Он приложил гармошку к губам, издал несколько ужасающих трелей и посмотрел на Малыша сияющими глазами: – Слышишь? Я сейчас сочиню песню под названием «Плач малютки привидения». Малыш подумал, что для дома, где все больны, подходит печальная мелодия, и рассказал Карлсону про скарлатину. Но Карлсон возразил, что скарлатина – дело житейское и беспокоиться здесь ровным счётом не о чем. Да и к тому же очень удачно, что болезнь отправила Боссе и Бетан в больницу именно в тот день, когда в доме появится привидение. Едва он успел всё это сказать, как Малыш вздрогнул от испуга, потому что услышал за дверью шаги фрёкен Бок. Было ясно, что домомучительница вот-вот окажется в его комнате. Карлсон тоже понял, что надо срочно действовать. Недолго думая он плюхнулся на пол и, словно колобок, покатился под кровать. Малыш в тот же миг сел на кровать и набросил на колени своё купальное полотенце, так что его края, спадая на пол, с грехом пополам скрывали Карлсона. Тут дверь открылась, и в комнату вошла фрёкен Бок с половой щёткой и совком в руках. – Я хочу убрать твою комнату, – сказала она. – Пойди-ка пока на кухню. Малыш так разволновался, что стал пунцовым. – Не пойду, – заявил он. – Меня ведь изолировали, вот я и буду здесь сидеть. Фрёкен Бок посмотрела на Малыша с раздражением. – Погляди, что у тебя делается под кроватью, – сказала она. Малыш разом вспотел… Неужели она уже обнаружила Карлсона? – Ничего у меня под кроватью нет… – пробормотал он. – Ошибаешься, – оборвала его фрёкен Бок. – Там скопились целые горы пыли. Дай мне подмести. Марш отсюда! Но Малыш упёрся: – А я всё равно буду сидеть на кровати, раз меня изолировали! Ворча, фрёкен Бок начала подметать другой конец комнаты. – Сиди себе на кровати сколько влезет, пока я не дойду до неё, но потом тебе придётся убраться отсюда и изолировать себя где-нибудь ещё, упрямый мальчишка! Малыш грыз ногти и ломал себе голову: что же делать? Но вдруг он заёрзал на месте и захихикал, потому что Карлсон стал его щекотать под коленками, а он так боялся щекотки. Фрёкен Бок вытаращила глаза. – Так-так, смейся, бесстыдник! Мать, брат и сестра тяжело больны, а ему всё нипочём. Правду люди говорят: с глаз долой – из сердца вон! А Карлсон щекотал Малыша всё сильнее, и Малыш так хохотал, что даже повалился на кровать. – Нельзя ли узнать, что тебя так рассмешило? – хмуро спросила фрёкен Бок. – Ха-ха-ха… – Малыш едва мог слово вымолвить. – Я вспомнил одну смешную штуку. Он весь напрягся, силясь вспомнить хоть что-нибудь смешное. – …Однажды бык гнался за лошадью, а лошадь так перепугалась, что со страху залезла на дерево… Вы не знаете этого рассказа, фрёкен Бок? Боссе часто рассказывал эту историю, но Малыш никогда не смеялся, потому что ему всегда было очень жалко бедную лошадь, которой пришлось лезть на дерево. Фрёкен Бок тоже не смеялась. – Не заговаривай мне зубы! Дурацкие россказни! Виданное ли дело, чтобы лошади лазили по деревьям? – Конечно, они не умеют, – согласился Малыш, повторяя слово в слово то, что говорил Боссе. – Но ведь за ней гнался разъярённый бык, так что же, чёрт возьми, ей оставалось делать? Боссе утверждал, что слово «чёрт» можно произнести, раз оно есть в рассказе. Но фрёкен Бок так не считала. Она с отвращением посмотрела на Малыша: – Расселся тут, хохочет, сквернословит, в то время как мать, сестра и брат лежат больные и мучаются. Диву даёшься, что за… Малыш так и не узнал, чему она диву даётся, потому что в этот миг раздалась песня «Плач малютки привидения» – всего лишь несколько резких трелей, которые зазвучали