– Привет, – говорит он, с грохотом швыряет сумку рядом со столом. Он цепенеет, и мне становится ясно, что он заметил Бриджет. – Какие дела? Я Бриджет, – невозмутимо говорит она, протягивая ему руку, и у меня едва не случается сердечный приступ. – А ты кто? – Алекс, – отвечает он, слегка насупившись и неохотно потрясывая ее руку. – Кому-нибудь взять выпить? У всех все есть, так что к стойке он отправляется в одиночку. Бросаю на Бриджет недоумевающий взгляд, а она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Алекс, видимо, уже успел оправиться: он возвращается к нашему столу, садясь между Лизой и Тимом. С моего места его лица почти не видно, и для меня это – то, что надо. – Как тебе первая рабочая неделя? – спрашивает его Лиза. – Хорошо. Я привыкал и осматривался, чтобы понять, как все устроено, – отвечает он своим теплым и звучным голосом. Увы, слышно отсюда Алекса чересчур хорошо, и я вздыхаю. Почему он держит дистанцию? Хорошо, если я ему не нравлюсь. Круто, если он с кем-то еще встречается. Но разве мы не можем быть друзьями? Почему он так холодно себя ведет? – Чем занимаешься на выходных? – спрашивает Лиза: и этот вопрос она адресует Алексу. Неужели работа в новостном отделе помогает так эффективно развивать светскую болтовню? – Да как сказать, просто отдыхаю со своей девушкой, – откликается он. Мне становится как-то не по себе. Не то чтобы я не подозревала об этом. – Точнее, невестой, – вносит он полную ясность. Становится совсем-совсем не по себе. – Как замечательно! Когда вы женитесь? – с неподдельным интересом спрашивает Эстер. Хватаю свою бутылку и отхлебываю пиво. – В декабре, – признается Алекс. Заставляю себя проглотить пиво. Чувствую на себе взгляд Бриджет, но сама сижу, впившись глазами в стол. – Потрясающе! – приходит Лиза в восторг. – Когда вы обручились? – наседает Эстер. Это невыносимо. Мы что, должны выслушивать все слезливые подробности? – Пару месяцев назад, – сообщает он, беспокойно вертясь на месте. Он и сам не желает об этом разговаривать. Может быть, из-за того, что я здесь, а может, просто не любит афишировать подробности своей личной жизни. Когда мы встретились, именно такое впечатление у меня и создалось, но на самом деле я совсем его не знаю. Глупо думать иначе. – Сыграем в игру на выпивку! – взрывается Бриджет, и все снова стенают. – Ну давайте, что ж вы скучные такие, тоже мне, боги юности! – Она подталкивает Расса, и он отодвигается, чтобы ее выпустить. – Бронте, помоги мне принести рюмки. – Я ничего такого не пью, – напоминаю я. – Да-да, и что дальше? Пошли, все равно помоги мне. Я утомленно возвожу глаза к потолку, но про себя благодарю ее за то, что она отвлекла меня и перенаправила мои мысли. На следующее утро я рано просыпаюсь и выбираюсь из-под одеяла. Голова побаливает, несмотря на все усилия, которые я прилагала, чтобы не опьянеть, но, в принципе, жить можно. Как бы то ни было, состояние Бриджет решительно хуже. – Привет, – шепчу я, просунув голову в дверь. Из кровати доносится сдавленный стон. – Я принесла тебе лекарства, – говорю ей, довольно улыбаясь. Она осторожно принимает вертикальное положение, не выбираясь из постели, протягивает руку за водой и запивает несколько таблеток от головной боли. – Ну почему? Почему ты не остановила меня, чтобы я не пила эту гадость? – Что? Просто безобразие! Она поджимает губы. – Я собиралась тебе сказать, что твоя мама оставила по телефону для тебя сообщение. – Что она сказала? – с опаской спрашиваю я. – Она сказала, что просто хочет связаться с тобой. Хотела поздороваться. Значит, ничего серьезного. – Хорошего дня. Удачи во всем! – Спасибо. Она мне точно пригодится. Глава 4 – Какие ощущения? – спрашивает Мария у невесты Сьюзи, накладывая тональный крем на ее бледное личико. – Волнуюсь, – признается Сьюзи. Да, я бы тоже нервничала, если