Раслер зажмурился, осторожно подхватил ее ритм. Киирис нравилось, что сейчас они соприкасаются лишь там, потому что так ее голова могла оставаться достаточно ясной, а удовольствие – целиком контролируемым. От одной мысли о возможной близости с этим странным молодым мужчиной, в голове появлялись странные размытые образы, от которых соски мгновенно затвердели. Вот только в этих образах… «Сейчас я главная! – взбрыкнула Соблазнительница, и бесцеремонно вытряхнула Киирис обратно на задворки сознания. – Мы же не хотим, чтобы маленькую рогатую бестию потом мучили бесконечные угрызения совести?» — Если бы ты пожелал взять меня, - продолжала она с заметным придыханием, - то понял бы, что я – словно теплый жидкий шелк. И я бы приняла тебя так глубоко. — Мокрая и податливая? – Раслер тоже опустился ниже, на этот раз прижимаясь членом к влажному месту между ее широко раскинутыми ногами. Толкнулся несколькими дразнящими движениями, каждый раз заставляя ее всхлипывать от плотного трения. – Горячая? Отвечай! — Горячая, - подхватила она, и, повинуясь воспоминаниям, запустила руку между ног, скользнула пальцами внутрь, выгибаясь дугой. — Что ты чувствуешь? – Он с силой толкнулся вперед, подталкивая ее пальцы еще глубже. — То, что может подарить тебе удовольствие, Наследник костей. – Киирис высвободила ладонь, влажными пальцами очертила контур его рта. – Попробуешь? Вместо ответа Раслер обхватил губами ее пальцы, соблазнительно слизнул влагу самым кончиком языка, одновременно наращивая темп. — В следующий раз, Киирис, я должен буду попробовать тебя по настоящему, - пообещал он сбивающимся от страсти голосом. Вместо ответа она вынула пальцы из его рта, хотя напоследок Раслер все же ухитрился их укусить – и поцеловала его. Сплела свой язык с его языком, впитывая рвущиеся из горла Раслера хрипы. Вот так, больше – никаких разговоров. Возможно, игры наследника нельзя назвать нормальными и привычными, но сейчас ей нравилось быть их участницей. И нравилось, что при других обстоятельствах она вполне могла бы отдаться им вся без остатка. Их приглушенные стоны, всхлипывания, шелест простыней – все слилось в набирающую темп мелодию. Киирис чувствовала лишь восхитительный вкус его требовательного поцелуя, то подчиняясь – то забирая инициативу. Чувствовала, как яростно он вколачивает свою твердость ей между ног и рычит от негодования, что не может получить все сполна. В какой-то момент ее собственная ноющая слабость превратилась в сосредоточение удовольствия, в которое Киирис окунулась без оглядки. Последний толчок был таким сильным, что кровать недовольно скрипнула. Киирис разорвала поцелуй, позволяя Раслеру выплеснуть свой долгий стон. Ее била мелкая дрожь, голова кружилась, а тело медленно раскачивалось на волнах полученного удовольствия. — Воображаю, что подумают прачки, когда найдут мои штаны, - пошутил Раслер, когда к нему вернулась способность говорить. — Они молча сделают свою работу, чтобы сохранить головы при себе. На этот раз Раслер поцеловал ее едва касаясь губами губ, перевернулся на спину и раскинул руки. — Кажется, сегодня я увидел обитель небесную, Кровь богов. Глава ОДИННАДЦАТАЯ Десять дней спустя — Ну и что ты придумал на этот раз? Киирис с восхищением разглядывала двух оседланных породистых ююнских жеребцов: тонконогих, крепких и изящных, словно струны на музыкальном инструменте. Их шкуры лоснились на солнце, грация была безупречной, а седла стоили, должно быть, цену небольшой деревни со всеми ее обитателями. — Прогулку за город, - бесшабашно, будто речь шла о совершенно обыденной и безопасной вещи, сказал Наследник тени, и вручил ей что-то завернутое в отрез дорогой ткани. — Мне кажется, жеребца было достаточно. – Она не отважилась взять предложенный подарок. — А мне кажется, рас’маа’раздесь здесь ты, а значит, я имею полное право решать, что ты примешь в дар, а что – нет. Киирис незаметно поморщилась от прозвучавшей в его голосе небрежности. Страшно представить, что прошло уже больше недели с тех пор, как она оказалась пленницей в замке Меродской гидры. Хотя, какая же она