Глава первая Свет был неярким, но сейчас казался мне ослепительным. Я щурился, прикрывая глаза ладонью, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не застонать. Меня пошатывало, хоть я и сидел, такой низкой была сила тяжести. Сладкий и одновременно грибной запах вызывал рвотные позывы. Милана обнимала меня, то ли желая помочь, то ли от страха – рядом с нами стоял Инсек. Помещение оказалось огромным, в этот раз мой выход на связь застал Инсека не в туннеле. Я даже не мог сосредоточиться на деталях, видел лишь, что это огромный зал с плавно закругляющимися стенами и причудливыми многочисленными… приборами? Агрегатами? С тем же успехом это всё могло быть просто мебелью или произведениями искусства – ровные формы, ни одного прямого угла. – Почему ты стал отказываться от спасения? – спросил Инсек. Приблизился к нам – маленькие ходильные ноги быстро переступали по полу, две длинные передние конечности потянулись ко мне. – Не тронь его! – крикнула Милана, рванулась вперед. Разумеется, ее унесло в сторону, здесь она весила от силы десяток кило. Инсек ловко перехватил Милану, вернул на место. – Беспокоиться не надо. Я не несу угрозы. – Я несу… – прошептал я. – Они хотели, чтобы я попал сюда… я поздно понял… Я – опасность… – Что с тобой происходит? – спокойно спросил Инсек. – Голова… боль… – Его ударили! – сказала Милана. Она собралась и говорила почти спокойно: – Его ударили по голове, это сотрясение мозга! – Нет… Или не только… – Я сжал ладонями виски. Ощущение было таким, словно череп сейчас лопнет. – Мне что-то дали выпить… я отравлен или заражен… или взорвусь… – Последнее маловероятно, – решил Инсек. Он опустил лапу на пол, металл разошелся, образуя воронку. Инсек подержал свою конечность в воронке, потом извлек – на когтях повисли тягучие фиолетовые сгустки. – Прими… Я даже не колебался. Я сейчас и стрихнина бы выпил. Открыл рот – и длинный черный коготь стряхнул в него фиолетовую жижу. – Глотай, – продолжил Инсек терпеливо. Я проглотил. Вещество напоминало по консистенции подтаявшее желе, было чуть горьковатым и словно бы содержало спирт. Нёбо и горло онемели. – Сейчас тебе станет легче, – пообещал Инсек. И обратился к Милане: – Ты в лучшей форме, объясни, что произошло. При всем пугающем облике, при всей нереальности произошедшего и необычности обстановки, что-то в его манере общаться успокаивало. Инсек походил на старого доктора – спокойного, всё повидавшего, не пытающегося упрекнуть, напугать или наобещать чудес. – На Земле убили Продавца. Это сделала женщина, Кандидат в Прежние, она тоже погибла. Кажется, она была связана со Слугами. Нас захватили Слуги, сказали, что им надо поговорить с вами. Максима чем-то напоили. – Очень кратко и четко, – похвалил ее Инсек. – Интересный метод диверсии. Он может сработать. Не разворачиваясь, Инсек попятился от нас. Остановился у вырастающей из пола металлической арки. Помедлил, пока проем не стал достаточно большим. Потом медленно прошел сквозь нее, не отрывая от нас взгляда. – Максим? – спросила Милана. – Ты как? Мне было лучше. Я с удивлением понял, что боль отступила, растворилась почти бесследно. Тошнота тоже почти прошла. – Уже лучше, – сказал я, осторожно садясь. И почему-то засмеялся. – Неизвестный вирусный агент, – сказал Инсек. – Любопытно. Он не должен действовать на людей. Агент предназначен для уничтожения моего вида. Он двинулся вперед, снова проходя через арку. Но теперь поверхность арки засветилась ярко-белым светом, Инсек проходил сквозь него, словно сквозь занавес. – Вы лечитесь? – спросила Милана. – Отчасти, – сообщил Инсек. – Это очень интересный конструкт. Прежние всегда хорошо работали с вирусным геномом. Лучше, чем мы. Из пола выросла, вытянувшись к потолку, тонкая и прозрачная