Глава 34 Занимая место на трибуне для присяжных, Кейн держался поближе к Рите. Она продвинулась дальше между рядами, освободив ему место. Он оказался крайним во втором ряду, у самого выхода. Перед ним, чуть правей и чуть ниже, сидел Спенсер. Свидетельская трибуна просматривалась над его плечом просто-таки идеально. То, что надо. Каждому из присяжных вручили увесистый красный скоросшиватель с материалами дела и блокнот. Судья Форд проинструктировал их, что эти скоросшиватели пока что лучше положить под ноги – при необходимости либо он, либо кто-то из адвокатов сторон назовут им страницу, которую нужно будет открыть. Добавил, что делать заметки в ходе слушаний не возбраняется. Большинство женщин, за исключением Кассандры, немедленно открыли свои блокноты и приготовили ручки. Спенсер тоже. Мануэль просто положил блокнот на коленку и зажал новехонькую ручку в зубах. Остальные мужчины свалили все это добро на пол, откинулись на спинки кресел, раздвинули ноги, насколько позволяли приличия, и сложили руки на груди. Шум в зале все усиливался. Публика явно пребывала в нетерпении. Записные завсегдатаи судебных залов, писатели-документалисты, пишущие о реальных преступлениях, журналисты, телерепортеры возбужденно переговаривались друг с другом. Подробности двойного убийства пока еще не стали достоянием широкой общественности. Только самое основное, в общем и целом. Но и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать натуральную газетную бурю. Даже такой мизерной информации хватило, чтобы ежедневно обсасывать этот сюжет с незначительными вариациями. Кейн уже знал, что «Вашингтон пост» успела окрестить предстоящий суд «процессом века». Большинство были с этим согласны. То есть до тех пор, пока под суд за убийство не угодит еще какая-нибудь крупная знаменитость. Но до той поры, что касается Нью-Йорка и его окрестностей, это была новость номер один. Судья призвал к тишине, и шум в зале понемногу стих. Кейн внимательно оглядел толпу – на суд явилось множество родственников Ариэллы. Потом перевел взгляд на стол защиты. Руди Карпа за ним не было. Только Эдди Флинн в качестве основного защитника и Арнольд Новоселич, консультант по присяжным. Что-то явно успело произойти. Наверное, Соломон уволил остальных своих адвокатов и оставил одного Флинна. «Ошибка, которая может дорого ему обойтись», – подумал Кейн. Открыла процесс сторона обвинения. Кейн любил эту часть больше всего. Поднявшись со своего места, Прайор вышел на центр зала и встал лицом к жюри. Со своего места Кейн мог даже учуять его лосьон после бритья, несмотря на солидное расстояние. Аромат был густой, но и не такой уж неприятный. Прежде чем прозвучали какие-то слова, Кейн заметил, что обвинитель просто-таки наслаждается воцарившейся тишиной. Все глаза в зале были направлены на него. Сделав еще шажок к трибуне для присяжных – словно танцор свое первое па при первых тактах музыки, – Прайор начал вступительную речь: – Дамы и господа присяжные, я уже имел удовольствие пообщаться кое с кем из вас вчера, во время отбора, но, думаю, мне все же стоит представиться еще разок. Моя мамочка всегда говорила, что именно так поступают воспитанные люди. Итак, дамы и господа, зовут меня Арт Прайор. Я хочу, чтобы вы хорошенько запомнили мое имя, поскольку собираюсь дать вам три обещания. Кейн выпрямился на стуле, заметив, что остальные присяжные тоже зашевелились. Опять перевел взгляд на Прайора, который поднял указательный палец. – Первое: обещаю предоставить вам факты, которые убедительно докажут, что Роберт Соломон умышленно и хладнокровно убил Ариэллу Блум и Карла Тозера. Я не собираюсь строить домыслы, я не собираюсь теоретизировать, я собираюсь показать вам правду. В воздух взлетел второй палец. – Второе: обещаю показать вам, что Роберт Соломон солгал полиции о своих передвижениях в вечер убийства. Он сообщил полиции, что вернулся домой около полуночи. Мы же докажем, что он солгал в этом ключевом моменте своих показаний, чтобы скрыть свою причастность к данным убийствам. Три пальца. – Третье: обещаю продемонстрировать вам железные, подкрепленные криминалистической экспертизой доказательства того, что именно Роберт Соломон и совершил данное преступление. Продемонстрирую вам отпечаток его пальца со следами его ДНК на предмете, помещенном в рот Карла Тозера уже после того, как тот был