— Как ужин? Понравился? — Очень. Она слегка закусила нижнюю губу. — Почему ты сам ничего не говоришь, пока тебя не спросят? — Да как-то… Привычка… Вечно забываю сказать самое важное. — Можно дать тебе совет? — Давай. — Избавляться надо от такой привычки. Она может тебе дорого стоить. — Да, наверное. Но это как машина со свалки: что-нибудь одно выправишь, сразу другое в глаза кидается. Она рассмеялась и поставила другую пластинку — теперь запел Марвин Гэй. Стрелки часов подходили к восьми. — А ботинки что — сегодня можно не чистить? — Перед сном почищу. Вместе с зубами. Продолжая разговаривать, она поставила на стол худенькие локти, поудобнее положила на руки подбородок и уставилась на меня. Это нервировало. Чтобы отвести глаза, я закуривал, несколько раз с фальшивым интересом устремлял взгляд в окно — но, наверное, становился от этого только смешнее. — Вот теперь можно и поверить, — сказала она. — Во что? — В то, что ты тогда ничего со мной не делал. — Почему ты так думаешь? — Рассказать? — Не надо. — Так и знала. — Она усмехнулась, налила мне вина и вдруг посмотрела в темноту за окном, как будто что-то вспомнив. — Я иногда вот о чем думаю: хорошо было бы жить, никому не мешая! Как по-твоему, это возможно? — Даже не знаю… — Ну вот скажи: я тебе не мешаю? — Абсолютно. — Я имею в виду: сейчас. — Ну да, сейчас. Она тихонько протянула руку через стол, взяла мою и, подержав ее некоторое время, отпустила. — Завтра уезжаю. — Куда? — Еще не решила. Хочу куда-нибудь, где тихо и прохладно. На недельку. Я кивнул. — Как вернусь, позвоню. * * * Ведя машину домой, я вдруг вспомнил свое первое свидание с девчонкой. Это было семь лет назад. От начала свидания и до его конца я как будто задавал ей один и тот же вопрос: «Тебе не скучно?». Мы смотрели с ней кино с Элвисом Пресли в главной роли. Там была песня с такими словами: Мы были в ссоре, И я послал письмо. Просил прощенья, Но не дошло оно. Пришло обратно, Пришло назад. Неточен адрес, Неверен адресат… Время течет слишком быстро. Глава 23 Третья девчонка, с которой я спал, называла мой пенис «raison d'etre». «Оправдание бытия». * * * Когда-то я подумывал написать небольшое эссе про человеческие raison d'etre. Написать не написал, но в процессе обдумывания завел себе замечательную привычку — все на свете переводить в численный эквивалент. Эта привычка не отпускала меня месяцев восемь. Когда я ехал в электричке, то пересчитывал пассажиров. Когда шел по лестнице — считал ступеньки. А когда совсем нечем было заняться, измерял себе пульс. Согласно записям, за это время, а именно с пятнадцатого августа 1969 года по третье апреля следующего, я посетил 358 лекций, совершил 54 половых акта и выкурил 6921 сигарету. Я всерьез полагал тогда, что подобные численные эквиваленты о чем-то поведают людям. А коль скоро существует это «что-то», о чем они поведают, то со всей очевидностью существую и я! Оказалось однако, что в действительности людям нет никакого дела до числа сигарет, которые я выкурил, или количества ступенек, на которые я поднялся. Им нет дела даже до размеров моего пениса. Так я потерял из виду свои raison d'etre и остался один-одинешенек. * * * Узнав о ее смерти, я выкурил 6922-ю сигарету. Глава 24 В этот вечер Крыса не выпил ни капли пива, что было тревожным знаком. Вместо пива он заглотнул в один присест пять порций виски со льдом. Мы убивали время за игрой в пинбол[9], который примостился в полутемном дальнем углу. За известное количество мелочи эта хреновина предоставляет вам известное количество убитого времени. Крыса, однако, ко всему относился серьезно. Так что две мои победы в шести играх были едва ли не чудом. — Эй, чего с тобой случилось-то? — Ничего, — отвечал Крыса. * * * Вернувшись к стойке, мы выпили — я пива, он виски. Затем принялись слушать одну за другой пластинки из музыкального автомата, все подряд — молча, не обмениваясь ни словом. «Everyday people», «Woodstock», «Spirit in the sky», «Hey there, lonely girl»… — У меня к тебе просьба, — сказал Крыса. — Какая? — Да встретиться кое с кем…