Мне тоже не хотелось смотреть на фото, но, как и у Бобби, у меня не было выбора. Нужно было следить за показаниями Андерсона. Господи, ну и зверство! Андерсон с Прайором уставились на экран. На двух человеческих существ, сметенных бурным потоком насилия. И почти небрежно, чисто по-деловому стали обсуждать, как именно могли погибнуть эти два молодых человека. – Для начала обратите внимание, что голова мистера Тозера направлена вниз, а ноги поджаты под себя. Согласно отчету патологоанатома, мистер Тозер погиб от обширной черепно-мозговой травмы. Череп его был расколот, а мозгу нанесены катастрофические повреждения. Если он и не умер моментально, удар полностью его обездвижил. Мое толкование этого в том, что мистер Тозер не воспринимал убийцу как угрозу. Тозер был хорошо подготовленным специалистом по безопасности, и с ним имело смысл разделаться первым. Единственный сильный удар по затылку, когда он спал, вполне может вызвать такие повреждения и объяснить отсутствие защитных ран, – сказал Андерсон. – А вы сумели определить орудие, которое было использовано против мистера Тозера? – спросил Прайор. – Да. В углу комнаты я нашел бейсбольную биту. На ней имелась кровь, соотносящаяся с предположением, что ею кого-то ударили. Позже в лаборатории подтвердили, что кровь на бите принадлежит мистеру Тозеру. Так что велика вероятность того, что это и есть орудие убийства. И прежде чем вы успели спросить – да, на бите имелись отпечатки пальцев подсудимого. Меня чуть не стошнило, когда Прайор отреагировал на этот ответ, сверкнув своей голливудской улыбкой. Присяжные этого не видели, их внимание было сосредоточено на Андерсоне. Прайор взял биту, обернутую в прозрачный пакет для улик, и поднял ее над головой. – Вот эта бита? – уточнил он. – Та самая, – подтвердил Андерсон. Биту приобщили к вещественным доказательствам, и Прайор передал ее секретарю. – Итак, если, как явствует из ваших слов, мистера Тозера убили этой битой, что произошло дальше? – Ариэллу Блум пять раз ударили ножом в область груди и живота. Один из ударов попал в сердце. Она должна была умереть очень быстро. По крайней мере, у Прайора было хорошее чувство паузы, и он позволил присяжным как следует рассмотреть фото Ариэллы на экране. Дал всем возможность в красках представить, как она умирала. Он прекрасно знал, что разгневанные и негодующие присяжные выносят вердикты не в пользу подсудимого в девяти случаях из десяти. – Тела жертв были осмотрены Шерон Морган, судмедэкспертом – и непосредственно на месте преступления, и в морге. Вас поставили в известность о результатах этих осмотров? – Да, медэксперт вызвала меня в морг, когда обнаружила кое-что в самой глубине ротовой полости Карла Тозера. – И что это было? – Банкнота достоинством в один доллар. Ее сложили в виде бабочки, а потом еще вдвое и поместили в рот Карлу Тозеру. Помощник Прайора с пультом от проектора уже подсуетился, вызвал на экран фото купюры. По толпе пробежали шепотки. Все это было для них внове. Ничего из этого не было ни в газетах, ни по телику. На стальном столе лежало странное оригами в виде крылатого насекомого. С тенями под крылышками. Я заметил, что на уголках банкноты проглядывают несколько каких-то пятен – может, слюна, а может, и кровь. Знание о том, что эта штуковина была найдена во рту у мертвеца, порождало какое-то потустороннее чувство – жутковатое насекомое, красивое и зловещее, словно вылупившееся у него внутри. – Эта бабочка тоже была исследована экспертами, детектив? – Да, я попросил криминалистов подвергнуть ее полному анализу. На этой купюре мы нашли два разных образца ДНК. Первый ДНК-профиль принадлежал какому-то другому лицу и представлялся не имеющим никакого отношения к данному преступлению. Аномалией. Не обладающей