— А ты и петь умеешь? — Не умею. Но… говорят, что не так всё страшно. Наверное, это было глупо — топтаться на клочке земли среди заросших кустов малины, но тут Француз замурлыкал себе под нос знакомую мелодию, и я пропала окончательно. — Ты полюбила панка, моя хулиганка… Глава 11. Июль пролетел одним мгновением. Настолько быстро, что Андрей даже засомневался в правдивости календаря. Первого августа он трижды проверил приложение в телефоне, после чего полез в браузер убедиться, не сбились ли у его айфона настройки. Не сбились. И третий месяц лета действительно вступил в свои права. Он задумчиво почесал макушку и откинулся на спинку своего шикарного кожаного кресла, являющегося его единственной отдушиной в борьбе с хондрозом, который шёл рука об руку с вечной работой за компьютером. Последние четыре недели выдались крайне странными. Мог ли пресытившийся впечатлениями Исаев подумать ещё этой весной, что бытие вдруг заиграет новыми красками. Когда-то, ещё будучи неказистым студентом, которому не давали сверстницы, он поклялся себе, что сделает из своей жизни сказку, наполнив каждый свой день красками и впечатлениями, так… чтобы завидно было другим. Клубы, бары, женщины… Нет, он не был заядлым тусовщиком, но и этого на его пути оказалось предостаточно. В моменты кутежа и гулянок он верил, что вот оно, счастье — яркое, с привкусом свободы и восхищения со стороны окружающих. Андрей прекрасно помнил, как вместе с первыми большими деньгами в его жизнь хлынула целая толпа новых знакомств, многие из которых попросту оказались проходными. Нет, он не был миллионером в привычном понимании этого слова, скорее… просто хорошо обеспеченным молодым мужчиной, которому хватало денег на все его «хотелки», а также на частые поездки по России и уже почти ставшую традиционной зимовку на Бали. Это было весело, вкусно и головокружительно. А главное, давало возможность не думать о том, о чём думать не хотелось. Хотя в последние годы, когда Бали таки пришлось дважды пропустить в силу геополитической ситуации в мире, Андрея не покидало ощущение, что он упускает что-то очень важное. Всё чаще он стал игнорить предложения приятелей затусить и всё больше стремился к тем, кто был действительно дорог. Родители, Серёга, Пашка с семьёй и ещё парочка самых-самых, кто был с ним ещё со времён очков, кривых зубов и прыщей. А теперь в его жизни образовалась ещё и Света, максимально далёкая от всего того, что ещё недавно так его впечатляло. Со Светой было спокойно. Не скучно, не пресно, а именно… спокойно, надёжно и… уютно. Что, собственно, и ставило его в тупик. Это-то его и пугало. Иногда, стоя по утрам перед зеркалом в ванной своей или её квартиры, он смотрел на отражение в зеркале и силился понять, а не променял ли он мечту на банальную рутину? Хотя жизнь со Светой мало походила на последнее. Они вроде бы и не делали ничего такого — не шастали по клубам, редко показывались в ресторанах, обходили стороной привычные ему движухи, не увлекались экстримом… В общем, этих «не» набиралась целая куча. Если бы кто-нибудь спросил Андрея, что же они делали со Светой в эти месяцы, то Исаев бы лишь растерянно пожал плечами. Отчего-то ему думалось, что вряд ли кто-нибудь в полной мере сможет оценить их нечастые походы в кино, каждодневные прогулки по городу, тихие вечера на диване перед телевизором, совместную готовку, редкие перепалки, неспешный и бережный, но невероятно яркий секс. Всё это было таким простым и… родным, что буквально выбивало почву из-под ног. Впрочем, тут стоит отметить, что со Светой ничего не бывало избито. На фильмы она ходила пореветь, посмеяться, погрустить… то есть испытать всю ту палитру эмоций, о наличии которой у себя он элементарно не задумывался. А тут, слыша очередной восторженный вздох, слетевший со Светкиных губ при просмотре какой-то мелодрамы, Исаев вдруг поймал себя на мысли, что… чёрт возьми, переживает за героев! Гуляли они тоже не без приключений. Казалось, что Свету знал весь город, по крайней мере та его часть, что жила на одном конкретном микроучастке и имела детей в возрасте от семи лет. С ней здоровались все и всякий. Кто вытягивался едва ли не по стойке смирно, зачем-то отчитываясь