из-под кровати, но и этого было достаточно, чтобы фрёкен Бок подскочила на месте. – Боже праведный, что это такое? – Не знаю, – сказал Малыш. Зато фрёкен Бок знала! – Это звуки потустороннего мира. Ясно как божий день. – А что это значит «потустороннего мира»? – спросил Малыш. – Мира привидений, – сказала фрёкен Бок. – В этой комнате находимся только мы с тобой, но никто из нас не мог бы издать такие странные звуки. Это звуки не человеческие, это звуки привидений. Разве ты не слышал?.. Это вопли души, не нашедшей покоя. Она поглядела на Малыша широко раскрытыми от ужаса глазами. – Боже праведный, теперь я просто обязана написать в телевидение. Фрёкен Бок отшвырнула щётку и совок, села за письменный стол Малыша, взяла бумагу, ручку и принялась писать. Писала она долго и упорно. – Послушай-ка, что я написала, – сказала она, закончив письмо. – «Шведскому радио и телевидению. Моя сестра Фрида Бок выступала в вашем цикле передач о духах и привидениях. Не думаю, чтобы эта передача была хорошей, потому что Фриде чудится всё, что ей хочется. Но, к счастью, всё всегда можно исправить, и эту передачу тоже. Потому что теперь я сама живу в доме, битком набитом привидениями. Вот список моих встреч с духами: И как это только вам могла прийти мысль пригласить Фриду выступать по телевидению?» Фрёкен Бок, исполненная рвения, тут же побежала отправить письмо. Малыш заглянул под кровать, чтобы выяснить, что же делает Карлсон. Он преспокойно лежал там, и глаза его сияли. Он выполз, весёлый и довольный. – Ого-го! – завопил он. – Дождёмся вечера. Когда стемнеет, у домомучительницы и в самом деле появится материальчик для письма на телевидение. Малыш снова начал смеяться и нежно посмотрел на Карлсона. – Оказывается, быть изолированным очень весело, если изолирован вместе с тобой, – сказал Малыш. Тут он вспомнил о Кристере и Гунилле. Собственно говоря, он должен был бы огорчиться, что некоторое время не сможет с ними играть, как обычно. «Не важно, – подумал Малыш. – Играть с Карлсоном всё равно веселей». Но Карлсон тут заявил, что больше играть ему некогда. Он сказал, что ему надо срочно лететь домой приделать к моторчику глушитель. – Нельзя, чтобы привидение из Вазастана прилетело, громыхая как железная бочка. Понимаешь? Привидение должно появиться беззвучно и таинственно, как и положено привидению. Тогда у домомучительницы волосы встанут дыбом. Потом Карлсон и Малыш договорились о тайной системе сигналов, которые будут передаваться с помощью звонков. – Один звонок – это «Немедленно прилетай!», два звонка – «Ни в коем случае не прилетай!», а три звонка значит – «Какое счастье, что на свете есть такой красивый, умный, в меру упитанный и храбрый человечек, как ты, лучший в мире Карлсон!». – А зачем мне для этого звонить? – удивился Малыш. – А затем, что друзьям надо говорить приятные и ободряющие вещи примерно каждые пять минут, а ты сам понимаешь, что я не могу прилетать к тебе так часто. Малыш задумчиво поглядел на Карлсона: – Я ведь тоже твой друг, да? Но я не помню, чтобы ты говорил мне что-нибудь в этом роде. Карлсон рассмеялся: – Как ты можешь сравнивать? Да кто ты есть? Ты всего-навсего глупый мальчишка, и всё… Малыш молчал. Он знал, что Карлсон прав. – Но ты всё-таки любишь меня? – Конечно, люблю, честное слово! – воскликнул Карлсон. – Сам не знаю, за что, хотя и ломал голову над этим, когда лежал после обеда и мучился бессонницей. – Он потрепал Малыша по щеке. – Конечно, я тебя люблю, и даже догадываюсь почему. Потому, что ты так не похож на меня, бедный мальчуган!