Наташа повернулась к клавиатуре, и Мерси с удивлением отметила, что судмедэксперт печатает только указательными пальцами, хотя и делает это быстро и уверенно. — Взгляните-ка сюда, — доктор Локхарт повернула к ним большой монитор. — Справа — Оливия Сабин, слева — судья Лейк. Мерси судорожно глотнула воздух. Это были снимки со вскрытия. Нержавеющая поверхность столов казалась стерильной по контрасту с изуродованными трупами. Тела сфотографированы от шеи до паха. Обе жертвы далеко не молоды, морщины и складки свидетельствовали о долгой прожитой жизни. В воспоминаниях Килпатрик Оливия осталась совсем не такой. Здесь, на снимке, она была безликим телом, почти безымянным манекеном. Однако там, где убийца оставил отметины, в плоти зияли разрезы. Или правильнее сказать — «оставил отметины»? Взгляд Мерси перебегал с одной фотографии на другую: убитые были очень разными. Судья — с загорелой кожей: явно недавно отдыхал на курорте. Оливия — очень худая, с почти плоской в силу почтенного возраста грудью. Мерси подумала, что столь малый вес у нее из-за рака. Однако рисунок нанесенных им ран был похожим. Слишком похожим. Практически одинаковым. — Вот же му… чудак, — пробормотал Эдди под нос. Локхарт повернулась к нему, приподняв бровь. — Это я стараюсь не выругаться, — пояснил Петерсон. Мерси сразу поняла, что он имел в виду. — Не лучший вариант. — Так или иначе, Эдди прав, — заметила Маклейн. — Никогда не встречала подобного, хотя навидалась всяких ужасов. — Что это за рисунок? — спросила Мерси, пытаясь понять, какой узор образуют порезы. — Он явно что-то означает. — Я послала фото в портлендский отдел по борьбе с организованной преступностью, а также татуировщикам, — сказала Наташа. — Наверное, я хватаюсь за соломинку, но есть надежда, что кто-нибудь видел нечто подобное. — В ФБР должны быть такие специалисты, — ответила Ава. — Пришлите мне снимки, и я передам их кому следует. Да, мы уже пробили похожие убийства по базам данных, но ничего не нашли. Пока не нашли. Мерси достала из сумки ручку и блокнот и попыталась зарисовать узор ран. Глядя на то, что получилось, покачала головой: — Не понимаю, что это. Но определенно что-то означает. — Хочу снова задать очевидный вопрос, — вмешался Эдди. — Почему одинаково убили двух людей, с виду не имеющих между собой ничего общего? — Ключевое слово — с виду, — отозвалась Мерси. — Наша… твоя задача — найти это общее. * * * Трумэн вошел в церковь без стука, чувствуя себя незваным гостем. Сегодня не воскресенье, так что прийти сюда казалось странным. Шеф полиции направился влево по длинному коридору, который, как он знал, должен привести к кабинету Дэвида Агирре. Дейли предположил, что священник у себя, поскольку его древний пикап марки «Форд» был припаркован за церковью. Трумэн провел обеденный перерыв за рабочим столом, проделав с помощью «Гугла» небольшое исследование и вновь убедившись: не стоит верить всему размещенному в Интернете. Не в силах выбросить из головы кое-какие слухи об Оливии и Саломее Сабин, он решил просветиться насчет современного колдовства. Теперь Трумэн был озадачен еще сильнее, чем до начала своего исследования. Следовало ограничиться информацией о черной магии, почерпнутой из диснеевских мультиков. Судя по прочитанному, в колдовстве не прослеживалось никакой четкой структуры или логики. Словно гигантское дерево: его ствол — все, что называется колдовством, а сотни веток — разнообразные способы практиковаться в нем. Черная магия, белая магия, злая и добрая… Колдуны-одиночки. Шабаши, насчитывающие от нескольких человек до сотен участников. Трумэн решил проконсультироваться с Дэвидом Агирре. Священник всю свою жизнь прожил в Иглс-Нест. Хотелось надеяться, что он прольет свет на слухи вокруг Сабин. Из коридора донесся тихий звук телевизора. Трумэн остановился перед приоткрытой дверью кабинета Дэвида, постучал и толкнул ее. Агирре сидел за старинным деревянным столом и барабанил по клавиатуре. На задней стороне огромного монитора виднелся логотип «Эппл». За спиной священника стоял маленький телевизор. Там шел кулинарный поединок; Трумэн часто смотрел это шоу с Мерси. Дэвид встал и протянул руку: — Здравствуйте, шеф. Что привело вас в церковь в будний день? Дэвид всю жизнь тесно дружил со старшим братом