Рогер ткнул себя пальцем в грудь, чтобы уточнить, кого именно надо оставить в качестве единственного заложника, и сказал: – И риелторшу. Мы можем остаться вдвоем. Юлия подозрительно посмотрела на Рогера и прошипела: – Ишь чего захотел! Пока нас нет, договоришься о покупке квартиры? – Не твое дело! – ответил Рогер. – И думать об этом забудь, мы вас наедине не оставим! Рогер обиженно потряс брыллами. – Эта квартира не для вас! Здесь нужен человек с золотыми руками! Юлия была слишком азартным покупателем, чтобы это стерпеть, и в ответ проревела: – У моей жены такие золотые руки, что тебе и не снилось! – Что? – удивилась Ру, как будто узнала, что у Юлии есть другая жена. Анна-Лена подумала вслух: – Не кричите. Подумайте о ребенке. Рогер рьяно закивал: – Вот именно! Подумайте о ребенке! Анна-Лена была счастлива, что Рогер ее услышал, а у Юлии потемнело в глазах. – Ах ты, мошенник! Я не уйду отсюда, пока мы не купим эту квартиру! Ру дернула ее за руку и шикнула: – Вечно ты со всеми ругаешься! Ру явно уже видела Юлию в таком состоянии. Много лет назад на их первом свидании Юлия вышла из бара покурить, пока Ру делала заказ. Через две минуты к Ру подошел охранник и, ткнув рукой в окно, спросил: «Она с вами?» Ру кивнула, и ее тотчас вышвырнули из бара. Выяснилось, что возле бара была очерчена площадка для курения, за которую нельзя было выходить, а Юлия стояла в двух метрах от нее. Когда охранник попросил ее зайти на площадку, Юлия стала прыгать по линии и дразнить его: «А здесь можно? Здесь можно стоять? А что, если я буду стоять здесь, а сигарету держать внутри? А так? Если сигарета внутри, а дым я выдыхаю наружу?» Когда Юлия была навеселе, авторитетов для нее не существовало, – возможно, это было не самое подходящее качество, которое можно продемонстрировать на первом свидании, но, когда Ру вышвырнули из бара, она спросила охранника, как он догадался, что они вместе, и тот с мрачным видом ответил: «Я попросил ее уйти, а она помахала в витрину и сказала, что вы ее девушка и без вас она никуда не уйдет!» Ру впервые назвали своей девушкой. В тот вечер она безнадежно и бесповоротно влюбилась. Впоследствии выяснилось, что пьяная Юлия мало чем отличается от Юлии беременной, и Ру пришлось пережить восемь ужасных месяцев; но жизнь преподносит свои сюрпризы. – Пожалуйста, милая! – снова начала Ру. – Попробуй уйди – как вернешься, квартира уже будет продана! – прошипела в ответ Юлия. – Сколько квартир мы посмотрели? Двадцать? Тебе всегда что-то не нравилось. Я больше не могу! Мы во что бы то ни стало купим эту квартиру, и пусть после этого кто-нибудь только попробует сказать, что… – Ты пистолет видишь? – спросила Ру. – Это ты, что ли, вот-вот выпердишь пятикилограммовую обезьяну из другой дырки? Нет? Тогда заткнись! – Нельзя при каждом удобном случае использовать беременность как аргумент в спорах, мы об этом уже говорили… – пробормотала Ру, поглубже засунув руки в карманы платья, из чего Юлия поняла, что зашла слишком далеко, потому что последний раз Ру так глубоко засовывала руки в карманы, когда соседские дети убили ее птицу. – Что вы сказали? Прошу прощения, но… – прокашлялся грабитель, недвусмысленно подняв пистолет, так что собравшиеся вспомнили, что происходит. Сложив руки на животе, Юлия еще раз громогласно объявила: – Я никуда не пойду! Ру вздохнула так глубоко, что едва не достала до нефтеносного пласта, и решительно кивнула: – Без нее я отсюда ни ногой. Момент был ужасно трогательный, но Зара все испортила своей ухмылкой: – А вам никто и не предлагает. Вы вроде не на сносях. При этих словах Ру засунула руки так глубоко в карманы, что в них прорвалась дыра, и пробормотала: – Вообще это путешествие для двоих. Тем временем Рогер, который был в корне не удовлетворен происходящим и считал, что никто из присутствующих не хочет сосредоточиться на главном и не дает ему нужную информацию, воздел руки в сторону грабителя и спросил: – Вам что вообще