– Харпер, истинные жертвы – это люди, которых подставили. Он выбирает их, потому в их жизни произошли какие-то радикальные перемены. Омар выиграл в лотерею, бродяге, которого осудили за убийства дальнобойщиков, вдруг нежданно привалило большое наследство… и все это было в местных газетах. Мне нужно, чтобы вы с Дилейни проверили каждого из осужденных и выяснили, что с ними произошло. Какое событие коренным образом изменило их жизнь. Убийца как-то узнал об этом. Вот потому-то и нацелился на них. Харпер уже не могла усидеть на месте. Я услышал, как ее пятки шлепают по деревянному полу. А еще чей-то голос. Едва слышный, на заднем плане: – Кто это? Поначалу она не ответила. Эти ее колебания заставили меня почувствовать себя полным мерзавцем. – Ой, Харпер, прости, я и не знал, что ты не одна. Давай я пере… – начал было я. – Все нормально. Это Холтен. Он не против, – отозвалась она. Довольно долго я не знал, что и сказать. Или как себя чувствовать. Поймал себя на том, что поглаживаю большим пальцем обручальное кольцо, которое так и носил не снимая. За годы я отполировал его нижнюю часть до блеска. – Да, круто! Наверное, – брякнул я, словно какой-нибудь шестиклассник. – Сейчас слегка очухаюсь и попробую позвонить Дилейни. Что-нибудь еще? Больше ничего у меня не было. Я еще раз извинился. Нажал на «отбой». Уткнулся лбом в стол, больше от смущения, чем от усталости. Мысли мои при этом опять набрели на разговор с Арнольдом, который состоялся у нас вчера днем. Дело буквально висело на волоске, и мне требовались две вещи: Арнольд с ясной головой и честное и непредвзятое жюри присяжных. Без еще каких-нибудь подставных. Озабоченность Арнольда касательно выражения лица одного из присяжных не давала мне покоя. И неважно, насколько безумно это прозвучало. Мне нужно было знать больше. Арнольд привык участвовать в громких судебных процессах, так что прекрасно знал, что сон в деле об убийстве – понятие относительное. Я позвонил ему. Он ответил после пары гудков. – Алло? – послышалось в трубке. Никакого сна у него в голосе я не засек. Звучал он бодро. – Не разбудил? – спросил я. – Не могу заснуть, – сказал он. – Послушай, прости, что звоню в такую рань… Я всю ночь на ногах, работал. Хочу попробовать хотя бы полчасика вздремнуть перед встречей с федералами. Но не могу завалиться спать, не узнав больше про то, о чем ты мне недавно говорил. Насчет того присяжного. Тебе показалось, будто ты что-то заметил. – Присяжного? – переспросил Арнольд. – Ну, того, про которого ты мне рассказывал. У которого лицо… типа как изменилось. Ты и сам не понял, что увидел, и это длилось всего какую-то секунду. Это может быть важно. А может, и нет. Я просто хочу знать, про кого это ты говорил. – А, про того-то… – протянул Арнольд. До него наконец дошло. – Ну да, как ты и сказал, я и сам окончательно не пойму, что именно увидел. Лицо у него всего на миг вдруг стало совсем другим. – Так кто это был? Он примолк. Почему-то теперь я точно знал, что это важно. – Алек Уинн, – наконец произнес Арнольд. Уинн был повернут на оружии. Этот парень обожал охоту, рыбалку и «Фокс ньюс». Интересно, подумалось мне, не любил ли Алек охотиться не только на оленей, но и на людей. – Спасибо, Арнольд. Послушай, я знаю, сколько тебе приходится работать. Давай-ка все-таки чуток отдохни, а потом, как сможешь, подгребай в суд. Он поблагодарил меня, и я завершил звонок. Поставил будильник в телефоне, чтобы он просигналил ровно через тридцать минут. Можно будет тоже маленько вздремнуть, а потом нормально собраться и поспеть в офис ФБР к шести. У меня было чувство, что сегодняшний день тоже будет долгим. Четверг