– А правда, что ты умеешь читать чужие мысли? – вдруг спросила она и обратила на Антона свои серые, с зеленоватым отливом глаза с поволокой. – Что? – он смутился от ее взгляда и от вопроса. – Вито однажды рассказывал, что у него есть русский друг, которому Бог дал талант видеть и слышать то, что нам, простым смертным, не ведомо. Он говорил, что у тебя есть le capacità insolite. Это так, Антонио? – Вито просто болтун, – он рассмеялся. – У меня иногда бывают такие состояния, да, это правда. Но… такое происходит крайне редко. Это, во-первых. И, во-вторых, никогда не происходит по заказу. Может возникнуть, а может и не возникнуть. – А если это вдруг… приходит, ты можешь «увидеть» убийцу? – спросила она то ли с восхищением, то ли с ужасом. – Пока «увидеть» мне не удается. Должен сказать, что без знания фактов я вряд ли смогу разглядеть преступника. Важно разобраться в деталях. Поэтому я и пришел к тебе. Мне не хватает некоторых элементов. Мои capacità insolite, как ты говоришь, могут помочь в анализе фактов. Не больше. На самом деле, это не совсем так. Его способности играли гораздо большую роль, чем он пытался разъяснить Орсине. Антону необходимо было настроить ее на «рабочий» лад. Пока что она уходила от нужного разговора. Но Орсина как будто прочла его мысли и сказала: – Я поняла. Спрашивай. – Grazie. – Антон улыбнулся. – Сначала о том злополучном утре. Ты зашла в комнату матери и увидела ее мертвой. Орсина молчала, лишь на секунду перевела взгляд своих чудных глаз куда-то в сторону. Лишь на секунду. И вновь обратила глаза на Антона. – Меня интересует, – продолжал он, – было ли открыто окно? – Что? – переспросила она. Казалось, она удивлена столько странным и, на ее взгляд, несущественным вопросом. – Было ли открыто окно в спальне твоей матери? Или открыл его кто-то из вас? На фотографиях Вито я увидел, что окно было распахнуто, лишь задернуто легкими гардинами. А так как ты первая увидела… покойницу, вспомни, пожалуйста, было ли открыто окно? – уже в который раз повторил Антон. – Да, – ответила Орсина после некоторых раздумий, – да, Антонио, окно было открыто и задернуто гардиной. Именно так, как ты и сказал. Мама всегда спит… спала с открытыми окнами. Я тоже, кстати. А почему ты спрашиваешь? – Это логичный вопрос. Кто-то мог пробраться в комнату через окно. – Аа… Я не подумала об этом. Ты полагаешь, что преступник пришел оттуда? – она показала на дверь? То есть его не было с нами в тот вечер? – Орсина облегченно вздохнула. – О, Антонио, если это так, то с нас со всех снимут подозрения! – Но вас пока никто не подозревает. – Именно это полиция и делает. Она подозревает всех, кто был в тот вечер и следующее утро в доме. А так как это, в основном, члены семьи, то… сам понимаешь… нам не доверяют. – У полиции такая работа – всех подозревать. – А ты как думаешь? Это кто-то чужой? – Орсина, я отрабатываю все версии. – Понятно, – она вздохнула. – У тебя еще есть вопросы? – Есть. Один из них очень важный. И желательно, чтобы ты ответила на него правдиво. Орсина снова заинтересованно взглянула на Антонио, чуть прищурив глаза. – Слушаю тебя. – В тот вечер у вас работали четверо официантов. – Шестеро, – поправила она, – четыре парня и две девушки. Девушки остались ночевать. – Да-да. Меня сейчас интересуют мужчины. Насколько я знаю, Джулия пригласила двоих через фирму по найму работников на короткий срок, а двоих – в ресторане «Ди Микеле». Мое внимание привлекли двое – те, которые из ресторана. Фабио и Паоло. Они красивы… – О, да ты очень хорошо осведомлен, – прервала его Орсина. – Приходится изучать все факты, – продолжал Антон. – А факты говорят, что Фабио, в отличие от Паоло, работает не официантом, а менеджером в семейном ресторане. Но в тот вечер он работал у вас просто обслугой. И я задал себе вопрос: почему? Мне кажется, ты можешь на него ответить. – Я? – она так искренне удивилась, что Антон растерялся. Неужели догадка о том, что у нее роман с Фабио, неверна. Будет очень жаль, если это так. – Тогда я должен задать тебе один очень личный вопрос. – Антон с трудом выдержал ее взгляд. – Это из-за тебя Фабио присутствовал в среду на юбилее? У вас с ним роман? Орсина какое-то мгновение смотрела на Антонио своими серо-зелеными глазами с поволокой и вдруг расхохоталась. У нее был такой красивый смех! Антон залюбовался. И ждал, пока она отсмеется. Он ничего не понимал: ее смех означает ДА или НЕТ? – Фабио, конечно, красавчик, – она все еще смеялась, – но у