убит. По спине у Кейна пробежала приятная дрожь. Речь Прайора производила буквально гипнотический эффект. Такого он еще никогда не видывал. А когда наконец Прайор позволил своей руке повиснуть вдоль бока, Кейн едва удержался от того, чтобы не наградить его аплодисментами. Голос Прайора переполняли жалость и сочувствие к жертвам, а также праведный гнев, когда он упоминал Роберта Соломона. – Дамы и господа, я сдержу свои обещания. Моя старая добрая мамочка перевернулась бы в гробу, если б я не выполнил этот свой долг. Это дело о сексе, деньгах и мести. Роберт Соломон застал свою жену в постели с начальником своей охраны, Карлом Тозером. Он знал, что у них роман и что его браку пришел конец. Он разбил Карлу Тозеру голову бейсбольной битой, а потом достал нож и стал вонзать его в тело своей жены – раз за разом, раз за разом, раз за разом. Сложил долларовую купюру и засунул ее Тозеру в глотку. Может, он считал, что Тозеру были нужны деньги Ариэллы? Этого ему никак нельзя было допустить. В случае ее смерти подсудимый наследовал все ее денежные средства. Все тридцать два миллиона. Я покажу вам, как он лгал полиции. Продемонстрирую подкрепленные криминалистической экспертизой доказательства того, что именно он – убийца. В вашей, и только вашей власти дать жертвам то правосудие, которого они несомненно заслуживают. Их уже не вернуть, но в ваших силах подарить им покой. Признав Роберта Соломона виновным. Виновным в совершении этого страшного преступления. Виновным в убийстве ни в чем не повинных людей. Прайор двинулся к столу обвинения, а Кейн по-прежнему не сводил с него глаз. Смотрел, как тот вытаскивает платок и промакивает губы, словно стирая с них свой гнев. Большинство собравшихся в зале аплодировали. Судья вновь призвал к тишине. Даже совсем слегка подавшись вперед, Кейн мог прочесть заметки, нацарапанные Спенсером в блокноте. Он долго смотрел на них, подмечая стиль, размер и отличительные признаки определенных букв. Вновь выпрямившись, оглядел своих соседей по трибуне. Накатившая на них волна эмоций явно никого не оставила равнодушным. Некоторые кивали, наверняка даже сами того не замечая. «Черт, а этот Прайор и вправду хорош в своем деле», – подумал Кейн. Глава 35 Гарри был прав. Прайор и в самом деле оказался реальным профи. Слушая его вступительное слово, я внимательно наблюдал за присяжными. Когда он закончил, я посмотрел на Бобби. Того буквально трясло. Наклонившись ко мне, он произнес: – Все это вранье. Если Карл и Ари и спали вместе, то я про это не знал. Богом клянусь, Эдди! Все это чушь собачья. Я кивнул, посоветовал ему успокоиться. Арнольд шепнул мне: – Прайор молодец, присяжные явно прониклись. Надо тебе это из них вытряхнуть. Он был прав. Прайор использовал старый обвинительский прием под названием «математическая правда». Все дело в тройке. Каждое слово, которое он использовал, было тщательно взвешено, проверено и отрепетировано. И все крутилось вокруг цифры три. Три – и в самом деле магическое число. Оно занимает некое важное место у нас в голове, и мы постоянно встречаем ее в нашей культуре и в повседневной жизни. Если вам разок позвонили и ошиблись номером – ну что ж, бывает. Если тот же человек звонит вам во второй раз – это совпадение. Третий такой звонок – и вы понимаете, что что-то неладно. Число три ассоциируется у нас в голове с некой формой правды или факта. Оно в некотором роде священно. Иисус воскрес на третий день. Святая Троица. На третий раз повезет. Три страйка – и аут[23]. Прайор дал три обещания. Трижды произнес слово «виновен». Да и само слово «три» произнес. Поднял вверх три пальца. Ритм и модуляция его речи вращались вокруг цифры три. «Я не собираюсь строить домыслы, я не собираюсь теоретизировать, я собираюсь показать вам правду…» «Это дело о сексе, деньгах и мести…» «Он достал нож и стал вонзать его в тело своей жены – раз за разом, раз за разом, раз за разом…» Даже по своей структуре речь Прайора была построена вокруг этого числа. Во-первых, он сказал присяжным, что собирается посвятить их в три вещи. Во-вторых, рассказал им об этих трех вещах. И, в-третьих, объяснил то, что только что сказал. Он был в полном праве быть довольным собой. Все это было хорошо отрепетировано, как следует продумано, психологически манипулятивно и чертовски убедительно. Прежде чем встать и тоже обратиться к присяжным