Она подняла объёмный зад и, покачиваясь, двинулась вглубь магазина. Загремели какие-то склянки, кажется, продавщица споткнулась и грохнулась, судя по характерному звуку. Но поднялась — судя по соответствующему кряхтению. Вскоре она вернулась с несколькими жестяными банками, которые она уложила в подол. Её при этом не смущало, что нижнее бельё предстало всеобщему обозрению. Я уже готов был расплатиться, как в магазин влетело ещё одно тело, навалилось на прилавок и потянуло грязные пальцы к продавщице. — Слышь, — прохрипел он, — закуски дай. — А деньги есть? — она завернула мои консервы ещё сильнее и теперь стал виден обвисший живот продавщицы. — Да я тебя!.. — алкоголик бросился вперёд, стараясь достать продавщицу. Пришлось принять меры. Я оттолкнул его в сторону, и пьяница не удержался на ногах, сверзился с боку у прилавка и ударился головой о пустой стеллаж. — Ну, падла! — заверещал он. — Порву! Пришлось принять ещё меры. Пнул его ногой в живот один и другой раз, чтоб скрючился. Швырнул купюры за прилавок и заорал: — Давай товар! Быстро! Продавщица пискнула, но подошла ближе, вывалила содержимое подола на прилавок. Банок оказалось всего три. Обсчиталась, дура! Но разбираться было уже поздно, я похватал консервы, быстро сунул в сумку и побежал на выход. Но не тут-то было. За дверью магазина стоял ещё один пьяница. Я его даже узнал — сосед мой. Тот, что колбасы требовал. — Слышь, — прозвучала любимая приветственная фраза маргиналов. Но договорить я ему не дал. Врезал свободной рукой в челюсть. Морда у второго алкаша оказалась крепкой, тот будто и не заметил удара, продолжал стоять, лупать глазами, а у меня аж руку свело. И всё же, хоть и медленно, но до него дошло. Сосед заморгал, задёргал подбородком, словно собирался заплакать, а потом завалился спиной назад. По его светлым шортам расползлось мокрое пятно. Ох, неужели и я был таким? От воспоминаний меня передёрнуло. Спасибо «торпеде», что не дала мне опуститься до такой степени. Глава 3 С растительностью происходили удивительные метаморфозы. Меня, как биохимика, это занимало. Несмотря на сентябрь, деревья разрослись пышной листвой, которая увядать и не думала. Тогда как уже пятипроцентный раствор этанола должен был бы замедлить рост, десятипроцентный — вызвать стресс, а двадцати пяти процентов хватило бы, что убить растения. Но погибли в основном кустарники и трава, а деревья — напротив, радовали взгляд пышной зеленью. Не думаю, что это надолго. По весне-то и трава цвела, пока дожди не превысили допустимую концентрацию этанола. А к середине лета вся высохла. Присутствие этанола в почве заставляет растения закрывать устьица и, таким образом, сохранять больше влаги в листьях, но, вот, рост при этом должен замедляться. Однако с деревьями такового не наблюдалось. Цветут и пахнут. Возможно, их корневая система уходит на большую глубину, а там деревья потребляют влагу из грунтовых вод. А это значит, что где-то должны были остаться скважины с чистой водой. Возможно, где-нибудь в деревнях можно найти колодцы. И, может быть, чистая зона, о которой говорила Ритка, живёт за счёт таких скважин? Как бы там ни было, здесь ни о каких колодцах с чистой водой и не слышали. Затарившись самым необходимым, я аккуратно сложил перегонный куб — только бы холодильник не разбить, и двинулся к железнодорожной станции. Вероятность того, что проходящий мимо товарняк подберёт меня, стремилась к нулю, и я это прекрасно осознавал. Но всё равно шагал к станции. Вдруг повезёт. — Юрка, — вдруг раздался у меня за спиной голос, — ты, что ли? Обернулся и увидел знакомое лицо. Не слишком трезвое, надо заметить, но и не в