— Как сынок мой? — Жив. Здоров. Кланяться велел. — Что ж не кланяешься? — Спину прихватило, — почти честно ответил Кирей и на дверь покосился: открыта ли. А то мало… вдруг да и он, выехать выедет, но до Акадэмии не доедет? И кому сказать, но побежали по хребту мурашки. А боярыня стоит. Усмехается. — Спину беречь надобно, азарин… передай моему сыночку, что матушка его жива и здорова, что ждет и не дождется часа, когда обнять сумеет. Как-то так сие прозвучало, что Кирей лишь кивнул. Передать-то он передаст, невелика тяжесть, да на Лойковом месте он бы в этие обьятья не спешил. — И верно, что отказал ты… Ружана, может, и молода, но хворая. Я ее видела… собой красива, а внутри чревоточина. Не будет от нее здоровых деток. Уж мне поверь, я это знаю… Кирей вновь кивнул. И это передаст. …будь матушкина воля, обеих Батош-Жиневских в монастырь сослала б, где им самое место. Так нет, не дают. Власть, что угорь, из рук выскальзывала. С каждым вдохом проклятого царя ее все меньше и меньше становилось. Слабел поводок, на котором Дума сидела. Как вовсе ослабнет, сорвутся цепными псами. Разорвут. И она знает. Ждет. И девки те, о которых матушка обмолвилась, что не приведи Божиня этакой невестой одарить, тоже ждут… и многие иные… …боярыня отступила в стороночку, и Кирей вывел коня. Жеребец приплясывал. И на нее, колдовскою марой опутанную, глядел сердито, обиженно… а она стояла и молчала. В спину вот глядела. — Не забудь, — сказала, когда Кирей в седло сел. — Уж будь любезен… — Не забуду. — Он поклонился. — Здраве будь, боярыня… — Куда уж здоровей… …она рассмеялась. И бросила на след конский жменю семени льняного… — Езжай уже, пока не пришли… …слова сказанного Кирей не услышал. Тронул коня, и понесся он ветром степным, суховеем лютым. Прочь со двора. Не касаются копыта земли будто бы. Не летит — скользит водой над водою. Только мимо мелькают, что домишки, что люди. И где-то там, в суматохе, перебирает дареное серебро Микитка, приговаривая: — В горы иди… …и ест боярин, Рязенский урядник, мучимый голодом, не способный наесться. Он сидит в низком креслице, поставивши на колени блюдо с кабаньим боком. Кромсает его ножом, глотает, почти не жуя, да вином запивает. …предупреждали, что умерить надобно аппетиту, да только как? Чуть опустишь, и голод возвертается. И тогда становится урядник зол, собачлив. …вот и заботятся о нем слуги. Боярыне угождая. А что в боку колет, так то бывает… …улыбалась боярыня, дула на семя льняное, шептала заговор, от матери услышанный… …перебирали девки в тереме ожерелье жемчужное, и каждой примерить хотелось. Скоро уже… утомились они ждать, как батюшкой было велено. Тише воды, ниже травы, любезны… и бледны… сиротки под рукою царицыной… …недолго уже. — Примерь, дорогая. — Ружана обвила жемчугами тонкую сестрицыну шею. Прижалась к холодной щеке. — Погляди, до чего ты хороша… — Думаешь, азарин согласится? — Конечно. — Она погладила сестрицу по потускневшим волосам. — Уже согласился. А царица отступить ему не позволит… лучше бы оба, конечно, но и один сойдет. Для начала. И усмехнулась. …летел конь. Уносил от забот, ветром тревоги унимал. И всадника попускало. И вправду, на море он как-нибудь потом глянет. То ли дело горы и воздух чистый. Орлы опять же. ГЛАВА 16 Про сиротскую судьбинушку тяжкую — Зось, а Зось, хочешь пряничка? Еська цельный день вокруг меня кругами ходил. То с одного боку подберется, то с другого. Станет, в глаза заглянет и отойдет. Чего ему надобно? И пряничек вот принес. Печатный. С серебрением. Стало быть, не сленился на Белые ряды сбегать, только там такие продавали. Правда, нес за пазухой, потому и пооблезло серебрение, а к прянику нитка прилипла. — Вкусный. Свежий почти. — Еська вытер пряник об рукав. Вот что за обхождение у него с едою! Прям и тянет по рукам надавать. А пряника я хотела. С утреца на полигоне бегали. И был Архип Полуэктович дюже Задуменный, а я все бегла и пыталася придумать, как бы это так сделать, чтоб он нам крылы показал. Когда ж еще случится живого виверния увидать? И вовсе виверния… Попросить? И тогда придется сказывать, откудова я ведаю. И слово за слово… не думаю, что по нраву придутся ему мои копания в чужое памяти. А он знай себе, бег ровнехонько, только пятки босые по землице стучали сухо. И парасолька на плече покачвалась. Ныне то другая: на спицах деревянных бумага тонюсенькая натянута и расписана цмоками алыми да девками в нарядах преудивительных. Страшные девки, от честное слово. Лицо белое, глазья узенькие, а рты и вовсе красными точками. Волосья кругляшами уложены, а из них спицы торчат, навроде тех, которыми бабка носки вяжет. Но не суть дело. Главное, что от виверния в нем-то ничегошеньки не было. От с этою мыслею я и на лекции пошла. А были те ныне на диво занудственны. Ладно, Люциана Береславовна расповедала про правила магических сочетаний. Тут-то я и разумела кое-чего и даже самолично две из пяти задач решила, чем премного загордилась. Правда, гордости этое хватило ровным счетом до третьего уроку, на котором Фрол Аксютович начал новую тему. Нет, он хорошо сказывал… красиво… да все одно тема занудною была. …основополагающие принципы построения базовых защитных заклинаний первого типа. Пока писала — умаялась. И главное вновь же, гляжу на него, а думаю вовсе не об базовых защитных заклинаниях, которые, на доске черченые, гляделися предивно. Непонятно. И вот выходит, что руки у меня об одном, голова о другом, на сердце вовсе третее — Арей с его невестою жалованною, — и с того выходят такие разброд с шатанием, что никакой науке в организме моем удержаться не выйдет. …Фрола Аксютовича сменила Марьяна Ивановна, которая ныне была хмура и недовольна, то ли зелье у ней какое перебродило, то ли вовсе жизня не заладилась, но сказывала она про травы азарские сухо и скупо. Дескать, есть такие в степях. Полезные.