со вступительным словом, я поймал встревоженный взгляд Бобби. Я понимал, о чем он думает: правильно ли он сделал выбор адвоката. Жизнь его висела на тоненькой нитке. Уголовный процесс обычно не дает второго шанса. Я не стал воспринимать это близко к сердцу. На месте Бобби я наверняка чувствовал бы себя точно так же. Встал, застегнул пиджак и подошел к присяжным, остановившись всего в паре футов от барьера. Достаточно близко, чтобы создать некое подобие интимности. В то время как Прайор распинался со всей мощью и напором завзятого актера, я предпочел обратиться к присяжным вполголоса – так, чтобы мои слова были слышны только им, а не публике. Сколь бы сокрушительный эффект ни произвела речь Прайора, он все-таки выказал одну свою слабость – излишнее самодовольство и склонность к театральным эффектам. – Меня зовут Эдди Флинн, и в данный момент я представляю обвиняемого, Роберта Соломона. В отличие от мистера Прайора, я не стану требовать от вас обязательно запомнить мое имя. Я не столь важен. Во что я верю, не имеет никакого значения. И я не собираюсь давать вам никаких обещаний. Хочу попросить вас лишь об одном. Я хочу, чтобы это вы сдержали то обещание, которое каждый из вас дал вчера, положив руку на Библию и поклявшись вынести честный и справедливый вердикт по этому делу. Я сделал еще шажок вперед. Две женщины и кто-то из мужчин на трибуне подались в мою сторону. Положив руку на барьер, я перегнулся через него. – На данный момент закон нашего округа говорит, что Роберт Соломон невиновен. Обвинению придется убедить вас в обратном. Убедить вас, что именно он совершил эти убийства, убедить за пределами любых разумных сомнений. Держите это у себя в голове. Уверены ли вы, что все услышанное вами от стороны обвинения соответствует действительности? Правда ли это? Так ли все было на самом деле? Или же все могло происходить совсем по-другому? Не мог ли кто-то еще убить Ариэллу Блум и Карла Тозера? Защита намеревается показать вам, что все-таки есть кое-кто, кого сторона обвинения проглядела. Тот, кто оставил свои знаки на месте преступления. Кого ФБР безуспешно ищет уже несколько лет. Тот, кому уже приходилось убивать, и не раз. Уж не этот ли человек и есть настоящий убийца? По завершении слушаний вы будете обязаны задать себе этот вопрос. Если ответ будет «да», то Роберт Соломон вернется домой. Держась за перила барьера, я еще раз обвел взглядом всех присяжных до единого, после чего направился обратно к столу защиты. По пути просто не удержался – глянул на Прайора. Взгляд его говорил четко и ясно: «Ну, теперь держись!» Впервые за сегодняшний день я углядел некий просвет в глазах у Бобби. Что-то едва заметное, но очень важное. Надежду. Арнольд наклонился ко мне и поманил к себе. – Мастерская работа. Присяжные все схавали. Правда, есть там один… – начал было он, но тут Прайор поднялся на ноги, и Арнольд это заметил. – Ладно, неважно, – закончил он. – Сторона обвинения вызывает детектива Джозефа Андерсона, – объявил Прайор. Он явно не хотел, чтобы моя речь так и продолжала звучать в ушах у присяжных. Ему требовалось сохранять заданный темп – опять отвоевать их и удержать при себе. Показания Андерсона я уже читал. Он был ведущим детективом по делу. Здоровенный детина в серых штанах и белой рубашке выступил вперед. Шесть футов пять дюймов. Короткие темные волосы. Зайдя за ограждение свидетельской трибуны, он повернулся лицом к залу. Маленькие темные глазки. Густые усы и полное отсутствие шеи. Правая рука у него была в гипсе до самого локтя, так что ему пришлось закатать рукав рубашки. Тогда я этого не знал, но с детективом Андерсоном мы уже познакомились. Не далее как вчера вечером. Он был из той своры, которую приволок с собой детектив Майк Грейнджер. Тот самый бычара, который пытался пробить дыру у меня в груди и которому я влепил в ласту встречным ударом. Он уже узнал меня. Я понял это по его маленьким острым глазкам. Впервые за три дня я немного расслабился. Если Андерсон настолько же нечист на руку, как и Грейнджер, отнюдь не исключалось, что дело он закрыл самым простым и легким манером – с поисками каких-то других подозреваемых заморачиваться не стал и попросту подтасовал улики, дабы подкрепить свою версию. Все это обещало быть интересным. * * * АДВОКАТСКОЕ БЮРО КАРПА –– Пом. 421, Конде-Наст-билдинг, Таймс-сквер, 4, Нью-Йорк