конец пропитое, как у прочих обитателей Навли. Просто теперь, когда сам постоянно трезв, замечаю даже минимальное опьянение. — Женёк, какими судьбами? — я раскинул руки, будто очень рад его видеть. На самом деле не слишком-то хотелось сейчас с кем-то общаться. А то начнётся: «Давай выпьем за встречу, да как это ты в завязке, сто лет не виделись…» и тому подобное. — Всё, домой возвращаюсь, — выдал он и опустил голову, будто повинился в чём-то. С Женькой мы когда-то учились вместе. Потом так же вместе в Москву поехали, в одном НИИ работали. Только он-то, действительно, работал, а я любимой формулой увлёкся чересчур. На том дружба как-то тихо-мирно сошла на нет, да я и не думал об этом по тем временам. Выгнали меня из института, а он остался. — В отпуск, что ли? — поинтересовался я. — Да какой там, — махнул он рукой. — Не поверишь, чуть не посадили. — Это за что? — Говорю ж, не поверишь. Работа моя подозрительной кому-то, — он поднял указательный палец вверх, — там показалась. Типа оружие бактериологическое и всё такое. Кому, говорят, разработки продал? А я знаю? Я ж ничего и не продавал. — Да они там, похоже, в край перепились. Дружба наша, может, и иссякла, но Женьку я хорошо знал. И про исследования его — тоже. Кому его грибы, растущие в дерьме, могли понадобиться? Бред какой-то. — Ой, не то слово. У них там теперь отдельное подразделение для непьющих. Да только там почти и нет никого. А в остальном такой бардак, — он скорчил рожу, будто его по голове тюкнули, но тем самым весьма наглядно выразил своё отношение к происходящему. — Понятно… — А ещё про этот, трезвый взгляд долдонят. Так и говорят, нам нужен трезвый взгляд на проблему, трезвый взгляд. У меня этот институт уже во где сидит, — Женька приложил ладонь к горлу, демонстрируя, как его НИИ достал. — Так тебя тоже, что ли, за пьянку турнули? — Да не, сам ушёл. Задолбали. — Понятно. А меня обратно позвали. — Да? — он удивлённо вскинул брови. — А ты, смотрю, держишься бодрячком. Поди не пьёшь почти? — Совсем. — Что «совсем»? — Не пью совсем. Зашился. — Иди ты! — воскликнул он. — Во даёшь! Не ожидал. — А чего ожидал? Что я тут спился в конец? — Ну… — он умолк, а я понял, что именно так он и думал. — Ты мне лучше расскажи, как сюда добрался? — Так на машине. На чём же ещё? — И что, так просто доехал? — удивился я. — А как ещё? Главное, не останавливаться. — И никто остановить не попытался? — Да на дорогах пусто сейчас. За три часа ни встречки, ни попутки. — Вот оно, значит, как. И если Женька сюда доехал, то и обратно, выходит, можно добраться. И без всяких товарняков, которых сутками можно ждать и ни одного не дождаться. Одна проблема — машины у меня нет. Не буду же я просить Женька подвезти. Но пришла мне в голову одна мысль. Не очень хорошая, если посудить. Но у меня ведь под боком целый гаражный кооператив. И, главное, никакой охраны, кроме меня. — Так ты всерьёз вернуться хочешь? — создалось ощущение, что до Женьки обронённая мной фраза только дошла. — А почему нет? — Не, это ты правильно. Зарплата хорошая, да и непьющих в Москве больше, а дебошей меньше. Даже не сравнить с Навлей-то. — А сам-то давно приехал? — странно он как-то заговорил, будто убедить меняв чём-то хотел. — Да буквально только что. — Ну, тогда тебе сравнивать ещё не с чем. Вот, поживёшь тут с годик… — Да иди ты, каркаешь! — Так чего приехал, раз тебе тут не по душе? Он замялся, потом вдруг расплылся в улыбке, странной такой улыбке, немного дебилковатой. — Так, уволили меня. Квартира ведомственная была, куда мне ещё? — А, ну, ясно. — Так, может, посидим, выпьем за встречу? Ну, вот, началось… — Я ж сказал, что зашился.