пленница? Киирис не имела привычки лукавить себе, поэтому вынуждена была признать, что жизнь «пленницы» была во всех отношениях куда приятнее вынужденного существования в Кераке. Даже если сначала она думала совсем противоположное. Раслер и Рунн продолжали баловать ее своими постоянными знаками внимания, каждый на свой манер. На прошлой неделе Наследник тени преподнес ей в подарок коня великолепного, безупречно-гнедого жеребца. Как оказалось, больше, чем женщин и хорошие клинки, Рунн любил разве что лошадей. Мог говорить о них часами, восхищаясь с такой же страстью, с какой иной ценитель описывает прелести красавиц с Теплых островов. В другой жизни, по ту сторону Зеркала мира, Киирис выучилась сидеть в седле раньше, чем говорить, вот только ездила она совсем не на смирной лошади. Да и после похищения в Керак так ни разу и не ездила верхом. О чем сразу же честно сказала Рунну, в ответ на что тенерожденный плотоядно ухмыльнулся и пообещал самолично заняться ее обучением. А учитывая то, что Дэйна днем и ночью занимали государственные дела, у Наследника тени появилось в два раза больше времени, чтобы осуществить обещание. За это время Киирис успела привыкнуть и к его странной манере шутить, и к комплиментам, от которых сквозило если не издевкой, то весьма сальной шуткой. И успела рассмотреть, что все это – не более, чем ширма, за которой Рунн старательно прячет своего обиженного на весь свет, недолюбленного ребенка. — Ну же, рас’маа’ра, смелее. – Наследник тени всучил ей сверток. Не имея ни малейшего представления, что же там может быть, Киирис откинула края ткани. Внутри, в простых кожаных ножнах, лежал короткий ююнский клинок. Киирис вынула его, не без удовольствия наслаждаясь игрой света на чуть голубоватой стали. «Я готова была отдаться за коня, - возбужденно простонала Кровожадная, - а за этакий подарок мы обязаны трахнуть ушастого до потери сознания!» В отличие от одной из своих ипостасей, клинок нравился Киирис лишь как произведение искусства: великолепный образчик кузнечного мастерства и таланта, который она предпочла бы вовсе не брать в руки. — Благодарю за подарок, Рунн. — Я вижу, что тебе он не слишком по душе, - безошибочно угадал Наследник тени. Расстроенным, впрочем, не выглядел. Киирис вообще редко замечала за ним какие-то другие эмоции, кроме вездесущего разгильдяйства и попыток высмеять все и вся. – Надеюсь, другая часть тебя оценит его по достоинству. Дьявол, до сих пор не представляю, как ты устроена. — Разве это столь важно? — Мне бы хотелось знать, чтобы по возможности самому решать, с кем из тебя… вас я предпочту проводить время сегодня, или завтра, или в любой другой день. — Боюсь, до тех пор, пока таэрн не вернулся на свое место у меня на шее, ни о каком контроле не может быть и речи. Я сама с трудом понимаю тех, что скованны вместе со мной. Рунн приблизился к ней почти вплотную, как делал всегда, когда собирался пустить в ход свое сумасшедшее обаяние. От него всегда удивительно пахло дождливым лесом и травой в утренней росе, и полуночной грозой. Как будто этот молодой мужчина существовал в одной из тех реальностей, где люди жили в вековых лесах и умели подчинять природу. — Пока, но лишь пока, меня устраивает все, как есть. Так забавно все время пытаться тебя разгадать, рас’маа’ра. – Он положил ладонь поверх ее руки на рукояти клинка и недвусмысленно погладил пальцами острые костяшки. – Как только мне начинает казаться, что я разгадываю тебя – ты снова ускользаешь. «Это все потому, что ты – Охотник, а я – привлекательная добыча, раз за разом ускользающая у тебя из-под носа. Азарт, за которым не стоит ровным счетом ничего». Возле ее ноги раздалось недовольное громкое рычание. Наследник тени скосил взгляд вниз. — Он так и будет таскаться за тобой? Киирис пожала плечами, присела, чтобы погладить щенка фира за ухом. Подарок Дэйна, который император даже не пожелал вручить лично. Просто передал щенка через свою этару без каких-либо указаний. С самого дня показательного во всех отношениях военного совета, император полностью и во всем ее игнорировал. Она и