Мерси Оуэном. Та поделилась с Трумэном рассказами о том, что они вытворяли подростками, и даже повидавший (как ему казалось) все на своем веку Дейли качал головой. Мерси до сих пор испытывала неприязнь к человеку, который свернул с ведущей в тюрьму кривой дорожки и теперь проповедовал с кафедры. Шеф полиции ее понимал. Первые месяцы пребывания в городе его тоже что-то раздражало в священнике. Но Дейли изменил свое отношение после похорон старожила Иглс-Нест Джосайи Бевинса, которые состоялись несколько недель назад. Слова Дэвида над гробом Джосайи звучали искренне, от чистого сердца. Шеф полиции видел, как священник утешал скорбящего сына Джосайи Майка — одного из ближайших друзей Трумэна. С того дня шеф полиции стал уважать священника. И Дэвид, и Трумэн заботились о горожанах, предлагая помощь разными, но вместе с тем и похожими способами. — Думаю, вы слышали об убийстве Оливии Сабин, — начал Трумэн. — Да. — Дэвид кивнул, делая приглашающий жест в сторону старого деревянного стула у стола. — Последние сутки все только об этом и говорят. — Сплетни расходятся быстро. — Вот именно. Дэвид застегнул толстую кофту на все пуговицы, и Дейли вдруг почувствовал, что в кабинете довольно холодно. Оглядевшись, он понял, что монитор — единственный здесь предмет, который выглядит не старше десяти-двадцати лет. Дэвид явно экономил на отоплении, чтобы по воскресеньям в церкви было по-настоящему тепло. — Вы были знакомы с Оливией или Саломеей? Откинувшись на стул, священник неохотно ответил: — Почему вы спрашиваете? — Вчера утром я побывал на месте преступления. Видел их дом, а Оливия вообще скончалась на руках у Мерси. И кое-что из того, что я там увидел, просто не могу выбросить из головы. С момента убийства меня пичкали всякими слухами. Я пытаюсь отделить факты от вымыслов… — Он сделал паузу. — Вы же знаете, что местонахождение Саломеи до сих пор не установлено? — Да, слышал. Надеюсь, она не пострадала. — Дэвид, подавшись вперед, облокотился о стол, глядя собеседнику в глаза. — Вы хотите знать, считаю ли я их ведьмами. Такая формулировка прозвучала нелепо, даже смешно. — Да, в этом роде. Я кое-что почитал о колдовстве — пытался понять, что же могло происходить в их доме… Дэвид поджал губы и, казалось, взвешивал слова, решая, чем именно поделиться. — Когда-то я встречал Оливию, — начал он. — Много лет назад… задолго до рождения Морриган. Тогда она пришла ко мне. — Серьезно? — изумился Трумэн. — Я думал… — Что она не захочет иметь никаких дел с церковью, верно? А Оливия все-таки пришла за советом — я давал их всем нуждающимся. Ей больше не с кем было поговорить. Из близких у нее была только дочь Саломея, и Оливия беспокоилась о ней… как любая мать. Трумэн был заинтригован: — И что она вам говорила? Дэвид нахмурился: — Я не имею права вдаваться в подробности. Могу лишь сказать, что она волновалась о будущем дочери. Не хотела, чтобы Саломея тоже стала изгоем. — Разве Оливия не сама решила жить подальше ото всех? — Да. Но она знала, что болтают о ней в городе. Местные при виде нее переходили на другую сторону улицы и отводили взгляд, если сталкивались с ней в магазине. — Ужасно. — В тот день я увидел просто одинокую женщину, которая хотела для дочери другой участи. — Сколько тогда было Саломее? — Около двадцати. — Достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. — Отчасти из-за этого и беспокоилась Оливия. Саломее нравилось, что ее считают ведьмой: возможно, она даже поощряла эти слухи. По словам Оливии, ее дочь наслаждалась тем, что ей не доверяют и боятся. Дерзкий взгляд темных глаз. Опасно-соблазнительные изгибы тела. — Понятно. — Я сказал Оливии, что она не может заставить дочь измениться. Саломея уже взрослая. Оливия могла лишь наблюдать со стороны и проявлять свою любовь. — А колдовство? — не унимался Трумэн. Дэвид заерзал: ему явно стало неуютно. — Оливия уверяла, что практикует только белую магию. — Кажется, вас это не слишком обрадовало… — Я осуждаю любую магию. — Насколько я понял из прочитанного, белая магия основана на силах природы. Почитание стихий и все такое. — Да, мы побеседовали о том, чем она занимается в сотворенном Господом мире. Оливия не видела в своих методах ничего плохого. — Но, думаю, она гордилась результатами, а не методами.