Ханна достаточно разбиралась в детективах, чтобы знать, что жизнь ведущего расследование всегда подвергается опасности, когда становится по-настоящему горячо. Однако все это немного абсурдно, поскольку она вовсе не близка к тому, чтобы кого-то разоблачить. До сих пор Эгир оставался ее единственным подозреваемым. И она раз за разом упиралась в этот тупик. Она осушила свою чашку. А что, если действительно неизвестный пытался запугать не Эллу, а ее? Поскольку она как сыщик лучше Виктора? Ханна ухмыльнулась: да ладно уж, никогда она не была столь высокого мнения о своих детективных способностях. Но тогда к чему была вся эта стрельба? А вдруг в этом замешан Виктор? Ханна почувствовала, как по спине стекает струйка холодного пота. Нет, лучше уж воздержаться от разных там теорий заговора. Нужно постараться мыслить нестандартно. Честно говоря, вид у женщины с собакой был не особо приветливый и уж никак не любезный; тем не менее Ханна протиснулась к ней вдоль стойки, балансируя с двумя чашками кофе и изображая на лице лукавую улыбку, которая, вероятно, должна была свидетельствовать о благодушии, однако в действительности заставляла ее выглядеть идиоткой. – Привет. Извини, если потревожила, просто я заметила, что мы обе сидим в одиночестве и пьем кофе, и подумала… Ну да, подумала, что мы вполне могли бы выпить кофе вместе. Женщина молча разглядывала Ханну, которая чувствовала себя настолько же глупо, насколько глупо и выглядела, держа в каждой руке по чашке кофе. Ханна снова решила нацепить дурацкую улыбку. – А-а-а, вижу-вижу, у тебя еще почти полная чашка, так что, наверное, глупо было с моей стороны… Ханна почувствовала, что и слова, и терпение у нее почти иссякли. Она уже готова была повернуться к женщине с собакой спиной, как вдруг та взяла одну из чашек и указала на стул подле себя. Мгновение поколебавшись, Ханна приняла приглашение и села. – Я видела твою собаку. Такая милая. Ханна посмотрела на пса, изо всех сил надеясь, что по ней не слишком заметно, что она лжет. У пса была слюнявая морда. Только бы не пришлось его гладить. Интересно, что это за порода? Может, одна из разновидностей овчарок? Пес смотрел на нее из-под свисающей на глаза лохматой шерсти. Женщина перелила кофе из принесенной Ханной чашки в свою и осторожно отхлебнула глоток. От рук ее исходили какая-то неторопливая сила и спокойная уверенность, почему-то вызывавшие у Ханны неприятное ощущение и нервозность. Она попыталась лучше рассмотреть свою соседку по стойке. Вблизи она не была похожа на алкоголичку, за которую Ханна ее поначалу приняла. – Я всегда захожу сюда выпить кофе. Женщина с собакой заговорила, как будто читая мысли Ханны. – И я. Ханна чувствовала себя довольно глупо. Вранье в каждой фразе – действительно не лучшее начало нового знакомства. – Я приехала в гости, так что знаю здесь не многих. Меня зовут Ханна. Женщина с собакой взглянула на нее. – Ты ведь у Эллы живешь, да? – Да. А ты ее знаешь? Собеседница кивнула. Конечно. – Думаю, ты слышала об убийстве. Трагично. Женщина с собакой резко повернулась к Ханне: – А что, говорят, что это убийство? О нет! Разумеется, тот факт, что гибель Тора расследуется как убийство, вовсе не является достоянием общественности. Ханна готова была откусить себе язык. Она попыталась было отыграть назад, однако слово «убийство» ни с чем не спутаешь. – Я имела в виду смерть, смерть Тора. Конечно же, я не знаю, было ли там какое-нибудь преступление, но мне кажется, что в таких случаях всегда принято проводить расследование. Принято проводить расследование? Нет, надо поскорей заканчивать этот разговор. И как только ей удается быть настолько неуклюжей, что, пытаясь выудить у человека определенные сведения, она сама вместо этого разбалтывает ему секретную информацию? И все же должна же она извлечь хоть что-то из своей неудачной попытки. Глаза дамы с собакой потухли. Похоже, информация о возможном убийстве переместила ее в иной мир, да это и естественно. Кому не станет страшно от мысли, что по деревне разгуливает убийца? – Ты знала Тора? Ханна попыталась вывести собеседницу из задумчивости. Это ей удалось. Дама с собакой посмотрела на нее, однако на этот раз у нее в глазах появилось какое-то странное выражение. Страх? Она покачала головой: – Ну, не то, чтобы знала… Но он производил впечатление приятного молодого человека. Жаль, что ему пришлось умереть таким юным. Ханна вдруг почувствовала, как что-то влажное коснулось ее голени; она посмотрела вниз и увидела, как собака вытирает свою слюнявую морду о ее штанину. Пес смотрел на нее с мольбой и слегка поскуливал. Ханна поджала ногу, хозяйка увидела, чем занят пес, и натянула поводок. – Храфн, фу! Прошу прощения. – Ничего, все в порядке. Ханна снова скроила идиотскую улыбку, убежденная, что выглядит сейчас как растлитель малолетних, собирающийся швырнуть очередного ребенка в свой фургон. К сожалению, дама с собакой слезла со своего стула и дернула к себе поводок. – Спасибо за кофе. И извини, что он тебя обслюнявил. – Не проблема. Ханна улыбнулась псу, и тут ей пришла в голову одна мысль. – Кстати, еще одна мелочь… Я понимаю, что