Он протянул свою косматую обезьянью руку. Он чего-то искал в темноте. Раздался звук, как будто выдернули гвоздь, и потом страшная рука протянулась сквозь прутья. В руке была небольшая дощечка. – Возьми это. Там записано всё. Суок спрятала дощечку. – Просперо! — сказала она тихо. Ответа не последовало. Суок приблизила фонарь. Зубы оскалились навсегда. Мутные, остановившиеся глаза смотрели сквозь неё. – Просперо! — закричала Суок, роняя фонарь. — Он умер! Он умер! Просперо! Фонарь потух. ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ ОРУЖЕЙНИК ПРОСПЕРО Глава 11 ГИБЕЛЬ КОНДИТЕРСКОЙ Гвардеец, с которым мы познакомились у входа в зверинец как раз в тот момент, когда Суок стянула у него решетчатый фонарь, проснулся от шума, поднявшегося в зверинце. Звери рычали, выли, пищали, ударяли хвостами по железным прутьям, птицы хлопали крыльями… Гвардеец зевнул со страшным треском, потянулся, больно ударившись о решётку кулаком, и наконец окончательно пришёл в себя. Тогда он вскочил. Фонаря не было. Мирно блестели звезды. Благоухал жасмин. – Черт возьми! Гвардеец плюнул с такой злобой, что плевок полетел, как пуля, и сбил чашечку жасмина. Звериный концерт гремел с нарастающей силой. Гвардеец поднял тревогу. Через минуту сбежались люди с факелами. Факелы трещали. Гвардейцы бранились. Кто-то запутался в сабле и упал, разбив нос о чью-то шпору. – У меня украли фонарь! – Кто-то прошёл в зверинец! – Воры! – Мятежники! Гвардеец с разбитым носом и другой гвардеец с разбитой шпорой, а также остальные, раздирая темноту факелами, двинулись против неизвестного врага. Но ничего подозрительного в зверинце не обнаружилось. Тигры ревели, разевая красные вонючие пасти. Львы бегали по клеткам в большой тревоге. Попугаи устроили целый кавардак. Они вертелись, создавая впечатление разноцветной карусели. Обезьяны раскачивались на трапециях. А медведи пели низким, красивым басом. Появление огня и людей ещё больше растревожило эту компанию. Гвардейцы осмотрели все клетки. Всё было в порядке. Даже фонаря, оброненного Суок, они не нашли. И вдруг гвардеец с разбитым носом сказал: – Стой! — и поднял высоко факел. Все посмотрели наверх. Там чернела зелёная крона дерева. Листья не двигались. Была тихая ночь. – Видите? — спросил гвардеец грозно. Он потряс факелом. – Да. Что-то розовое… – Маленькое… – Сидит… – Дураки! Знаете, что это? Это попугай. Он вылетел из клетки и уселся там, черт бы его побрал! Караульный гвардеец, поднявший тревогу, сконфуженно молчал. – Нужно его снять. Он переполошил всех зверей. – Верно. Лезь, Вурм. Ты моложе всех. Тот, кого назвали Вурмом, подошёл к дереву. Он колебался. – Лезь и сними его за бороду. Попугай сидел неподвижно. Перья его розовели в гуще листьев, освещённой факелами. Вурм сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке. – Я боюсь… Попугаи кусаются очень больно. – Дурак. Вурм всё-таки полез на дерево. Но на половине ствола остановился, удержался на секунду и потом скользнул вниз. – Ни за что! — сказал он. — Это не моё дело. Я не умею сражаться с попугаями. Тут раздался чей-то сердитый старческий голос. Какой-то человек, шаркая туфлями, спешил из темноты к гвардейцам. – Не нужно его трогать! — кричал он. — Не тревожьте его! Кричавший оказался главным смотрителем зверинца. Он был большой учёный и специалист по зоологии, то есть знал в совершенстве всё, что только можно знать о животных. Его разбудил шум. Он жил тут же, при зверинце, и прибежал прямо с постели, даже не сняв колпака и даже с большим блестящим клопом на носу. Он был очень возбуждён. В самом деле: какие-то солдаты осмелились вмешиваться в его мир, какой-то олух хочет хватать его попугая за бороду! Гвардейцы расступились. Зоолог задрал голову. Он тоже увидел нечто розовое среди листьев. – Да, — заявил он, — это попугай. Это мой лучший попугай. Он всегда капризничает. Ему не сидится в клетке. Это Лаура… Лаура! Лаура! — стал он звать тоненьким голоском. — Он любит ласковое обращение. Лаура! Лаура! Лаура! Гвардейцы прыснули. Вообще этот маленький старичок в цветном халате, в ночных туфлях, с задранной головой, с которой свисала до полу кисть колпака, представлял забавное зрелище среди громадных гвардейцев, ярко пылавших факелов и воя зверей. Потом произошло самое смешное. Зоолог полез на дерево. Делал он это довольно ловко — очевидно, не в первый раз. Раз, два, три. Несколько раз мелькнули из-под халата его ноги в полосатом белье, и почтенный старик очутился наверху, у цели своего недальнего, но опасного путешествия. – Лаура! — снова сладко и льстиво пролепетал он. И вдруг пронзительный его крик огласил зверинец, парк и всю окрестность по крайней мере на целый километр. – Дьявол! — так закричал он.