Бакстер всем видом показывала, что ей хочется поскорее уйти. – Помнишь, я сказал, что ты красивая, умная… – …нежная и удивительная, – с ухмылкой закончила она его мысль. – Да, нежная и удивительная, – согласно кивнул Волк, – ей это не понравилось, правда? Лицо Бакстер расплылось в широкой улыбке. – Да, действительно не понравилось. – Тогда позволь мне помочь тебе в ситуации с Гэрландом. Я больше не могу сидеть с Эдмундсом. Представляешь, пару минут назад он хотел накрасить мне лаком ногти. Бакстер засмеялась: – Нет, но все равно спасибо. – Перестань. Командовать будешь ты, что прикажешь, то я и сделаю. – Нет, тебя нельзя до такой степени контролировать. Ты слышал, что сказал Симмонс – он в любую минуту может вообще отстранить тебя от расследования. Так что брось эту затею. На лице Волка отразилось отчаяние. – Прости, – добавила Бакстер и двинулась к выходу. Но Волк, загораживавший дверной проем, не двинулся с места. – Ты не понимаешь. Я обязан помочь. – Прости, – повторила она, на этот раз уже тверже. Волк попытался выхватить из ее рук бумаги. Под его нажимом тонкая пластиковая папочка, соединявшая их вместе, хрустнула и смялась. Эмили уже таким его видела – когда они расследовали дело Киллера-Крематора, когда она недоглядела за ним, когда он оказался полностью во власти своей навязчивой идеи и перестал отличать друзей от врагов. – Билл… пойдем… Бакстер никогда не называла его по имени. Она опять попыталась вырвать у него папку с делом Гэрланда, но безуспешно. Все, что нужно было сделать, это закричать и позвать на помощь. В комнату вломится дюжина полицейских и Волка отстранят от дела. Она подумала, правильно ли поступила, что позволила ему зайти так далеко, игнорируя очевидные приметы. Ей всего лишь хотелось ему помочь, но терпеть его поведение больше нельзя. – Прости, – прошептала она. Она подняла руку, чтобы разбить матовое стекло, но в этот момент на пороге вырос Эдмундс, случайно перепутав двери. Волк тут же ослабил хватку. – Прошу прощения, но у меня на линии констебль Кастанья, это по поводу Эндрю Форда. – Я ему сам перезвоню, – сказал Волк. – Он, похоже, грозит выпрыгнуть в окно. – Кто – констебль Кастанья или Форд? – Форд. – Чтобы сбежать или чтобы покончить с собой? – Четвертый этаж, так что шансы равны. При этих словах Волк улыбнулся, и Бакстер увидела, что он вернулся в свое обычное, дерзкое состояние. – Ну хорошо, скажи, что я еду. Он тепло улыбнулся Бакстер и вышел за Эдмундсом. Эмили подождала, пока он не скрылся за матовым стеклом, тяжело вздохнула и присела на корточки, чтобы не упасть. У нее кружилась голова, она была эмоционально опустошена после того, как приняла, казалось бы, важное решение, хотя чувствовала себя такой же нерешительной, как всегда. Женщина встала, пока никто не вошел в совещательную комнату, несколько раз глубоко вдохнула, чтобы восстановить дыхание, и ушла. Глава 17 Четверг, 3 июля 2014 года 3 часа 20 минут дня Волку пришлось сесть в поезд городской железной дороги и доехать до станции Пекхем Рай, что неожиданно оказалось для него весьма трудным делом. Чтобы хоть как-то себя вознаградить, он купил обжигающий двойной низкокалорийный маккиато с обессахаренным сиропом, но почувствовал себя чуть ли не кастратом, когда человек за ним без излишних изысков заказал: «Кофе. Черный». Он вышел на широкий проспект и зашагал по направлению к трем муниципальным многоквартирным башням, которые гордо возвышались над окрестностями, блаженно не ведая или же попросту игнорируя тот факт, что остальные жители города считают их бельмом на глазу и снесут при первой же возможности. Как бы там ни было, архитекторы этих монстров решили выкрасить их в идеальный цвет «унылого, моросящего, сочащегося смогом серого лондонского неба», благодаря чему каждые девять дней из десяти они казались совершенно невидимыми. Волк подошел к дому, на котором красовалась надпись «Башня Шекспира», далеко не уверенный, что великий писатель испытал бы от этого гордость, и тяжело вздохнул, оказавшись в окружении знакомых образов и звуков. Из окон торчала как минимум дюжина английских флагов с изображением Креста Святого Георгия, в знак приверженности этой великой стране или как минимум одиннадцати футболистам, регулярно разочаровывавшим своих фанатов. Пес, то ли стаффордширский терьер, то ли немецкая овчарка, без конца лаял на балконе, где хозяева выставили напоказ отвратительного вида нижнее белье, пытавшееся высохнуть под дождем, будто гротескное произведение современного искусства. Детектива, пожалуй, можно было бы обвинить в излишней нетерпимости и снобизме, но он прожил полжизни в подобных домах, разбросанных по всему городу, и тем самым заслужил право их ненавидеть. Оказавшись у входа, он услышал, что на задах здания кто-то кричит, обошел башню по кругу и к своему удивлению увидел неряшливого вида малого в куртке и трусах, висевшего на балконе у него над головой. Двое полицейских тщетно пытались втащить его обратно, несколько соседей высыпали на балконы с телефонами в руках, в надежде на то, что им повезет снять на камеру, как он упадет. Волк в изумлении взирал на сюрреалистичную сцену до тех пор, пока его не узнала тетка в пижаме, суетившаяся на лоджии. – Вы тот самый детектив, которого показывали по телику? – крикнула она ему сиплым голосом. Не в меру любопытную даму Волк проигнорировал. Свисавший с балкона мужчина вдруг прекратил орать, посмотрел вниз и увидел Билла, спокойно потягивавшего кофе. – Эндрю Форд, я полагаю? – спросил детектив. – Детектив Коукс? – спросил Форд с гнусавым ирландским акцентом. – Он самый. – Мне нужно с вами поговорить. – Валяй. – Не здесь. Поднимайтесь. – Иду. Волк безразлично пожал плечами, направился к входу в здание, а Форд тем временем неуклюже забрался вверх по перилам. Когда детектив поднялся на этаж, у двери его встретила женщина-полицейский с азиатскими чертами лица. – Рады вас видеть, – обратилась она к нему. Когда она с улыбкой произнесла эту фразу, Волк заметил, что у нее не хватает сразу нескольких передних зубов, и почувствовал, как в груди нарастает волна негодования. – Его работа? – спросил он, показав на рот. – Ага, только он не специально. Стал крушить все вокруг, а я, вместо того, чтобы спокойно наблюдать, как последняя дура решила ему помешать. Сама виновата. – Что-то он слишком нервный для охранника, вам не кажется? – Его выгнали с работы еще год назад. С тех пор он только то и делает, что пьет да орет. – Где он работал? – Кажется, в универмаге «Дебенхэмс». – А что ему надо от меня? – Он утверждает, что знает вас. На лице Волка отразилось удивление. – Может, вы его когда-то арестовывали? – Возможно. Женщина ввела Волка в грязную, неубранную квартиру. Если прихожая в ней была завалена журналами и DVD-дисками, то спальня и вовсе превратилась в свалку. Они прошли в крохотную гостиную, где каждый дюйм пространства занимали бутылки дешевой водки и коробки с крепким светлым пивом. Единственный диван прятался под одеялом, прожженным сигаретами в нескольких местах, все помещение пропиталось запахом пота, блевотины, пепла и объедков.