А ночью, когда я уже крепко спала, мне позвонили с незнакомого номера. — Ты была права, — услышала спокойный голос Глеба. — Нельзя расставаться злыми собаками. Я хотел бы поговорить с тобой. Нормально, как некогда близкие люди. — Глеб, ты видел который час? — мой голос хрипит после сна, а глаза закрываются сами собой. — Три ночи, — слышу смешок в ухо сквозь телефон. — Прости. Не могу уснуть, не поговорив. Хотел бы всё вернуть, если честно, но ты тверда в своём решении. Верно? — Мы расстались, Глеб, — напоминаю, прикрыв глаза. — А как ты смотришь на дружбу? — слышу мурлыкающие вкрадчивые нотки, не вызывающие во мне больше ничего. Я бы, может, и не прочь дружить, но теперь уже прекрасно понимаю куда это всё приведёт впоследствии: к очередным манипуляциям, эмоциональным качелям. Да и та пощёчина так и останется неприятным воспоминанием о Пожарском, отравляющем весь его образ в моей голове. Больше вообще ничего не может быть между нами. — Я смотрю положительно на адекватный взрослый разговор и мирное расхождение в разные стороны, — отвечаю. — Разве нельзя мирно дружить? — С тобой? — А что со мной? Ты уж прости, что я так эмоционален. Мой отец... — ты же всё прекрасно понимаешь. Мне тяжело. — Понимаю, — тихо зеваю. — Но дружить с тобой не могу: мой парень неправильно меня поймёт. — Твой парень? — тон сразу заметно изменился, делаясь более напряжённым. — Да. — Так вот в чём на самом деле причина. А после я слышу тишину оборванной связи и стук собственного сердца. Сна как не бывало. Глава 42. Взаимно Лина После звонка в ночь на среду вновь наступила тишина — очень похоже на Глеба. И если в среду я ещё ходила, как в воду погружённая, обдумывая возможные дальнейшие действия со стороны бывшего, то в последующие дни память о нём становилась всё тусклей под влиянием суматохи со сессией. Немалую роль сыграло в моём текущем спокойном состоянии и начало романтических отношений с Михаилом. На самом деле: главенствующую роль. Так как настолько счастливой я себя раньше чувствовала разве что в те редкие моменты, когда ранее бывала с Князевым наедине. Теперь же такая возможность не только «официально» разрешена, но и стала ежедневной практикой. То мы вместе ходим в магазин выбирать новогодние подарки своим семьям, то гирлянду подбираем для украшения своих квартир, то вместе смотрим фильмы и дурачимся... Хотя, смотреть фильмы и вникать в их сюжеты у нас так и не получается, если признаться честно. Раньше я посмеивалась над Ажиновой, когда она рассказывала мне о трудностях с просмотром кино с Андреем, а теперь стала прекрасно понимать свою подругу. Как можно сидеть настолько близко друг к другу в ограниченном пространстве и не начать отвлекаться от экрана на желанного человека, что сидит так близко? Это же просто невозможно! У нас с Михаилом даже свои шутки появились на эту тему, которые понимаем только мы вдвоём. Ха! Прямо сейчас вспоминаю, как вчера, в пятницу, после вуза поехали к нему, и по приезду я попросила налить мне чай. — Ты получишь свой чай, но сначала мы вдвоём посмотрим один фильмец... — ответил мне тогда Михаил с хитринками в глазах. Мы оба поняли, чем будем заниматься в ближайшие минуты. Губы сам собой растягивается в улыбке от щекотных воспоминаний. Зачем-то тянусь прикрыть улыбающийся рот рукой, забывая, что на руке резиновая перчатка и слой пены от средства для мытья посуды. Мокро и горько. — Вкусно что-ли? — хохочет позади меня Диана, заставив вздрогнуть от неожиданности и загреметь посудой, которую перемываю. — Да не то слово, — смущённо усмехаюсь и снимаю с руки горького вкуса перчатку, чтобы затем ополоснуть нижнюю часть лица водой из под крана. — Чего это ты странная такая? А ну колись! — Догадайся! Всё Васильева на самом деле понимает. Просто дразнится и получает удовольствие от моего смущения. Я рассказала на днях ей о Князеве и о нашем с ним новом статусе в качестве пары. Не сказать, что Диана как-то сильно удивилась этому, скорее наоборот подумала что-то вроде: «ну, наконец-то призналась». — А я уже догадалась! Хочу просто чтобы вслух сказала! — Издеваешься? — Радуюсь за тебя! Одно плохо: генералить тебе приходится сегодня, отдуваясь за вчерашний отдых. — Оно того стоит, — не скрываю своего довольства. — Ох, и