вопрос этот звучит довольно странно, но не видела ли ты в деревне кого-нибудь с раной на затылке? Как от удара бутылкой? Владелица собаки взглянула на Ханну так, будто та действительно была идиоткой. – Почему ты спрашиваешь? – Просто… А, ладно, забудь. Ханна наконец сдалась. Но тут женщина с собакой сделала шаг назад, возвращаясь к ней, и шепнула: – Ты думаешь, что кто-то с такой раной может иметь отношение к убийству? Ханна осторожно кивнула. Она не собиралась раскрывать свои подозрения по поводу убийства, но и упускать какие-нибудь следы ей тоже не хотелось. – Тот бездомный парень. У него сзади на голове огромная шишка. Дама с собакой со значением посмотрела на Ханну. – Гисли? Ханна была удивлена. Неужели такое возможно? Слегка помедлив, дама с собакой кивнула. Прежде чем Ханна успела открыть рот, чтобы задать очередной вопрос, и пес и его хозяйка были уже за дверью. Ханна посидела в баре еще некоторое время. Только сейчас до нее дошло, что она так и не узнала у женщины ее имя. 27 Разумеется, Гисли в его убежище не было. Прежде чем отправиться туда, Ханна выпила еще один кофе с виски, поскольку – кто знает? – а вдруг Гисли и вправду был убийцей? Ханне было трудно смириться с этой мыслью, возможно поэтому она не была так уж сильно напугана. Так или иначе, однако Гисли в ее представлении как-то не укладывался в рамки человека, способного на убийство. Или, быть может, все мы готовы совершить убийство, если так уж сложились обстоятельства? А Ханна не исключала, что тем вечером с Гисли все получилось именно так. Он встретил Тора, они почему-то поскандалили, и все закончилось дракой. Тор разбил о голову Гисли водочную бутылку, а Гисли, в свою очередь, ударил его по шее каким-то тупым предметом. Тор свалился в воду, Гисли психанул и удерживал его голову под водой, пока безжизненное тело не перестало дергаться. Потом под грузом вины за содеянное он отправился в «Браггин» и напился до поросячьего визга. Вернувшись на место преступления, он увидел, как Эгир вытаскивал из воды труп сына. Все прекрасно укладывалось в картину преступления. Ханна где-то читала, что многие убийцы, расправившись со своей жертвой, сами обращаются в полицию. Если у Гисли действительно есть рана от водочной бутылки, то с большой долей вероятности можно утверждать, что он и является убийцей. От этой мысли ей стало как-то грустно. Сидя под навесом в ожидании Гисли в его маленьком королевстве, Ханна поджала под себя ноги и наблюдала за разбивающимися о каменистый берег волнами. Постепенно в ней начало расти какое-то чувство, а если быть точнее – тоска. Ей было тоскливо оттого, что рядом нет Маргрет, которая могла бы сейчас сидеть вместе с ней и смотреть на море. Эта мысль странным образом согревала ее. Ханна представила себе ночь в хижине, тела их переплелись, спасаясь от ветра… – Обожаю, когда мне наносят визиты! Ханна вздрогнула, смутившись от своих фантазий, как будто все окружающие могли их видеть. Под навесом совсем рядом с ней возникла довольная физиономия Гисли. Вообще-то на лицо убийцы она была явно не похожа, но кто знает, как оно, собственно говоря, выглядит? Может, должно улыбаться, как лицо Гисли, может, вокруг глаз у него должна быть сеть дружелюбных морщинок, а по губам можно прочесть чуть насмешливое внимание к ней как к женщине. Ханна постаралась выглядеть как можно более спокойной и собранной, однако заметила, что при этом пульс у нее участился. – Я просто хотела проверить, как у тебя дела после позавчерашнего вечера. – Спасибо. Очень мило с твоей стороны. Гисли присел рядом с ней; похоже, он был искренне тронут ее заботой. Порывшись в пакете, он выудил оттуда две бутылки пива и одну протянул Ханне. Она отрицательно мотнула головой – ведь не алкоголичка же она в самом-то деле, чтобы стрелять выпивку у какого-то оборванца. – Мне постоянно не дает это покоя. Открыв левой рукой пиво, Гисли посмотрел на море. Ханна внимательно следила за ним; кровь по-прежнему стучала в висках с бешеной скоростью. Она попыталась привести в порядок дыхание. Неужели он хочет сделать признание? – Картина того, как Эгир вытаскивает Тора из воды. Она все время возвращается, приносит чувство тревоги. И жалости. Ага, признание так и не прозвучало. Ханна придирчиво рассматривала Гисли. Нет ли у него где-то ран от бутылки? Трудно сказать, поскольку шапка у него натянута по самые уши. Ханна поднесла ладони к своим ушам. – У меня сейчас уши отвалятся от холода. Гисли взглянул на нее. – Тебе надо было надеть шапку. В Исландии в ноябре без шапки… Глупо. – Знаю, я просто дома забыла. – Хочешь, надень мою? – Не хочу тебя раздевать. Однако прежде, чем Ханна успела сказать что-то еще, Гисли снял свой головной убор и водрузил его на застывшую голову Ханны. От шапки пахло. Ханна постаралась абстрагироваться от этого, а также от мыслей о всех тех бактериях, которые прямо сейчас перемещаются с головы Гисли на ее собственную голову. Она не могла заставить себя поднять на него взгляд – как же просто оказалось выцыганить у него шапку. Доброта его была видна невооруженным глазом. – Как? Лучше? Ханна кивнула и улыбнулась. – Спасибо.