– Внутри фибровый чемодан, канистра и хромовые сапоги, – радостно сообщил Ефим. – Значит, это точно машина липового генерала! Старшина говорил про эти вещи. – Хромовых сапог он не видел. – Они же темные. Мог и не заметить. Баранец хотел потянуть за блестящую ручку и распахнуть дверцу, но Васильков его остановил: – Не трогай! Тот замер, растерянно хлопая ресницами. – Почему? – Не забывай, с кем имеешь дело, – оттеснил его майор. – В таких случаях всегда надо опасаться «сюрпризов». Открыл, не проверив, и… – Понял, – согласился старлей. Осмотрев кабину снаружи, изучив дверцу, они все-таки открыли замок и получили доступ к находившимся внутри вещам. Как и предполагалось, в канистре оказался бензин. А вот чемодан разочаровал. – Вещи. Обычные вещи, – поморщился Баранец. – Генеральский мундир, свитер, рубашка, исподнее, перевязанная бечевкой пачка писем, два галстука, пяток платков… И совершенно непонятно, где золото. – Я бы тоже задал главарю вопрос на этот счет, – сказал Александр. Он сидел рядом на корточках и, судя по потерянному виду, не ожидал увидеть в чемодане одежду и прочие вещи, не имеющие отношения к золотым изделиям из коллекции Генриха Шлимана. До сего момента в его голове складывалась относительно четкая картина: забрав золото, главарь пытается ускользнуть из Москвы. При этом оставалась масса непонятных моментов. Почему, к примеру, бандит решил сбежать из Москвы один? Зачем сделал остановку в Серебряном Бору и спрятал здесь машину? Куда и с какой целью скрылся? Теперь, после фиаско с чемоданом, пропало четкое представление ситуации. На всякий случай муровцы осмотрели весь автомобиль. Поначалу повезло – в перчаточном ящике Ефим обнаружил деньги. Новенькие советские красновато-серые пятирублевки в шести плотных пачках. – Прилично, – оценил он. – Тысячи три. И все же для главаря банды, завладевшей несколькими килограммами золотых изделий, такая сумма показалась скромной. Принялись искать дальше. Сзади под запасным колесом находилась крышка небольшого багажника, но внутри Васильков увидел лишь домкрат, ручной насос, автомобильный инструмент и прямоугольную банку немецкого технического масла. Под крышками капота отдыхал давно остывший шестицилиндровый двигатель. Под задним сиденьем имелось углубление, но в нем лежала только ветошь. – А может, он побоялся, что машину обнаружат, и припрятал золото где-то рядом? – предположил старлей. – Запросто, – без энтузиазма отозвался Александр. – Если закладка рядом, мы ее найдем. А если где-то дальше, придется серьезно прочесывать лес. – И что же мы предпримем? – Ближайшую округу мы, конечно, осмотрим, – поднялся Васильков. – А вообще я думаю так: главарь хорошо подготовился к отъезду из Москвы, а потому следует ждать его появления. * * * По приказу Василькова служебную легковушку и полуторку отогнали подальше от неприметного поворота. Местность вокруг немецкого автомобиля он проверил сам, осторожно пройдясь по спирали до удаления сорок – сорок пять шагов. Увы, в подлеске и кустарнике ничего найти не удалось. Впрочем, хоть Александр и прошелся по округе, про себя версию Ефима Баранца всерьез не воспринял. Главаря до определенной поры что-то удерживало в Москве. И это «что-то» было настолько для него важным, что он прилично рисковал, оттягивая момент отъезда. Ну а золото матерый преступник, скорее всего, намеревался забрать в последний момент или же хорошенько его припрятал до лучших времен. В любом случае, все пути к похищенному золоту вели через главаря. – Живьем, товарищи. Только живьем, – проверяя назначенные огневые точки, повторял Васильков. – Сначала громкий и четкий приказ сдаться. В случае неповиновения – предупредительная очередь поверх головы. Главаря он ожидал со стороны дороги. Тем не менее, бойцов расположил вокруг автомобиля. «Wanderer» заново забросали ветками, поправили, как было изначально. Затем Александр лично назначил место каждому бойцу, указал сектор обзора, помог с маскировкой. И, устроившись под кустом рядом с коллегой из МУРа, принялся ждать… * * * В районе одиннадцати часов со стороны дороги послышались приглушенные мужские голоса. Кто-то шел вдоль колеи, в точности повторяя путь муровцев и бойцов НКВД. Приготовив оружие, засада замерла… Голоса приближались. Вскоре, раздвинув кусты, на дороге появились двое. Пятидесятилетний мужчина в ладно сшитом темном костюме шел налегке. За ним шагал молодой парень в светлой рубашке. На согнутой правой руке он нес пиджак, на левом плече его висел выгоревший на солнце армейский вещмешок. – Ничего-ничего. Обоснуемся на новом месте и заживем, – приглушенно приговаривал первый. – Захочешь, подыщу тебе нормальную работу. Или учиться пойдешь в университет. – Выучиться бы неплохо, – отвечал парень. – Я только не понимаю, для чего такая спешка? – Это он, – прошептал Баранец. – Вижу. Сиди здесь, – ответил Васильков и ужом прошмыгнул на соседнюю позицию. Когда до лежащих в засаде бойцов оставалось шагов двадцать, сержант крикнул: – Стоять! Руки вверх! Неизвестные бросились на землю. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Приказываю бросить оружие и сдаться! В ответ прозвучал пистолетный выстрел. – Отец, ты же обещал! – послышался надрывный голос молодого парня. Слова заглушила автоматная очередь. Пули защелкали по стволам деревьев, сверху посыпалась листва и мелкие ветки. Несколько бойцов короткими перебежками обходили незнакомцев слева и справа. Пистолет выстрелил еще дважды. – Отец! – Антон, я им живым не сдамся! Автоматы ударили сразу с трех точек. Бойцы по-прежнему стреляли поверх голов, стараясь не задеть лежащих на земле людей. Внезапно молодой вскочил и, пригнувшись, побежал прочь. Его мелькавшая за деревьями белая рубашка была хорошо видна. – Прекратить огонь! – крикнул Васильков. Перекатившись за ближайшее дерево, он поднял на секунду голову и, почти не целясь, выстрелил. Вскрикнув, парень упал. – Антон! – крикнул пожилой. Парень не откликался. Несколько долгих секунд в лесу было тихо. И вдруг снова щелкнул пистолетный выстрел. – Черт… – прошептал Васильков. – Неужели застрелился?.. Он медленно поднялся в полный рост и направился в сторону неизвестных. Антон оказался жив – пуля, как и задумал Александр, задела широкую мышцу левого бедра, не причинив серьезного вреда. Правда, ранение было болезненным, и к тому же при падении парень сильно приложился головой о землю. С его отцом – главарем банды – дело обстояло намного хуже. Он лежал, уткнувшись лицом в траву, правая ладонь сжимала потертый «браунинг». Из небольшого отверстия в правом виске крупными каплями стекала темная кровь. Когда Васильков взял его запястье, сердце главаря еще слабо билось. Через минуту пульс пропал.