— Правда? Опустив глаза, горничная подошла ко мне с большим чехлом для одежды, застегнутым на молнию. — Это выбранный для вас наряд. Мое сердце билось, пропуская удары, умирая от любопытства, чтобы узнать, что же для меня выбрал Джетро. Это было романтично. В какой-то мере сладко. А также рассказывало о его предпочтениях — взгляд на его внутренние желания. Я терялась в догадках, до тех пор, пока она не положила чехол на мою кровать и не расстегнула его. — Как только вы будете готовы, вашего присутствия требуют в игровом холле. Я обошла вокруг нее, нетерпеливость делала меня грубой. Она не сняла чехол, все еще скрывая содержимое. Я добралась, чтобы снять его, но она сказала: — Вы слышали меня? Вы должны пойти в игровой холл. Мое сердцебиение переключилось на мрачный глухой стук. Джетро хотел, чтобы наше первое свидание прошло на территории «Хоуксбриджа»? Наверняка, были более приятные места, чем душный, пропахший сигарами притон? — Он сказал зачем? Она покачала головой. — Нет, извините. И почему он должен был это сделать? Джетро был добрым и нежным под слоями своей сложности, но он все еще оставался богатым, властным мужчиной, а она была всего лишь смиренной прислугой. — Вы опаздываете. Мне сказали помочь вам одеться. — Нахмурившись, она вытащила из сумки простую сетчатую рубашку и... портки. Едва слышный стук моего сердца превратился в грохот барабана. Я вперилась взглядом в ее. — Он сказал, что я должна надеть это? Был ли у Джетро какой-то фетиш, полностью ускользнувший от меня? Когда мы спали вместе, мне всегда казалось, что миссионерские позы и более традиционные занятия сексом ему не по вкусу. У него были какие-то предпочтения... но это? Но что сексуального в портках? Девушка покачала головой. — Я знаю только то, что должна помочь вам одеться и доставить вас туда в течение часа. — Девушка вытянула руку к моему полотенцу. Я попятилась. — Нет... в этом нет необходимости. Я могу одеться сама. Пожалуйста... В моей душе разгоралась тихая мольба, становясь громче с каждым вдохом. Пожалуйста... Мольба стала молитвой, пока я приходила к ужасным выводам. Пожалуйста, пусть это не будет тем, о чем я думаю... Служанка кивнула. — Хорошо, я подожду снаружи. — Она направилась к двери, но развернулась ко мне. — Ох, я почти забыла. Есть две инструкции. Никакого бюстгальтера и нижнего белья, и вы должны собрать волосы. О боже мой. Мое сердце пропустило удар. Пожалуйста, пожалуйста, пусть это не будет... Моя мольба больше не была испуганной молитвой, а стала хриплым криком, отдававшимся в каждой конечности. — Почему? — выдохнула я, задыхаясь от понимания. Служанка пожала плечами. — И это мне не сказали, мисс. Но они ждут, что вы появитесь как можно раньше... — она кивнула на вещи. — Лучше поторопиться. Она вышла из комнаты, закрыв дверь за собой. Они. Не он. Они. Боль возникла словно из ниоткуда. Казалось, что тело пыталось изгнать мою душу — каждая клеточка терзалась в агонии. Во мне поднимался безмолвный крик, поддавшись ужасающему пониманию, наполняя меня насилием — как будто посылая меня совершить суицид из-за чувства страха. Беги, Нила. Вылезай в окно и беги. Я согнулась пополам, положив руку на диафрагму. Вертиго налетело, как адские летучие мыши, дергая меня за волосы и визжа в ушах. Я упала на колени, не останавливая падение, пока лоб не коснулся ковра. Я оставалась в таком положении — обхватив себя руками в бесполезном объятии, и держа голову будто у ног какого-то божества, который отказывался меня спасти. Это может быть не то, о чем ты думаешь. Возможно, это не Третий долг. Всхлип вырвался из моего горла. Лгать другим было выполнимо. Лгать самой себе невозможно. Дрожа, я села и взяла одежду с кровати, но она соскользнула с покрывала, упав на пол. Материал был колючим, грубым. Желание бежать стало еще сильнее. Не позволяй им сделать это. Я едва знала, где находятся границы их собственности, но я могла сделать это. У меня был зверь на четырех лапах, чтобы увезти меня. Но даже если я доберусь до конюшен и Мот — даже если найду границы и доскачу до Лондона — никто не поверит в мою историю. Не после шумихи в прессе. Интервью. Не после того, как на сайтах и в колонках со сплетнями размещались догадки, когда случится наш «важный день», и как мир был втянут в соперничество между семьей и гиперопекаемым братом. Кат с умом укрепил мою решетку до мирового уровня — я была заперта в слух и пропаганду. Сглотнув неприятные ощущения из-за вертиго, я медленно поднялась на ноги. Комната все еще вращалась, тошнота одолевала меня. Но не было выбора. Мне нужно было добровольно прийти к ним и молиться, что у меня хватит сил пройти через это. Или ждать, когда они потребуют моего появления и назначат наказание хуже. Рыдания сковали мои легкие, когда я опустила полотенце. Ненависть и беспомощность атаковали меня, когда я подняла портки. Натянула грубую шерсть по ногам и на бедра, все мое тело мгновенно начало чесаться. Продолжай. Стиснув зубы, я надела сетчатую рубашку, проклиная прозрачную ткань и мои затвердевшие соски. С таким же успехом я могла быть топлесс. Я не могу выйти в таком виде. Внезапно без стука появилась служанка. Она осмотрела меня с ног до головы. — Хорошо, что вы уже почти готовы. — Сняв с запястья резинку, она протянула ее мне. — Вам нужно завязать волосы. Они сказали в пучок. Я не могла говорить. Мне потребовалась вся сила, чтобы не убить ее и не сбежать. Взяв резинку, я собрала свои выпрямленные волосы наверх и завзала. — Вы готовы идти? Игнорируя служанку, я подошла к зеркалу в полный рост, ненавидя тот факт, что моя грудь была на полном обозрении. Мое отражение. Громкий стон почти сорвался с моих губ, и я накрыла рот рукой. Я выгляжу...