– Хорошо. – Я, кажется, засыпаю, – сказал Трофимов озабоченно. – Вы не подумайте, я нормальный человек был. Инженер. Говорили, небесталанный. НИИ закрыли к чертям… стал шмотье возить, бухал… Вам надо что-то с этим всем делать, товарищ милиционер! – Мы сделаем. – Вы спрашивали, что было последнее… Последнее – женщина пришла. Не за покупками. Они обсуждали что-то… не помню. Что-то важное. Она не в первый раз приходила. Женщина дала мне кристаллик. Он аж затрясся… я кристаллик под язык… сразу. Трехцветный. Красно-оранжево-желтый, переливчатый… Потом она закричала и умерла. Я так понял, что это значит, она хотела меня убить. Собирался выплюнуть кристаллик. Но поздно. Он тогда пошел к стекляшке, откуда всё достает. Говорил, что ему стыдно. И страшно. И он должен это сделать, иначе никак. Взял из стекляшки топор. Ударил себя в грудь. И я умер. – Вы себя убили? – переспросил Лихачев. – Я… он… Я путаюсь. Где я, где он. Да. Я его убил. А он меня. Товарищ милиционер… потрогайте меня снова… Лихачев молча снял перчатку и приложил руку к щеке Трофимова. – Я чувствую, – сказал Геннадий тихо. – Я понял, дети там тоже хотели… почувствовать тепло… Он замолчал. Лихачев некоторое время стоял, глядя на останки Геннадия Трофимова, прикрепленные к телу мертвого Продавца. Потом сказал: – Он умер. Совсем. Жилка на виске не бьется. Осторожно прикрыл Трофимову веки. Глянул на меня: – Вот ты и нашел убийцу. Милана зарыдала, прижавшись к Елене. Та молчала, глядя на тело. Потом сказала: – У меня муж, покойный, в девяностые челночил. Возил из Польши тряпки всякие, спирт «Роял»… Он музыкант был, но не великий. На частных уроках тогда не заработать было. – Без идеологии, конечно, жить можно, – сказал Лихачев скрипучим голосом. – Можно без всего. Видишь, Максим, можно даже без тела жить. Покупать кристаллики. Но некоторые сами на них подсаживаются… Он отошел в сторону, вернулся с топором. Осмотрел, пожал плечами. – Топор как топор… Легонько тюкнул по корпусу Продавца. Металл, который даже не оцарапала дисковая пила, промялся, из едва заметной дырочки начал сочиться синий гель. – Зря мы эту версию с порога отвергли, – сказал Лихачев. – Что за хренов криптонит в топоре, интересно? – Тогда уж адамантиум, – вяло ответил я. Отвел взгляд от мертвого человека. Да, Продавцы его не убивали. Они предложили умирающему «пожить» в другой форме. Тот согласился. И стал фрагментом Продавца… где? На планете синей звезды? Значит, Продавцы как-то тихонько посещали Землю и при Прежних. Подторговывали… с кем? С обитателями Гнезд? Нет, их еще не было. Значит, с теми измененными людьми, которых отправляли к звездам Прежние. Видимо, тогда Продавцы на Земле торговать не могли. А вот когда пришли Инсеки, то сразу к нам кинулись. Наркота. То есть мы все собираем наркоту для каких-то инопланетных тварей. Вряд ли для самих Продавцов, этот вел себя так, словно его пристрастие постыдно. – Что будешь делать, Максим? – спросил Лихачев. – Мы, я полагаю, расследование закончили. Ты можешь сказать Продавцу, что его товарищ пришел в себя и рассказал, что… лучше без деталей, верно? – Сожрал кристаллик, испытал ужас и стыд, сделал супертопор и сам себя убил, – предложил я. – Сойдет ему такой ответ? Я пожал плечами. Наверное, сойдет. Не стоит, действительно, поднимать тот неловкий момент, что я знаю источник, где Продавцы берут головы и руки. Не стоит думать о том, что человеческий мозг в его голове жив, сознание сохранилось – и как во сне воспринимает всё происходящее. И Продавец выдаст мне возвратный мутаген. Куда он денется. Дарина станет обычной девушкой. Нет, не обычной, конечно. Настоящей. Может, мы будем после этого вместе. А может быть, и нет. Это сейчас я для нее – всё на свете. Вернувшись в мир людей, она станет знаменитой, станет звездой. Напишет книгу «Моя жизнь в Гнезде». Будет выступать во всяких телешоу. Да ее Голливуд на любую роль возьмет! Бывшая Измененная, чудом вернувшаяся к людям! От плейбоев до олигархов, все будут вокруг виться. Не важно. Дарина станет настоящей, а она хочет этого больше всего на свете. – Сойдет, – сказал я. Лихачев кивнул, глядя на меня. Какая-то неловкость была у него во взгляде. Словно разочарование. Он обвел взглядом захламленный Комок. Невесело рассмеялся: – А я уж собрался тут пару дней провести. Жене позвонил, чтобы белье и чистые рубашки собрала. Я подумал, что и про это ничего не знал. Что у Лихачева, которого зовут Игорь, есть жена. Что у Елены был муж-музыкант, который «челночил» лет сорок назад. – Только я сделаю одну вещь, – сказал Лихачев. – Мы сделаем, – кивнула Елена. Я понял. – Думаю, Продавец не будет против. – Официально я это проводить не стану, – продолжил Лихачев. – Но это человеческий прах, и он будет лежать в родной земле. Я думаю, вам лучше уйти, ребята. Милана кивнула, я тоже спорить не стал. Мы собрались быстро и с тем ощущением неловкости, которая появилась сразу после окончательной смерти Трофимова. Вроде бы он и умер, и задача, поставленная Продавцом, неожиданно разрешилась, а вот неловкость не исчезла. – Можно вызвать такси, – сказала Милана, кивнув на телефонный аппарат. Иван действительно обеспечил нас связью. – Как хочешь, – ответил я, косясь на Елену. Доктор рылась в своих медицинских инструментах. Выглядели те зловеще. Лихачев взвешивал в руке топор из «адамантиума». Он что же, отрубать штыри будет? – Или прогуляемся. – Прогуляемся, – решила Милана. – Мы пойдем, – сказал я. – Давайте, ребята, – кивнул Лихачев. – Мы справимся сами, не волнуйтесь. Вид у него с топором в руках был совершенно маньяческий. Точно, будет рубить штыри. Мы торопливо вышли. А снаружи уже стемнело. Вдоль набережной загорелись редкие фонари, в небе переливалось миллионами огней лунное кольцо. У санитарного фургончика стояли трое в штатском, в костюмах, и двое полицейских в форме. Явно присланная Иваном охрана. – Чем можем помочь? – спросил один из штатских, подходя к нам. Человек как человек. Средних лет, крепкий, с выправкой. Очень может быть, что ничего не знающий про Прежних. – Да нет, спасибо, мы домой, – сказал я. – Наши товарищи пока останутся. Штатский кивнул: – Может, машину? – Нет, спасибо. Пройдемся. – Как угодно, – вежливо ответил он. – Максим… я на минутку… – Милана коснулась моей руки. – Чего? А… – Я торопливо кивнул. – Конечно. – Загляну к вам в машину, – сказала Милана. – Направо, сразу после входа, – деловито сказал штатский. Милана пошла к машине. Мужчина с любопытством посмотрел на меня. Спросил небрежно: – Какие-то проблемы? С Продавцом? – Всё бывает, – туманно ответил я, чем, похоже, заслужил его одобрение. – Да уж, прилетели на нашу голову… – вздохнул штатский.