нас с ним ничего такого нет и не было. Если бы что-то и было, не вижу оснований скрывать эту связь. Он, конечно, помоложе. Ну и что из этого? Насколько я знаю, он свободен, я тоже не замужем. Так что вынуждена тебя разочаровать. Фабио в этот вечер работал официантом не из-за меня. Думаю, он хотел подзаработать немного левых денег. Почему нет? – Ты хорошо его знаешь? – Я бы не сказала. Мы часто бываем в «Ди Микеле». – Она задумалась. – Теперь надо говорить в прошедшем времени… наверное… – она признала, наконец, тот факт, что Джулии больше нет. – Когда мама приходила… Когда мы с мамой обедали в этом ресторане, Фабио всегда выходил в зал и подходил к нам переброситься несколькими словами. Как и его отец, кстати. Мама была постоянной клиенткой. Она любила их кухню. Рекомендую, кстати. Очень хорошая еда (пальчики оближешь!) и хорошее обслуживание. – То есть ты считаешь, что Джулия вполне могла пригласить этих парней обслуживать ее юбилей, а они согласились? Так? – Наверное. Я не присутствовала при их беседе. Насколько я знаю, персоналом занималась Софи. Спроси у нее. – Мы с ней беседовали. – И что она сказала? – Что так и было. Джулия наняла двух человек в ресторане, а остальных – через фирму. – Вот видишь. – Я, честно говоря, думал, что он пришел из-за тебя. Значит, я ошибся. – Ошибся, – подтвердила она. – Что еще тебя интересует? – Вито сообщил мне, что этот дом принадлежит вам четверым. И теперь, после смерти Джулии, вы, вероятнее всего, его продадите. Ты хочешь продать дом? – Я? Нет, не хочу. Но дом мы все равно продадим. Это будет правильно. Пока я никуда не уезжаю отсюда – наслаждаюсь последними днями в любимом доме… Это очень грустно. Мамы нет… – она сглотнула ком в горле, – Джина в больнице… Мы уже взрослые. В общем, не вижу причин для того, чтобы не продавать. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. – Орсина, можешь мне показать семейные фотографии? Кстати, что ты знаешь о своем отце? – Я его не помню. Это естественно. Мне был год, когда папа умер. Мама мало рассказывала о нем. – Почему? Это ведь ваш отец. – Мы с Софи считаем, что между ними не все было гладко. И, как мне кажется, мама винит себя в его смерти. – То есть? – Нет, не в том смысле, как ты подумал, – она отвела взгляд… – мама считала, что той аварии могло и не быть, если бы их отношения были более… гармоничные. Он был зол на нее, видимо, в тот злополучный день вел машину «на нервах» и не справился с управлением. Так говорила мама. А как было на самом деле? Не знаю. Прошло почти пятьдесят лет, Антонио. Мы редко возвращались к этой теме. Может, один или два раза за все время. – А его родители? У вас остались контакты с ними? Это ведь ваши бабушка и дедушка. – Да. Мы у них бывали. Но особой любви между нами не наблюдалось. Совсем не то, что с родителями мамы. И бабуля, и дед были очень добры с нами. Они любили нас всех четверых. И этот дом – свидетель наших детских забав. Клаудиа и Вито часто оставались здесь. Особенно Вито. Все-таки Клаудиа немного постарше, наши детские шалости ее интересовали в меньшей степени. Когда мы играли в куклы и машинки, она уже бегала на свидания. Орсина задумалась. Улыбнулась. Видимо, воспоминания были ей приятны. Антон не прерывал, слушал. Он надеялся, что она скажет нечто важное… Но пока ничего существенного от нее он не узнал. – А почему Витторио не приехал вместе с тобой? – вдруг спросила она. – Да… у него дела в Сиене. – Даже в воскресенье? – Получается, так. Не будет же Антон рассказывать Орсине о свидании Вито с умницей и красавицей Симоной? – Может, ты останешься на ужин? Она удивительным образом перескакивала с темы на тему. – Нет, спасибо. – Антон сказал это немного отрешенно, вспоминая, что упустил один момент. О чем же он еще хотел спросить? Ах, да! – Орсина, мой следующий вопрос может показаться тебе странным, – его слова привлекли ее внимание. – Возле входа в дом растет роскошная черешня. Скажи, в этом году было много ягод? – Черешня?.. – она засмеялась, – да, вопрос странный. Но скрывать от тебя ничего не буду. Да, в этом году было очень много ягод. И тайны в этом нет никакой. – Ты их собирала? – Я? Нет. Наверное, Агата и Гаспаро обнесли дерево, – она снова засмеялась – открыто и… как-то очень красиво, – спроси у них. – Спрошу. – Неужели это так важно, Антонио? – она произнесла это шепотом, силясь сдержать смех. – Чрезвычайно важно, – тихо, поддержав ее заговорщический тон и наклонившись почти к самому ее уху, ответил Антон.