особой важностью. А вот что важно, это что эксперты обнаружили на этом долларе отпечатки пальцев подсудимого. Большого пальца – на лицевой стороне банкноты, частичный отпечаток указательного пальца – на обратной. На том же участке купюры, где находился отпечаток большого пальца, криминалисты обнаружили генетический материал, по-видимому, оказавшийся там в результате прикосновения этого самого пальца, – пот и кожные клетки. Этот образец ДНК полностью соответствовал профилю подсудимого. Эта последняя фраза произвела в зале эффект ударной волны. Не последовало ни возбужденных переговоров, ни громких восклицаний. Воцарилась мертвая тишина. Никто не шаркал ногами, не шуршал бумагами, не кашлял и вообще не издавал никаких звуков, которые ожидаешь услышать от большой, сгорающей от любопытства толпы. Потом тишину нарушил женский плач – какая-то дама зарыдала, прикрыв лицо руками. Явно кто-то из родственников. Наверное, мать Ариэллы. Я не стал оборачиваться. В такие моменты лучше оставить человека наедине с самим собой. И Прайор идеально все разыграл. Стоял совершенно неподвижно, позволяя отзвукам материнского горя проникнуть в голову каждого из присутствующих в зале. Все в нем были явно потрясены. За исключением лишь одного человека – того репортера из «Нью-Йорк стар», Пола Бенеттио. Тот сидел, сложив руки на груди, в ряду кресел прямо за столом обвинения, и на показания Андерсона никак не реагировал. Наверное, все и без того знал. Когда тишина стала уже неловкой, Прайор решил, что выждал достаточно, и вновь заговорил: – Ваша честь, мы обязательно вызовем и эксперта, проводившего все эти исследования, естественно. Гарри кивнул, и Прайор опять перешел к делу. – Детектив, вы ведь разговаривали с обвиняемым на месте преступления, верно? – Да. У обвиняемого была кровь на свитере, тренировочных штанах и на руках. Он сказал мне, что вернулся домой около полуночи, поднялся наверх и обнаружил свою жену и начальника охраны мертвыми у себя в спальне. А потом добавил, что пытался реанимировать Ариэллу, после чего позвонил в «девять-один-один». Прайор крутнулся на месте и ткнул пальцем в одного из своих помощников, который тут же подхватил пульт и нажал на кнопку. – Сейчас мы проиграем этот звонок в экстренную службу. Я очень хочу, чтобы все внимательно послушали. Эту запись я уже тоже слышал, а вот присяжным предстояло ознакомиться с ней впервые. Тогда я решил, что этот звонок должен укрепить позиции защиты. Голос и речь Бобби звучали как у человека, который только что обнаружил свою жену мертвой, и это стало для него огромным потрясением. Паника, недоверие, страх, горе – абсолютно все это было в этом голосе на записи. Найдя на своем лэптопе расшифровку, я стал параллельно читать с экрана. Диспетчер: Экстренная служба «девять-один-один». Вам нужна помощь пожарных, полиции или медиков? Соломон: Помогите… Господи… Я нахожусь в доме двести семьдесят пять по Западной Восемьдесят восьмой улице… Моя жена… По-моему, она мертва. Кто-то… О боже… Кто-то убил их! Диспетчер: Отправляю к вам полицейский наряд и «скорую». Успокойтесь, сэр. Лично вам грозит какая-нибудь опасность? Соломон: Я… я… не знаю. Диспетчер: Вы сейчас находитесь в доме? Соломон: Да, я… я только что нашел их. Они в спальне. Они мертвы! (звуки плача) Диспетчер: Сэр? Сэр? Сделайте глубокий вдох. Мне нужно, чтобы вы сказали мне, нет ли, по-вашему, в данный момент кого-то еще в этом доме. (звон бьющегося стекла, кто-то спотыкается) Соломон: Я здесь. Ох, я еще не проверял… Вот черт… Пожалуйста, немедленно пришлите «скорую»! Она не дышит… (Соломон роняет телефон) Диспетчер: Сэр? Пожалуйста, возьмите трубку. Сэр? Сэр? – Разговор длится считаные секунды. Детектив, перед тем как впервые появиться на месте