бы вот-вот собиралась связать себя с другим человеком законными узами на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, всегда есть такая штука, как развод, на тот случай, если все пошло не так. – Это хороший знак, – приободряет ее Мария. – По-моему, волнение как раз и помогает полностью прочувствовать такое событие. Она и вправду так считает? Что ж, что до меня – мои нервы просто на пределе. И я не уверена, что именно это торжество я хочу прочувствовать. – С виду ты сияешь от счастья, – мягко говорит Рейчел, делая очередной снимок. Я сижу в углу, просто наблюдая и стараясь не мешаться. Рейчел перемещается к свадебному платью, которое висит за дверью. – Поправь, пожалуйста, занавески, свет станет мягче, – обращается она ко мне. Я поднимаюсь и немного сдвигаю их, а Рейчел принимается фотографировать изящные кружева, украшающие корсаж. Не терпится увидеть, как он будет смотреться на Сьюзи. Рейчел щелкает несколько раз, чтобы запечатлеть туфли невесты и обручальное кольцо ее бабушки, вшитое в подвязку. Мать Сьюзи приносит чай, и каждой из нас достается по чашке. Я не ожидала, что обстановка будет настолько непринужденной. Оживает дверной звонок, оповещая, что пришла единственная подружка невесты, и атмосфера становится намного оживленнее. Она милая и доброжелательная девушка. Но чем скорее приближается торжественное событие, тем сильнее накаляется атмосфера: проходит совсем немного времени, и в воздухе буквально прорезаются электрические искры. – Тебе пора идти, – улыбаясь, вполголоса произносит Рейчел, а Мария тем временем добавляет последние штрихи к макияжу невесты. Она провожает меня до двери, и я снова начинаю волноваться. – Не забудь, что нужны детали, – напоминает она. – Цветы, свечи, орган. Меня пронзает страх. – Орден Службы, витражи… – продолжает она. Я быстро прихожу в себя и качаю головой. – Я не забуду. – Постарайся поймать момент, когда появится жених, если там его еще нет, и фотографируй как можно больше гостей. Не нужно их просить позировать, но если они сами попросят сфотографировать их – так и делай. – Помню, – отвечаю, теперь уже быстро кивая. – И постарайся ухватить его реакцию, – со всей серьезностью убеждает меня Рейчел. – Сделаю, – обещаю я ей. – В общем, старайся, – повторяет она, на этот раз ободряюще пожимая мое плечо. Я так понимаю, она беспокоится не меньше меня по поводу моих способностей. До церкви от дома родителей Сьюзи идти всего лишь минуты три по усеянному росой тротуару. Утром, когда мы приехали, земля была покрыта льдом, а теперь, как и бывает в конце марта, он тает под лучами солнца. Голубое небо исчерчено почти прозрачными белыми облаками. На этой неделе стояла пасмурная и морозная погода. Разве Сьюзи и Майк не самые везучие молодожены на свете? Втягиваю свежий весенний воздух и вслушиваюсь в мелодию, которую напевают птицы, приютившиеся в деревьях неподалеку. Миную крытый соломой – красивый, словно из сказки – крошечный домик, притаившийся за низенькой оградой, перед которой выстроились в ряд ярко-желтые нарциссы, и в необъяснимом порыве несколько раз щелкаю фотоаппаратом. Эта прелестная староанглийская деревенька словно сошла с открытки. Я заворачиваю за угол, и передо мной вырастает серый, покрытый шифером, шпиль церкви, сияющий в лучах солнца. Удалившись со света, ныряю в тень, отбрасываемую каменной церквушкой, и с тревогой в душе ступаю по асфальтированной дорожке, которая змейкой бежит к входу. Делаю глубокий вдох, пытаясь унять дрожь. Бронте, возьми себя в руки. Соберись. Я останавливаюсь посреди дорожки, закрываю глаза и пытаюсь вернуть свое самообладание. – Добрый день! – до меня вдруг доносится жизнерадостный голос. Я оглядываюсь и вижу церковного помощника, который застыл в ожидании у входа со стопкой простыней в руках. – Добрый, – поспешно откликаюсь я.