видела его всего-то пару раз, да и то издалека и в обществе своей фаворитки. Часть Киирис испытывала огромное облегчение из-за его остывшего интереса, но в глубине души невыносимым холодным комком ныла болезненная обида. Возможно, почуяв соперницу, первая фаворитка применила все свои женские чары, чтобы вернуть расположение императора, но это ни в коей мере не оправдывало его безразличия. — Ты так и не дала имя этому чудищу? – Рунн даже не скрывал, что целиком и полностью презирает увлечение старшего брата этими псами. – Предлагаю назвать уродца «Дэйн». Так у тебя появится свой личный император: будешь пинать его под зад и тыкать носом в лужу. Хоть какая-то польза. Киирис разделила шутку искренним смехом, но осеклась, когда на широком внутреннем дворе перед центральным входом, где они с Рунном как раз собирались оседлать лошадей, наметилась неожиданная возня. Щенок – в три месяца он уже перерос высоту ее колон – навостри уши и занял боевую стойку. Возможно, фир в самом деле был не слишком мил и больше смахивал на помесь недокормленного волчонка и бескрылой выверны, но врожденные инстинкты подсказывали ему защищать хозяйку от всего, что, по его мнению, вызывало подозрение. Киирис успела подумать, что щенку все-же стоит дать приличное имя, но через мгновение эту мысль вытеснил громкий и шепот Рунна: — Ба! Похоже, приехала обещанная императорской заднице племенная кобыла из Халар’Шая. Через гостеприимно распахнутые ворота во внутренний двор вливалась целая река людских тел: вооруженные до зубов всадники, герольды, знаменосцы, тяжелые кованные экипажи, больше напоминающие неприступную крепость чем средство для комфортного передвижения. Открывали и замыкали процессию личные гвардейцы императора. Должно быть, они сопровождали девушку от самой границы и головой отвечали за ее безопасное прибытие. Киирис отвернулась, пристегнула меч к луке седла, мысленно сосчитала дни. В самом деле, невеста должна была прибыть с дня на день, так почему бы и не сегодня, не сейчас? От одной мысли, чтобы столкнуться с ней лицом к лицу заскребло где-то под ребрами. Нет уж, на такое она точно не подписывалась. Хватит и тех уничижительных взглядов, которые ей «посчастливилось» получить от императорской фаворитки. Будет куда лучше, если эти двое вцепятся в глотки друг другу, а о ней, Киирис, и думать забудут. В игре за право быть первой и лучшей для самого сильного мужчины всего континента, она им точно не соперница. — Куда бы ты ни собирался поехать, предлагаю сделать это прямо сейчас, - поторопила мейритина. Не хотелось признаваться себе в этом, но кроме попыток в очередной раз спрятать голову в песок, она еще и до смерти не хотела столкнуться с девушкой лицом в к лицу. Боялась увидеть, что та хороша и юна, и невинная. Боялась, что на ее безупречном личике огромными буквами будет написано: «Я абсолютно невинна и Дэйн оценит, что до него ни одни мужчина не касался моего тела». — Как? Ты не желаешь увидеть представление? – В отличие от нее Рунн не скрывал, что жаждет увидеть невесту брата и, возможно, будущую императрицу нэтрезов. А когда глаза Наследника тени загорались азартом, переубедить его было практически невозможно. Киирис мысленно вздохнула и пожелала себе терпения, благоразумия и мудрости. Это всего лишь девица: достаточно благородная, чтобы быть парой самому императору, и, вероятно, весьма милая. Но все попытки убедить себя держать лицо, провалились, стоило Дэйну появиться на крыльце. За его спиной маячили разодетая в бархат Королева-мать и заметно присмиревшая после порки этара. Одновременно, прислужники распахнули двери кареты, спустили приставную лесенку, на которой тут же появилась обутая в великолепную, расшитую золотом и серебром туфлю, женская ножка. Киирис стало неловко за свой, пусть и ладно скроенный, но куда менее изящный риаг, и высокие сапоги без намека на каблук. Она, будь все неладно, собиралась на прогулку верхом, а не покорять хозяина самой Нэтрезской империи. «Ты забываешься, что красивые одежки и вольности не освобождают тебя от статуса игрушки трех избалованных