– Скажешь, почему? – Пока не скажу. Секрет. Она не сдержалась и рассмеялась. – Я позову Агату. Поговори с ней. Если это настолько важно, – она продолжала веселиться. Агата также удивилась вопросу, но виду не подала. Лишь обратила на Антон озадаченный взгляд. – В этом году было много черешни, синьор Антонио. Мы с Гаспаро собирали ягоды. Потом все вместе ели. Я наварила компот и варенье. Вот наступит зима, и дети с удовольствием будут есть булочки с черешневым вареньем. И вдруг она заплакала. – Что случилась, Агата? – Орсина подошла к ней, – не плачь. Я знаю, ты очень любила маму. – Я вас всех люблю, Орсина. Вы все для меня как родные. А когда продадут дом… – она вытирала глаза платочком, – нам придется искать новое жилье. Но это не главное. Просто все поменялось со смертью синьоры. Все. А мы ведь тоже привыкли к вам. – Я знаю. – Орсина хотела еще что-то добавить, но промолчала и лишь обняла верную работницу. – Извините, я расплакалась, – вытирая слезы, сказала Агата. – Я вас понимаю, – деликатно откликнулся Антон. – И все-таки, Агата, вспомните, кто, кроме вас, собирал ягоды? Орсина говорит, что она не занималась этим. Может, Софи? Или ее дети? Джульетта? – Да-да. Вспомнила. Конечно же, нам помогали. Но не Софи. А Клаудиа. – Клаудиа? – в один голос спросили Орсина и Антон. – Да. А что тут удивительного. Они тогда приехали в дом и… – Кто «они»? И когда приехали? – вырвалось у Антона. Он нетерпеливо ждал разъяснения. – Синьора Джина, синьор Луиджи и Клаудиа. И тут же в памяти Антона всплыли его ночные «видения»: Клаудиа в бордовом платье, собирающая ягоды, и Джина, сидящая под деревом и отправляющая в рот вишенку за вишенкой. Он ведь видел эту картину в своем воображении! – А Джина часто приезжает в этот дом? – обратился Антон к Орсине. – Не часто, но бывает. Врачи считают, что здесь, в месте, которое ей хорошо знакомо, она может многое вспомнить… Ты же знаешь, она ничего не помнит из своей жизни с Луиджи. Она и детей не помнит. Их дом для нее совершенно чужой. А здесь она странным образом успокаивается. Мне кажется, она любит приезжать сюда. – Да-да, – подтвердила Агата, – мне тоже кажется, что синьора Чезари ведет себя здесь очень спокойно. Однажды я застала ее на кухне. Она ходила по кухне, открывала ящики и что-то искала. А увидев меня, спросила: «Адриана, где моя любимая кружка? Терпеть не могу пить чай из этих чашек. Найди мне мою кружку!» – Адриана? – Это имя работницы, которая жила в доме, когда девочки – Джина и Джулия – были маленькие. Так мне сказала синьора Джулия, когда я рассказала ей эту историю. То есть синьора помнит этот дом и Адриану, которая работала у них в то время, когда она была еще ребенком. – А когда это было? Когда вы застали Джину на кухне? – В то же самое время. – В какое время? – В предыдущий приезд в этот дом. Не в этот раз, на юбилее, – она специально подчеркнула: на юбилее, а не в день смерти своей хозяйки, – а полтора месяца назад, в середине июня. Как раз тогда мы и собирали ягоды. Клаудиа привезла их на машине: Джину и Луиджи. Они оставались здесь два дня. Мы вместе – синьор Чезари, синьора Джулия, я и Гаспаро – ухаживали за синьорой Джиной. Я помню, как Клаудиа с матерью гуляли по саду. Потом подошли к дереву. Клаудиа начала рвать черешни. На ней было такое красивое бордовое платье, я волновалась, что она его запачкает, и предложила переодеться. Но она только засмеялась и сказала: «Ничего, оно такого же цвета, как и черешни». Мне кажется, они с удовольствием собирали ягоды. – Джина тоже участвовала? – удивился Антон. – Нет, я не так выразилась. Я помню, что синьора сидела под деревом, а Клаудиа собирала черешни. Она оборвала все нижние ветки. А уже потом Гаспаро взял лестницу и полез наверх. – Спасибо, Агата. Вы мне очень помогли. Женщина удивилась, но ничего не спросила. Зато вопрос задала Орсина, когда Агата ушла: – Антонио, я ничего не поняла из вашего разговора. Чем же тебе так помогла Агата? – Я проверил свою догадку. Я предположил, что именно Клаудиа и Джина собирали ягоды. – И? – глаза ее смеялись. – И… моя догадка подтвердилась! – ответил ей Антон. Орсина помолчала и вдруг совершенно серьезно спросила: – Это может помочь тебе в поиске убийцы? – Думаю, это обязательно мне поможет, – также серьезно ответил Антон. – Это не праздное любопытство. – Могу я тебя попросить кое о чем? – Да, Орсина. – Сейчас, видимо, по каким-то причинам ты не хочешь рассказать, почему ты задавал все эти вопросы. Но потом, когда все станет известно, надеюсь, ты объяснишь этот странный интерес к нашему дереву? – Обещаю. Возможно, уже завтра я все объясню. – Завтра похороны. – Я знаю. Софи нам сказала. – Да. Она молодец, все организовала. Я так не