загадочная ты! Боже, как это прозвучало сладко — прямо не могу! — Только не завидуй, пожалуйста! — И не подумаю! Никогда рыжих не любила, хотя наш бывший одноклассник ничего такой... — Эй! — возмущаюсь шутливо и трясу в сторону Дианы рукой, обрызгивая водой. — Ладно-ладно, молчу! — прикрывает лицо руками в защитном жесте. — И знаю я чем вы вчера занимались — просто так вместе парень с девушкой не ночуют. — Только не с Глебом, — спешу уточнить в попытке отстоять свою честь перед консервативной подругой. — Верю я, верю. Успокойся уже. Васильева наливает себе чай, достаёт из холодильника недоеденный с утра салат и покидает кухню, оставляя меня вновь наедине с моими воспоминаниями о вчерашнем дне. А вспоминать мне теперь точно есть о чём... После «просмотра фильма», когда на часах была уже полночь, а всё пространство погрузилось в темноту, я и Михаил ещё долго лежали под общим одеялом и просто общались. Это было похоже на тот момент из детства, когда вы вместе с подружкой ночуете у неё дома и, лёжа в одной кровати, тихо шепчетесь, чтобы взрослые не слышали. Рассказываете всякие секретики, страшилки, хохочите, зажимая рот рукой... Такое же тёплое чувство и безграничное счастье от того, что ты сейчас находишься в этом моменте. Только я сегодня ночью была не с подружкой, а со своим парнем, и разговоры у нас были более взрослые, смелые, а местами очень серьёзные. — Не уверен, что кровать является подходящим местом... — очень задумчивым голосом произнёс в какой-то момент Князев. — Для чего? Парень усмехнулся, видя моё полнейшее недоумение, и тихо толкнул мою ногу своей. — Вообще-то, было бы здорово сделать это в кафе... — продолжает он. — Хотя нет — не достаточно интимная обстановка. Шум, гам, всё время что-то отвлекает... — Ты бы ещё на улице предложил! — фыркаю. — На улице слишком шумно, — в полумраке спальни едва заметно как он качает головой. — Нужна тишина. — А присутствие людей для тебя не важный критерий? — Важный. Поэтому, может, кровать не такое уж и плохое место... — Да неужели? — Да, думаю, кровать действительно подходит. Да и тянуть больше некуда. — Тянуть что? — Резину, — короткий мужской хохот. — Так, блин, — теперь я толкаю его ногой, — Что за бред ты несёшь? — Вовсе не бред, — делает вид, что прочищает горло. — Очень серьёзные вещи, между прочим, говорю. Точнее, собираюсь говорить. — Пока звучит не слишком серьёзно. — Лина, — Михаил с одеяльным шуршанием поворачивается ко мне всем корпусом, беря моё лицо в в свои большие ладони. — Похоже, я люблю тебя. — Похоже? — выдыхаю севшим голосом, остро ощущая тепло его кожи на своих щеках. — Да, очень похоже на то, — от тембра этого голоса мой пульс ускоряется ещё сильней, чем уже успел ускориться секундами ранее. Это действительно происходит со мной? Хочется просто начать кричать от восторга и прыгать на кровати в попытке пробить головой потолок. — Похоже, я тебя тоже люблю, — слова сами собой льются из моего рта, не смотря на все эмоции, что копошатся в моей голове. — Тоже очень похоже на это? — Михаил тихо усмехается где-то рядом у моего лица. — Угу. — Как здорово, что всё взаимно, — слышу улыбку в его голосе. — И правда, — радуюсь темноте, что скрывает моё покрасневшее лицо. Более смущающего момента у меня в жизни не было. И, похоже, скоро я совсем перееду к Князеву. Такая тема между нами ещё не поднималась, но мы оба понимаем, что этот вопрос вскоре возникнет сам собой. И я даже уже заранее знаю свой ответ... «Смотри, как бы сама первая не предложила...», — иронизирую сама над собой. Так быстро и незаметно посуда ещё не мылась. За своими размышлениями я даже не поняла как управилась с ней. Теперь я понимаю, что влюблённость всё же окрыляет, делает счастье осязаемым, острым. А самое невероятное: к нему можно даже прикоснуться и почувствовать вкус. И это совсем не то, что я испытывала рядом с Пожарским. Этих парней и мои чувства к ним даже сравнивать нельзя: слишком разные, ничем не похожие друг на друга. Как можно было так обмануться в самом начале? Просто хотелось обмануться — вот и весь ответ. Нет больше смысла задавать себе этот вопрос. Хватит. Однако, Глеб всё же не даёт о себе забыть, и снова, спустя четыре дня молчания, врывается в мою налаживающуюся жизнь.