по привычке, куда и зачем он шёл, кто-то, наоборот, начинал улыбаться так, словно встреча со Светланой Анатольевной была подобна выигрышу в лотерее. А дети, те и вовсе обычно стекались со всех направлений при виде Светки. Но больше всего Андрея поражало то, что она помнила всех этих людей, безошибочно обращаясь по имени, вставляя какие-то комментарии, понятные только им — Свете и её собеседнику. — Как же они теперь без тебя? — однажды попытался пошутить Андрей, но осёкся, уловив тень печали, что пробежала по лицу уже бывшей учительницы. Или всё же бывших учителей не бывает? — Незаменимых нет, — промямлила она тогда себе под нос. — Всегда найдётся кто-то другой. Андрея тогда это сильно резануло. К чему-чему, а к самобичеванию он никогда не был склонен, отсюда и Светкин пессимизм был ему абсолютно неясен. Как можно взять и забыть Светлану Анатольевну? Вон он и его шея запомнили её с первого раза. Но больше всего его поражало даже не это. Главное, открытие об этой женщине пришло в его жизнь вместе со звонком в дверь. В тот день Света пропадала где-то в городе по своим делам (о чём, к слову, Андрей не знал), а он освободился раньше времени, выполнив положенный перечень задач на день, и решил наведаться к ней в гости, благо что ключи от её квартиры в последнее время всегда были при нём. — Ну и где мы шарахаемся? — недовольно пробурчал он в трубку, когда не обнаружил свою нынешнюю пассию на месте. — Ты у меня, что ли? — вдруг обрадовалась запыхавшаяся Светка. — Отлично! А то я не успеваю совсем. Там сейчас курьер должен приехать, встреть, пожалуйста. — Ну-у-у, не знаю, — решил повыделываться Исаев, — а что мне за это будет? — Слава и почёт, — хмыкнули ему в трубку. — Пф-ф-ф-ф, и зачем мне ваш почёт? Что-то как-то не интересно, нужно что-нибудь позаманчивее. — По-моему, это называется вымогательство. — Не знаю, как это называется, мы народ скромный, в ваших определениях не сильны. А вот… К чему именно клонил Андрей, к сожалению, а может быть, и к счастью, узнать не получится, поскольку приехавший таки курьер не нашёл другого времени, чтобы позвонить в домофон. Уже через пять минут худощавого вида парнишка в замызганной спецовке затаскивал в квартиру Светы коробку приличных размеров. При этом парень пыхтел и пыжился так, что Исаев невольно задумался о содержимом его ноши. *** Посылка действительно весила будь здоров. Отблагодарив курьера, Андрей с видом великомученика потащил её на кухню. В голове роились всякие шутки по поводу её содержимого, отчего-то хотелось позвонить Свете и полюбопытствовать, как поживает дядя на гуталиновой фабрике. Он был более чем уверен, что девушка обязательно признает отсылку к Успенскому и коту Матроскину. Она вообще, казалось, знала всё, что впечатляло. Если честно, то Исаев до сих пор ходил в лёгком шоке от того, что Светлана Анатольевна владела зачатками латыни. — Латыни! — грохотал голос бабушки неделю назад в его трубке. — А это тебе не хухры-мухры. Только попробуй упустить её, клянусь, собственноручно вычеркну тебя из завещания. Не то чтобы Исаев хоть как-то претендовал на бабушкину двушку и гараж в соседнем кооперативе, но реакция родственницы слегка обескураживала. Обычно к пассиям Андрея она относилась более чем прохладно. Иногда он напрягал память, искренне силясь вспомнить, чем же она могла так впечатлить его родственников, и не находил ни одного сверхъестественного довода. Всё так себе — посидели, поболтали, фотки посмотрели, разошлись. Но нет, усмотрели же что-то такое… Бабушка вон уже сколько времени его шантажирует, да и маман бы обязательно не утерпела, если бы не отец, который грозно велел ей не вмешиваться. Сам Француз при этом не присутствовал, но готов был дать руку на отсечение, что без здорового мужского внушения здесь не обошлось. Впрочем, в чём-то он всё же понимал их, очарованных Светой мать и бабушку. Он сам уже второй месяц как чумной волочился за ней, не в силах никак опознать тот крючок, на который его поймали. Но больше всего его мозг взрывал тот факт, что никакого крючка не было, по крайней мере специально Света охоту на него не вела и никуда не заманивала. На такие вещи у Француза был нюх. Вот и выходило, что всё