надо? А? Вы пришли за квартирой? Анна-Лена принялась наподобие мима чертить в воздухе четырехугольник, пытаясь проиллюстрировать слово «квартира». Грабитель застонал от отчаяния: – С какой стати я… ну нельзя же… вы что, думаете, я хочу украсть эту квартиру? Только теперь Рогер понял, как неуместно прозвучали его слова, но поскольку Рогер был человеком, никогда не признающим свои ошибки, даже если они очевидны для всех, сказал: – Квартира нуждается в капитальном ремонте! Грабитель еще раз прокашлялся, чувствуя, как подступает мигрень, и сделал еще одну попытку: – Не могли бы вы просто… лечь на пол? Буквально на пять минут. Я не хочу вас… да, в моих планах было ограбить банк, а не… этого у меня в планах не было! Вдруг в комнате по разным причинам стало так тихо, что слышны были только всхлипывания грабителя. Плачущий человек с пистолетом в руке – зрелище малокомфортное, поэтому никто не знал, как себя вести. Ру слегка толкнула Юлию и сказала: – Видишь, что ты наделала. А Юлия пробормотала в ответ: – Не я, а ты… Рогер повернулся к Анне-Лене и прошептал: – Без капитального ремонта не обойтись! Анна-Лена тотчас отозвалась: – Точно! Ты совершенно прав! Но… тебе не кажется, что здесь сыровато? Наверняка стены покрыты плесенью. Грабитель продолжал всхлипывать. Все избегали смотреть в его сторону: как уже было сказано, взрыв чувств у вооруженного человека – не самое приятное зрелище. И только Эстель осторожно сделала несколько шажков по направлению к грабителю. То ли она недооценивала ситуацию, то ли, наоборот, оценивала ее слишком трезво. Возможно, вам покажется странным, что Эстель до сих пор не фигурировала в нашей истории, но это вовсе не потому, что об Эстель легко забыть, нет, просто о ней трудно вспомнить, – она была, если можно так сказать, совершенно прозрачной. Костлявая старушка восьмидесяти семи лет, скрюченная наподобие корня имбиря, шагнула к грабителю и вымолвила: – Все в порядке, дружочек? Грабитель не сразу нашелся что ответить, и тогда Эстель как ни в чем не бывало продолжила: – Меня зовут Эстель, я здесь по поручению моей дочери. Мой муж Кнут ищет, где бы припарковаться. Да, здесь не так просто найти место для парковки, особенно сейчас, когда всю улицу заполнили полицейские автомобили. Мне просто показалось, что вам нехорошо. Не подумайте, будто это я в укор, про парковку, вы здесь, конечно же, ни при чем. Как вы себя чувствуете? Может, воды? Похоже, пистолет Эстель не пугал, хотя, с другой стороны, она была настолько любезна, что, если бы ее даже убили, она сочла бы это знаком внимания. Грабитель вытер слезы и сказал: – Да, спасибо. – У нас есть лайм! – воскликнула Ру, указывая на вазочку у прикроватной тумбочки, где лежало около дюжины лаймов – настолько популярного элемента декора в квартирах, выставленных на продажу, что, если бы профессия риелтора попала под запрет, поверхность земли покрылась бы невостребованными лаймами так густо, что выжили бы только подростки, у которых всегда наготове маленький ножичек и которые самозабвенно любят мексиканское пиво. Эстель принесла грабителю стакан воды, и тот приподнял край балаклавы, чтобы попить. – Вам получше? – спросила Эстель. Грабитель медленно кивнул и вернул стакан Эстель. – Простите… что так получилось. – Что вы, дружочек, ничего страшного, – ответила Эстель. – Я вам больше скажу, мне кажется, это прекрасно, что вы не имеете видов на эту квартиру. Иначе полиции ничего бы не стоило вас найти! Кстати, вы хотели ограбить тот банк, что дальше по улице? Разве там теперь не безналичный расчет? – Да, спасибо. Теперь я знаю. – Ловко придумано! – фыркнула Зара. Грабитель тотчас вышел из себя и обратился к Заре тоном, каким обращаются к детям, когда они ссорятся на заднем сиденье машины, а ты – за рулем: – Откуда мне знать?!! Все могут ошибаться! Рогер, который всегда инстинктивно, независимо от контекста, норовил переорать орущего, повысил голос: – Я ТРЕБУЮ ИСЧЕРПЫВАЮЩЕЙ ИНФОРМАЦИИ!