — насмешливо бросил он. — На родине великих мастеров. Того же Леонардо! — Для своего времени да Винчи и был авангардом, — усмехнулась я, отступая назад. Альдо подошел ближе. — Что ты делаешь со мной? — проскрежетал он, протягивая ко мне руки. — Я измаялся, Кьяра. Соскучился по тебе. Имей хоть чуточку снисхождения. — Я не давала тебе повода, — отрезала я, выставляя ладонь вперед. — Прошу, Альдо, уходи! — Я приехал за тобой, малышка, — прохрипел он. — Давай уедем в Мексику. Только ты и я. — Ты болен, Альдо, — прошептала я. — Я замужем за твоим отцом, у нас с ним дочка. Уходи, пока я не закричала! — Ты не успеешь пикнуть, — фыркнул он и огляделся по сторонам. — Я найду, чем связать тебя и из чего сделать кляп. — Альдо, — тихо позвала я и заговорила вкрадчиво. — Я знаю, что ты молился за меня, — начала болтать я, пытаясь дотянуться до сотового и набрать последний номер. Кажется, мне звонил Сержио. Он выходил из банка и сообщил, что уже едет. — Мы молились друг за друга, помнишь? — ворковала я, глядя в лицо Альдо. — Только ты и я. Друг о друге, — молола я языком, а сама дважды ткнула в телефон пальцем. Пошел звонок. «Сержио, возьми трубку, умоляю тебя», — пронеслось у меня в голове, прежде чем я услышала сонное «Да». — Альдо, — чуть громче принялась увещевать я. — Ты пришел ко мне в мастерскую, но ты не должен был так поступать. Под покровом ночи, в доме твоего отца… — Плевать, Кьяра, — рыкнул он. — Я хочу тебя. Денно и нощно. Мне нужно трахнуть тебя, понимаешь? Один раз. Уступи мне, девочка! Только один раз. Я не причиню тебе вреда. Мы можем расположиться и здесь. Я с ума схожу от желания. Честно говоря, я испугалась. Сейчас Альдо запрет дверь и изнасилует меня. И никто не придет на помощь. «Где ты, Сержио! — взмолилась я. — Поспеши!» Но в эту минуту послышались шаги и на пороге возник мой дорогой любовник. — Что здесь происходит? — рявкнул он, ворвавшись в мастерскую и на ходу запахивая шелковый халат. Длинный нечесаный родной Сержио. — Альдо? — рыкнул он на старшего брата. — Ты приехал? Пойдем я провожу тебя. — И взяв Альдо под локоток, повел к выходу.