сам, всё сам… Наконец-то тяжеленная коробка была водружена на кухонный стол, что и отвлекло Исаева от занимавших его дум. Как и для любого другого мужчины, в его голове это было слишком. Вторая дилемма оказалась до абсурдного нелепой — можно ли ставить посылку на обеденный стол? Хрен его знает, где она побывала и где стояла. Будь это его квартира, он бы и глазом не моргнул, а тут вроде как Светкин дом… который он уважал и местами даже любил. Тяжко вздохнув, Андрей вновь поднял свою ношу на руки и начал оглядываться по сторонам в поисках идеальной локации. В этот момент в кармане штанов завибрировал мобильный… В общем, слово за слово, движение за движение, и коробка с неизвестным содержимым полетела на пол, издав громкий «бум» при встрече с ламинатом. — Твою ж налево! — в сердцах выругался Исаев и таки ответил на звонок. Как и ожидалось, звонила Светлана. *** День выдался сумбурным. Хотя, наверное, иначе у меня и не бывало. Всё началось со звонка Лены в семь утра с предложением поехать на родительскую дачу поливать огурцы. Собрав близняшек и прихватив с собой сопротивляющегося Родьку, мы отчалили на семейную фазенду — поливать грядки и полоть траву. Провозились мы там до обеда, то и дело извлекая Дашку с Машкой из бочек, а Родиона из кустов, где тот пытался то ли покурить, то ли поспать. Уже после полудня на общем совете было решено считать семейный подвиг состоявшимся и смело возвращаться в город. Уже на подходе к остановке мой телефон решил поймать сеть. О том, что она в принципе была утеряна, я и не догадывалась, но стоило навязчивой трели разрезать тишину дачного товарищества, как в мой мир ворвался сбивчивый голос курьера, который, видите ли, решил выехать ко мне, перед этим раз пять не дозвонившись до меня. Меня так и подмывало спросить: «А где логика?», но волнующая мысль, что «моя прелесть» уже на пути к моему дому, перекрывала любое недовольство. Каким-то чудом сразу после курьера на дисплее телефона загорелось фото усмехающегося Француза, который так кстати очутился в моей квартире. И хоть после разговора с ним домой можно было уже не спешить, я всё равно нетерпеливо ёрзала, сидя на старой ржавой трубе, которая тянулась вдоль дороги и служила всем местным чем-то вроде лавочки. — У тебя глисты, что ли? — не стал церемониться братец, явно уставший от моих мельтешений. — Родион! — предостерегающе шикнула на него Лена. Да так, что даже мы с племяшками выпрямили спины. Столь яркие интонации были не подвластны даже мне, несмотря на весь мой педагогический опыт. Видимо, это приходит только вместе с материнством, в качестве бонуса ко взгляду «молись и кайся». — Ну а чего она тут с ума сходит? — всплеснул руками Иванов-младший. — Никуда её Андрей не денется, могла бы и о семье немного подумать. Бросила на него удивленный взгляд. — Вообще-то, это ты отказывался с нами на дачу ехать. — Я передумал. Вот свалишь ты через месяц, что мы будем делать? Когда ещё вместе соберёмся? Искренность нахлынувших братских чувств вызывала здравые сомнения, в отличие от привычных вредности и желания повыделываться, коими, скорее всего, и объяснялись слова Родьки, но Даша и Маша вдруг поддержали его, разнывшись, что тоже хотят компенсации за мой отъезд. В итоге пыльные и потрёпанные мы, доехав до города на автобусе, отправились не домой, а в ближайший фастфудный рай — набирать лишние кэгэ и заедать свою печаль. Поэтому домой я возвращалась сильно под вечер, уставшая, объевшаяся и наобщавшаяся с роднёй под завязку. Про Исаева и посылку я и вовсе успела позабыть. *** Андрей нашёлся на кухне, настолько увлекшийся какой-то книжкой, что на посторонние звуки никак не отреагировал. — Привет, — улыбнулась я, почувствовав прилив радости и нежности, как это бывало в последнее время всякий раз, когда я его видела. — Угу, — буркнул он и перевернул страницу. — Ой, надо же, ты читать умеешь?! — решила подколоть его. На самом деле сомневаться в его эрудированности не приходилось, но за то время, что мы общались, демонстрировать любовь к литературе он не спешил, лишь изредка почитывая какие-то статьи в телефоне. — Отстань, — отмахнулся он. Фыркнула и подошла к нему со спины, потрепав по волосам на макушке.