пленка, разделила отсек на две части, изолировав нас от Инсека. Как ни странно, но казалось, что пленка из того же металла, что и всё вокруг – только очень, очень тонкая. Я вдруг почувствовал легкое прикосновение к рукам. Опустил взгляд и вздрогнул – из пола выросли и впились в запястья гибкие металлические трубочки. – Не обрывай, – сказал Инсек. – Я пытаюсь очистить твой организм и определить механизм поражения. – Да? – удивился я. Происходящее вызывало все большее удивление. Всё казалось странным и необычным, даже Милана. Даже я сам. Что-то со мной происходит. – Я проверю и тебя, женщина, – сказал Инсек. – И себя. Он лег на пол, из которого серой травой выросли тонкие иглы, вонзившиеся в его панцирь. Я посмотрел на Милану – ее тоже пронзили, притянули к полу металлические нити. – Вы не пострадали, – успокаивающе сказал Инсек. – Вирус не действует на людей. А в организме Максима есть дополнительный повреждающий фактор, привязанный к его геному. Можно назвать его упрощенным мутагеном, разрушающим базовые структуры мозга. – Ты меня вылечишь? – спросил я. – Мутаген нейтрализован, однако обычным путем исправить последствия невозможно, – сообщил Инсек. – Но вы не должны расстраиваться. Мы используем обратимую контролируемую инволюцию. Максим, лежи спокойно и доверься мне. – Это больно? – спросил я с тревогой. Вопрос был детский, даже непонятно, как я мог такой задать! Но меня вдруг стало всерьез тревожить, больно это или нет. То, что я умираю, – не волновало, а вот при мысли о боли становилось страшно. – Нет, не больно. Лежи. Я лег. Просто расслабился и медленно опустился на пол. При такой низкой силе тяжести металлический пол казался мягким, словно перина. Больно не было, нет. Было хорошо и легко. – Это нормально? – спросила Милана, глядя на меня. В ее глазах вспыхнул испуг, и это тревожило. Она ведь смелая, почему она испугалась? – Да, – сказал Инсек. – Подожди. Нет, никакой боли, мне становилось все легче и легче, я ни о чем не переживал… я ведь верю Инсеку… – Это еще долго? – Уже почти, – ответил Инсек. Мне показалось, что его голос очень утомлен. Я повернул голову. Странное ощущение, тело стало неестественно мягким и расслабленным. Милана смотрела на меня… нет, кажется, без страха, но растерянно. Потом улыбнулась и погладила по голове. – Всё хорошо? – поинтересовался я на всякий случай. – Да, – сказала она. – Только это странно. – Что? – спросил я с жадным любопытством. Мой голос оказался неожиданно тонким. – Пожалуй, ему лучше поспать, – донесся откуда-то голос Инсека. И я уснул. Как рассказала потом Милана, выглядело лечение действительно пугающе. Менялось мое лицо, менялись пропорции тела. Я словно превращался в ребенка, вот только ребенок этот был ростом со взрослого человека. Голова слишком большая, руки и ноги короткие, лицо совершенно детское. – Это как в мультике или кино, когда ребенок неожиданно увеличивается, – нашла пример Милана. – Ну, от каких-нибудь увеличивающих лучей или зелий… Я бы сказала, что тебе лет семь-восемь, если бы не размер. – Я хоть был хорошим ребенком? – спросил я с надеждой. Милану аж передернуло. – Будь ты ростом в метр с кепкой – да. А твои метр восемьдесят… – Восемьдесят пять! – поправил я. – Метр восемьдесят пять – это чересчур. Только в мультике умилительно. – Зато теперь можешь говорить, что знаешь меня с детства, – сказал я. – Возможно. Но хорошо, что ты изменился обратно. Мы стояли в отсеке, который для нас создал Инсек. Этот отсек был душевой камерой – с огромной прямоугольной «лейкой» над решетчатым стоком, несколькими флаконами разноцветных жидкостей, которыми Инсек велел вымыться в строгой последовательности. И мы оба ощущали неловкость, заставляющую нас стоять и разговаривать, а не раздеваться и мыться.