мужчин, - охотно напомнила Кровожадная. Ей доставляло истинное удовольствие при случае и без напоминать Киирис о ее уничижительном положении. – Даже если бы тебя разодели в шелка и бархат, ты все равно не будешь стоить и ногтя этой девчонки, потому что ты – всего лишь дорогая и экзотическая наложница. Вещица, которую изредка кладут в постель, чтобы поразвлечься». Киирис охотно согласилась. Даже несмотря на то, что в постель ее так никто и не уложил. Дух соперничества и честолюбивое желание быть всегда первыми – коль скоро Дэйн потерял к ней интерес – удерживали наследников от решительных действий. Киирис покорно склонила голову, когда Дэйн поравнялся с ними. Пробормотала невнятные пожелания доброго дня, уверенная, что он не станет задерживаться и поспешит проявлять радушие. Но у императора на этот счет были свои соображения. — Мне нужны твои Вороны, - без прелюдии, обратился он к брату. — Вот как? – Судя по лицу Рунна, он знал, о чем идет речь. – Дай подумать… Наверное… отправлю-ка я тебя куда подальше с твоим этим «надо». — Не надоело ерничать? – Дэйн проигнорировал откровенную насмешку. Равно как продолжал игнорировать и невесту. – Предупреждение первое: еще одна подобная шутка – и я тебя собственноручно обезглавлю. Киирис, пользуясь тем, что мужчины сцепились и не обращают на нее внимания, украдкой посмотрела на гостью, тем более, что та, устав ждать, сама пошла навстречу жениху. Девушка оказалась высокой, под стать Дэйну. Светло-зеленое платье модного покроя с оголенными плечами и множеством пышных тонких юбок приковывало взгляд к его хозяйке. Она не была так, чтобы уж безумно красива, скорее привлекательна обычной женской красотой, которая с возрастом может либо расцвети, либо увянуть. Но вот ее взгляд Киирис сразу не понравился. Прежде всего потому, что незнакомка смотрела прямо на нее, и делала это оценивающе, с пренебрежением настоящей аристократки. И гостье совершенно точно не нравилось, что именно эта рогатая бестия находится в эпицентре событий, которые помешали жениху встретить ее со всеми почестями. — Вороны заняты исполнением других моих приказов, - более спокойно ответил Рунн, одновременно недвусмысленно подталкивая Киирис к лошади. — Это чушь собачья, - не поверил Дэйн. – Мне кажется, однажды у нас уже был разговор на эту тему, и мы пришли к некоторому соглашению. Я слишком занят, чтобы повторять дважды одно и то же. Но если тебе хочется, чтобы я снова сказал все те слова в ее присутствии… Дэйн недвусмысленно кивнул на Киирис, при этом,не подарив ей даже полвзгляда. — Этот разговор не может подождать? – откуда-то сбоку зашипела Королева-мать. – Ради богов, Дэйн, вспомни, ради чего мы здесь. Император нашел гостью взглядом, выдохнул – и кое-как изобразил улыбку. Был ли он рад увидеть, что его возможная избранница недурна собой и достаточно изящна? Киирис попыталась не думать об этом. Она мечтала лишь о том, как бы поскорее выехать за ворота, а дальше будь, что будет. Вот только вся процессия уже спешила навстречу гостье, и они с Рунном оказались в числе тех, кому полагалось одарить девушку словами радушия. И делать это следовало совершенно точно не сидя верхом. К счастью, Рунн без слов понял ее невысказанные догадки, и мягко оттеснил Киирис себе за спину, а она с благодарностью опустила взгляд на кончики собственных припыленных сапог. И чтобы не слышать, не видеть и не понимать принялась повторять в уме какую-то дурацкую считалку. Это помогло, потому что дальнейшие события протекли сквозь нее лишь призрачными отголосками. Были слова пожелания здоровья и всяческих благ, обещания показать гостье все красоты Великого города Мерода, на удивление сладкое щебетание королевы и пара скупых комплиментов Дэйна. Совершенно точно Киирис запомнила лишь две вещи: гостью звали Обри и она, по ее собственным заявлениям, собиралась задержаться в Замке туманов «так долго, как это будет возможно». Когда гостью, наконец, сопроводили в замок, а они с Рунном не сговариваясь, уселись верхом, их снова остановил голос Дэйна. — Куда ты собираешься ехать? – спросил у брата император.