могу. Мы с ней совсем разные, – зачем-то добавила она, – я ее очень люблю. И Вито люблю. Клаудиа… Она другая. И она старше. Когда мы были детьми, она редко играла с нами. А вот Софи… Хотя она ближе по возрасту к Клаудии, но она все время была со мной. Знала всех моих подруг. И я могла ей доверить тайны. Могла рассказать ей все. И была уверена, что никто об этом не узнает. – Орсина, казалось, решила выговориться. – Когда я забеременела, она заставила меня родить ребенка. Я сначала сопротивлялась. Думала, ну, какая я мать? А теперь… Я ей так благодарна. Если бы не она, моя Джульетта могла бы не родиться. Она всегда меня поддерживала. Даже когда мама… была недовольна… моими… поисками смысла жизни, Софи меня поддерживала. Антон не мешал ей. Видимо, Орсине необходимо было излить душу. Но она закончила разговор так же внезапно, как и начала. – Есть еще вопросы, Антонио? – Нет. Только… – Что? – Если есть фотографии твоих родителей, когда они были молоды, я бы хотел на них взглянуть. У Витторио есть только фото Джины и Луиджи. И ваших бабушки и деда. А в фильме, который мы пересматривали, лишь однажды промелькнул кадр с твоим отцом. – Есть. Конечно, у нас есть альбом. Я сейчас принесу. Антон смотрел на старые фото, иногда спрашивал у Орсины, кто есть кто, но никаких чувств, кроме естественного интереса к семейным архивам, у него не возникло. Но снова появилось ощущение, что он пропустил в разговоре нечто важное. Не обратил должного внимания… Простившись с Орсиной, он отправился домой. Было пять часов вечера. Пора звонить Умберто, детективу. Тот обещал к вечеру подготовить информацию об автокатастрофе, случившейся почти пятьдесят лет назад. А Витторио прислал еще два фото. Одно – из ресторана и второе – из какого-то парка. Гуляют… Это хорошо. Интересно, на ужин он приедет домой или останется с девушкой? Антон склонялся к мысли, что на ужин Витторио не приедет, но вот ночевать будет в своем доме. Если он правильно почувствовал Симону, то… первое свидание должно остаться в ее памяти именно романтическим. А страсть… А страсть должна вызреть. И, кажется, Вито это тоже понимает. Умберто на звонки не отвечал. Антон перекусил и, ожидая звонка от Умберто, начал было «раздумывать над делом Витторио», однако почувствовал, что засыпает. Здесь же, в салоне, убрав разложенные фотографии, книги об этрусках и свои записи, Антон прилег на диван, подложив под голову маленькую подушку и провалился… Заснул. Или это был не сон, а лишь путешествие подсознания в чудную страну Этрурию. Тит не мог понять, куда запропастилась Ия. Праздник в самом разгаре. Да, расены умеют веселиться! Кажется, собралась и празднует вся община: мужчины состязаются в спортивном мастерстве и ловкости, женщины пекут пироги и плетут рыбацкие сети! Музыканты играют, артисты читают поэмы, ловкие акробаты зазывают публику, показывая удивительные трюки и выделывая пируэты. Дух захватывает! Тит впервые попал на такой пир. И он с удовольствием веселится вместе со всеми! Расены по-другому отмечают праздники, совсем не так, как эллины. На празднике много женщин, девушек, детей. Пиршествуют не только мужчины, но и женщины. У расен женщина равна мужчине! У эллинов не так. Но Титу очень нравится жизнь в Этрурии. Однако где же его любимая? Где она? Сначала Тит решил, что она занята украшательством себя. Милая, она не нуждается в красках и красивых одеждах. Ия так хороша в простом платье. Стоит ей распустить волосы и все мужчины (Тит убеждался в этом не раз!) обращают на нее свой взгляд. Только у нее есть такие огненно-рыжие волосы… Где же Ия? Он разволновался. Побежал к ее дому. На стук никто не ответил. Он решил проверить, может, она не услышала, зашел внутрь. Но нет, в доме никого не было. Затем он нашел Вея. Но тот не знал, где его дочь. Он участвовал в игрищах и не обращал внимание на беспокойство Тита. Тогда Тит отыскал ее подруг. «Да-да, – сказала одна из них, – Ия была здесь, но потом куда-то ушла. Мы думали, что она с тобой». – «Нет. Я сам ищу ее. Может, кто-то из вас видел Ию? Кто-нибудь из вас видел, куда она ушла?» – «Тит, не мешай нам веселиться. Найдется твоя красавица». Тит заподозрил неладное. Сердце забилось сильно-сильно. Он вспомнил, что в последнее время его любимая сторонилась Луция. Она боялась его и избегала встреч с ним наедине. Стоп! Луций! А где он? Тит искал его на площади. Нет, его тоже нигде нет! Только к вечеру, когда праздник уже близился к концу, он увидел, как со стороны леса шел Луций, ведя за поводья своего коня. К седлу коня был привязан небольшой мешок. Нехорошие предчувствия овладели им. – Эй, Луций, – позвал его Тит, – ты где был? Почему не праздновал вместе со всеми? – А тебе какое дело, эллин?