преступления, прослушивали ли вы запись этого звонка? – спросил Прайор. Мне не понравилось то, к чему он мог подводить. – Нет, не прослушивал, – ответил Андерсон. Я тронул Бобби за руку. – Бобби, разговаривая с диспетчером, вы вроде как споткнулись, и что-то опрокинулось и разбилось. Что это было? – прошептал я. – Гм, попробую вспомнить… Точно не могу сказать. Наверное, я сбил что-то с прикроватного столика. Я не обратил внимания, – ответил он затухающим голосом, когда вновь окунулся в тот момент, оказавшись в комнате с двумя мертвыми телами. Открыв на экране лэптопа фото с места преступления, я принялся их быстро просматривать, выискивая прикроватный столик. На одном из снимков его можно было разглядеть более-менее целиком. На полу рядом с ним лежала картинка в рамке с разбитым стеклом. Наверное, Бобби смахнул ее, даже не заметив этого, – неудивительно при подобных обстоятельствах. У меня было нехорошее чувство, что Прайор может предложить альтернативную версию источника этого звука. – Детектив Андерсон, прокомментируйте присяжным фотографию под номером семнадцать, – попросил Прайор, пока помощник вызывал ее на экран. Это был снимок коридора второго этажа, с перевернутым антикварным столиком и разбитой вазой под задним окном. Я понятия не имел, куда заведет это направление допроса, но, похоже, Прайор, сделав пару обманных движений, уже вплотную подобрался к тому, чтобы нанести нокаутирующий удар. – Конечно. Когда я поднялся наверх, то сразу заметил перевернутый столик на лестничной площадке. Ваза уже была разбита, – сказал Андерсон. – И где сейчас этот столик? – спросил Прайор. – В криминалистической лаборатории. Его, наверное, каким-то образом задели либо до, либо после убийства. Когда я допрашивал подсудимого у себя в отделе, то спросил его, не он ли опрокинул этот столик. Он сказал, что не помнит. Утверждал, что обнаружил тела и что кто-то другой убил его жену и начальника охраны. На тот момент расследования подсудимый уже был подозреваемым, но мы не исключали вероятность того, что он говорит правду. Если не он перевернул столик, то, наверное, это сделал кто-то еще. Мы забрали его для исследования вместе с осколками вазы. – И что обнаружили? – продолжал Прайор. Я пробежался по списку изъятого из дома в материалах дела. Там не было никакого отчета о криминалистическом исследовании старинного столика. Собрался уже вылезти с возражением, когда Андерсон ответил: – Ничего. Поначалу. – Так, дальше, – изобразил заинтересованность Прайор. – Вчера я был в лаборатории, и мы осмотрели этот столик. Понимаете, у нас до сих не хватало одной важной улики – а именно ножа, которым убили Ариэллу Блум. Весь дом перерыли, да и участок тоже. Столик старый, антикварный. Вот я и подумал, нет ли в нем какого тайника. – И он там был? – спросил Прайор. – Нет. Но я еще раз просмотрел результаты экспертизы и обнаружил кое-что любопытное. В лаборатории искали «пальчики», и ничего тут из ряда вон выходящего не нашлось, но еще они нашли какие-то странные отметины на столешнице. Я попросил еще раз эти отметины исследовать, и сегодня прямо с утра мы получили отчет. Прайоровский помощник подгреб к столу защиты со скоросшивателем. Я взял его. Открыл отчет. Пробежался по тексту. Могло быть и хуже. Но ненамного. Я передал отчет Бобби. В последнюю секунду новая улика! Можно было бы повозмущаться и поорать, подготовить ходатайство об исключении ее из списка. Но я понимал, что все это будет без толку. Гарри все равно ее примет. Ситуация Бобби значительно усложнилась. Экран переменился, и теперь мы смотрели на нечто вроде двух наборов из трех параллельных линий, пересекающих столешницу. Типа как кто-то просто взял в руки три кисти и дважды провел ими по столу. Хотел бы я, чтоб это были кисти…