– Который слева, – подсказал Локоть. – А тот, что справа? – Этого не знаю, но в последние дни постоянно трется возле Старцева. – Вроде одного возраста. Значит, не баклан…[33] Докурив, оперативники заняли места в кабине автомобиля. – Давай, Сашок, за ними, – пихнул Матвей в бок шофера. – Да шибко не гони и не подпирай. Держи дистанцию… * * * Петляли довольно долго. Когда впереди замаячили домишки восточной окраины Москвы, служебный автомобиль уголовного розыска повернул на Восьмую улицу Соколиной Горы и остановился неподалеку от южных ворот больницы. Матвей не стал рисковать и приказал Сашку, не останавливаясь, увести «эмку» во 2-й Кирпичный переулок. Там встали. Глазастый Локоть тотчас выскочил из кабины, вернулся к перекрестку и принялся наблюдать за Старцевым. Минут через десять, закурив папиросу, к нему направился Матвей. – Ну, что там? – спросил он, не подходя к мальчишке близко. – К мясникам[34] из больничных ворот вышла молодая бикса[35], – обрисовал ситуацию Локоть. – Стоят, бакланят. Матвей осторожно выглянул за угол, прищурился. Из-за подсевшего зрения он с трудом рассмотрел людей, стоявших возле обклеенной афишами тумбы. – Красивая сучка, стройная, – оценил он. – А что они там так долго стоят? – А-а… то прогуливаются по тротуару, то языками чешут. – Выходит, старинные кореша? – Выходит, так. А бикса определенно – второго мясника. – Почему? – Она когда выскочила из ворот, сразу к нему. Да так и повисла на шее. – Понятно. Хорошо они встали у тумбы. Как уточки в тире. Погнали, что ли… Снова усевшись в машину, Матвей коротко напомнил Сашку, что и как делать. Поелозив по узкому переулку, «эмка» развернулась. Сидевший сзади Боцман загодя опустил стекло левой дверцы и щелкнул затвором немецкого автомата. Локоть на всякий случай достал из-за пояса ТТ. – Готовы? – пробасил Матвей. – А то! – ответил за всех Боцман. – Погнали! * * * Согласно полученной инструкции, по мере приближения к стоявшей возле афишной тумбы троице Сашок плавно разгонял «эмку». Ловко владевший автоматом Боцман изготовился к стрельбе. В его распоряжении было секунд пять-шесть, чтобы прицельно израсходовать тридцать два патрона снаряженного магазина. Метров за десять-пятнадцать, когда Боцман уже намеревался открыть огонь, Старцев вдруг обернулся на ревевший двигатель легковушки и, вмиг оценив опасность, толкнул за тумбу своих приятелей. При этом в руке его каким-то магическим образом оказался пистолет, из которого он тут же начал палить в сторону «эмки». – Давай! – крикнул Матвей. Сзади загрохотали очереди. Старцев упал, откатился в сторону и дважды выстрелил. Пули не причинили вреда сидевшим внутри пассажирам. Боцман дал еще пару коротких очередей, израсходовав последние патроны. Убрав ствол автомата из оконного проема, он наклонился вперед и принялся менять магазин. И вдруг, выронив оружие, схватился за шею. Позади автомобиля методично хлопали выстрелы. Практически одновременно пули стучали по кузову автомобиля. Матвей обеспокоенно обернулся и прижался спиной к правой дверце. – Что за… Сзади на проезжей части стоял второй сыщик и стрелял вслед «эмке» из пистолета. Даже не вскрикнув, ткнулся головой в спинку переднего сиденья Локоть. Следом замычал Сашок. Одна из пуль сбила кепку с самого Матвея. – Держи руль! – крикнул он водиле. – Ты чего?! Тот кривился от боли и правой рукой держался за голову. Сквозь пальцы на щеку и подбородок обильно стекала кровь. – Давай вправо! Гони! * * * Сашок держался, как мог, и упрямо вел «эмку» в направлении Марьиной Рощи. И если на Соколиную Гору компания ехала в основном по широким проспектам, то на обратном пути приходилось выбирать переулки и пустынные улочки. Молодой водила периодически терял сознание и заваливался то на дверь, то на Матвея. Тот придерживал руль и старался побыстрее привести парня в чувство. В коротком Старослободском переулке, что шел параллельно южной границе Сокольников, Сашок уткнулся лбом в руль и свернул его вправо. Матвей не успел среагировать – «эмка» наскочила колесом на бордюр, подпрыгнула и со всего маху долбанулась в металлический столб. Двигатель взвыл и заглох. Больно ударившись о переднюю панель, Матвей зло выругался, открыл дверцу. Перед тем как покинуть кабину, он посмотрел назад. Локоть точно был мертв. В затылке зияло пулевое отверстие, вниз по щекам и шее натекло очень много крови. Боцман по пути еще издавал хрипящие звуки. Теперь затих. Матвей приподнял его голову и скривился, увидев рваную рану на шее. Пиджак на спине тоже пропитался кровью вокруг небольшой дырки от пули. А вот Сашок в очередной раз стал приходить в себя: зашевелился, забубнил что-то. Матвей вылез. Воровато оглядываясь по сторонам, тихонько прикрыл за собой дверцу. В жаркий день окна многих жилых домов оставались открытыми. Кто-то наверняка слышал грохот автомобильной аварии. Тем не менее переулок оставался пустым. Матвей поспешно обошел автомобиль и наклонился над малым. При этом правая рука нырнула под широкую рубаху и нащупала рукоятку «нагана». Он думал ровно секунду. В другой раз не стал бы – шлепнул бы раненого Сашка да утек до хаты. А сегодня… – Сплоховал наш Боцман – оставил Старцева жить, – проворчал он, половчее хватая малого за пиджак. – Мне теперича свидетель нужен. Пошли, Сашок. Помогай давай. Достав с водительского сиденья и хорошенько встряхнув обмякшее тело, Матвей спросил: – Идти сможешь? – Попробую, – промычал Сашок. – Надо сматываться. Давай, сучи ножонками… * * * От Сокольников до Марьиной Рощи рукой подать – всего-то пяток улиц проскочить да перебраться через две железнодорожные ветки. Тем не менее на дорогу до заветной хаты у Матвея и Сашка ушло около двух часов. Малой потерял много крови, ослаб. На одном из привалов в густых зарослях полыни Матвей изорвал в клочья свою рубаху, перевязал ему рану. Однако тому все одно становилось все хуже и хуже. Временами приходилось попросту переть его на себе.