Глава 49 Когда с противоположной стороны от «Грейдис-инн» поднялось солнце, Кейн уже успел принять душ и переодеться в футболку. Лежал на кровати, позволив себе погрузиться в сон. Рана на ноге вроде была чистой, не кровоточила, несмотря на все ночные усилия. Тщательно осмотрев ее, он сменил повязку. Никаких признаков инфекции. Антибиотики Кейн принял чисто для подстраховки. Измерил температуру. Полный порядок. Решил, что охранник начнет созывать присяжных на завтрак лишь через час-полтора. Расслабил мышцы. Сделал два глубоких вдоха и позволил своему разуму отлететь в царство полусна, где за всем следит подсознание. Кейн был доволен своей ночной работой. Вскоре охранник начнет стучать в двери. А потом колотить что есть силы. После чего поднимутся крики. И женский визг. * * * АДВОКАТСКОЕ БЮРО КАРПА –– Пом. 421, Конде-Наст-билдинг, Таймс-сквер, 4, Нью-Йорк Строго конфиденциально Охраняется привилегией адвокатской тайны в отношении клиента СПРАВКА НА ПРИСЯЖНОГО ЗАСЕДАТЕЛЯ Дело: «Государство против Роберта Соломона» Уголовный суд Манхэттена Дэниел Клэй Возраст: 49 Безработный. Живет на пособие. Холост. Ни родителей, ни семьи, ни друзей. Финансовое положение – хуже некуда. Увлечения: соцсети и научно-фантастическая литература. Газет не читает, новостные ленты в интернете тоже. Поклонник Элвиса Пресли. Судимости и приводы в полицию отсутствуют. Интересуется сайентологией, но к церкви еще не присоединился – в основном по причине недостатка финансов. Вероятность голосования за невиновность клиента: 25 % Арнольд Л. Новоселич Глава 50 Говорите что угодно про Федеральное бюро расследований. Про его методы. Про его тайные политические цели. Про коррупцию. Про скрытое наблюдение за каждым из граждан Америки. Про ошибки. Про загубленные им жизни. Однако в пять минут седьмого утра в четверг лично у меня не было к ФБР никаких претензий. Пока мне продолжали подливать кофе, я был готов сохранять временное перемирие. Также говорила в их пользу быстрота, с которой они оборудовали штабную комнату по делу Долларового Билла. У Дилейни нашлось достаточно веских аргументов, чтобы заставить начальство тряхнуть мошной. Меня проводили в большую комнату без окон – хорошо освещенную и уставленную письменными столами. В роли обычной в таких случаях белой доски выступала высокая стеклянная перегородка, делящая помещение пополам. Фото жертв с их краткими биографиями были сгруппированы вокруг портретов людей, осужденных за их убийства. По стеклу в разные стороны тянулись стрелки, нарисованные толстым маркером. – У нас появилась еще одна жертва, – произнесла Дилейни у меня из-за спины. Выступив вперед, она прикрепила к стеклу фото девушки с жесткими курчавыми черными волосами, в кожаной байкерской куртке. Бледная кожа. Широченная белозубая улыбка. Ей было чуть больше двадцати. Рядом с ней появилась фотография высокого пожилого мужчины с усами. Полицейский снимок. – В убийстве официантки в Северной Каролине обвинили университетского преподавателя английской литературы, – объяснила Дилейни. – Когда? – спросил я. – В две тысячи четырнадцатом. Этот профессор только что продал свой дебютный роман одному крупному нью-йоркскому издательству. Когда его осудили, они тут же разорвали договор. На противоположной стороне комнаты, на задней стене была нанесена хронологическая шкала, показывающая время совершения убийств и судебных разбирательств, на которых были осуждены подозреваемые в них. Начиналась она с тысяча девятьсот девяносто восьмого года, с убийства молодых женщин, в которых обвинили Пену, и тянулась до самого недавнего дела – того профессора в две тысячи четырнадцатом.