Он просмотрел все дела, которые Волк в течение нескольких лет изучал в архиве, и обнаружил в рутинных материалах расследований нечто весьма тревожное. В 2012–2013 годах детектив запрашивал семь дел об убийствах, способы совершения которых очень напоминали неподражаемые методы их киллера. В одном из отчетов о вскрытии даже упоминалась трифторметансульфоновая кислота, «вызвавшая страшные внутренние ожоги». Было вполне очевидно, что Волк охотился на серийного убийцу, но дела, объединившего бы все эти преступления, не заводили, а в коробках не обнаружилось ни одного документа о проведенных им дополнительных экспертизах. По следу неизвестного киллера он шел тайком, и теперь лишь осталось выяснить почему. Эдмундс вдруг подумал, что незадолго до этого Волк восстановился в полиции. Может он, презрев все процедуры и протоколы, решил поймать убийцу в одиночку, желая положить конец полемике, и опровергнуть все обвинения против него, не оставившие от его репутации камня на камне? А попутно доказать, в первую очередь самому себе, что еще чего-то стоит? Однако это не объясняло, почему детектив не поделился с остальными столь бесценной информацией после обнаружения Тряпичной куклы. Ведь он не мог не узнать красноречивого почерка своего киллера. Эдмундсу было жизненно необходимо обсудить этот вопрос с Бакстер. – Нам до сих пор не удалось определить круг лиц, заинтересованных в смерти всех этих людей, – недовольно сказала Ванита. Ее манера констатировать факт больше напоминала обвинение в некомпетентности. – Среди родственников жертв Халида нет таких, кто решился бы на самосуд. Симмонс протянул Эдмундсу подборку статей Гэрланда, и тот стал бегло их просматривать. – Мы так и не установили, что связывает Халида и Чемберса, – указала Бакстер, теперь уже в состоянии произносить имя друга, не приходя в ярость и не срываясь на других. Тут внимание Эдмундса привлекла одна из статей. Гэрланд взял у мэра Тернбла интервью, порочащее и клеветническое ровно в той степени, какую газета могла себе позволить, не опасаясь судебных преследований. В нем градоначальник активно рекламировал свою новую стратегию и открыто призывал Нагиба Халида, «ставшего жертвой судебного произвола», помочь ему довести до ума план создания Полиции преступлений и внутреннего надзора. Гэрланд преднамеренно задавал наводящие вопросы, поощряя мэра все яростнее набрасываться на столичную полицию и ненавистного всем детектива. – Если бы в перечне не было самого Билла, я бы сказал, что это список его личных врагов, – съязвил Финли. – Прямо как в легенде о Фаусте, – улыбнулся Симмонс. Лицо Шоу расплылось в улыбке. Эдмундс медленно опустил статью, положил ее на колени и повернулся к Финли. В каком-то потайном закоулке его измученного мозга стала формироваться расплывчатая, смутная мысль. Он еще раз посмотрел на публикацию и поднял глаза на стоявшую в центре комнаты доску. Вдруг в голове его будто что-то щелкнуло, и общая картина тут же обрела смысл. – Это Волк! – задыхаясь, выдавил из себя он и схватился за голову, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. – Я пошутил, – сказал Финли, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Остальные в тревоге посмотрели на Эдмундса, который стал бубнить про себя какие-то имена. Потом вдруг вскочил на ноги и захохотал. – Какой же я слепец, – сказал он, принимаясь мерить шагами комнату, – я все время допускал одну и ту же ошибку. Ключом ко всему является не Халид, а Волк! Волк и больше никто! – Эдмундс, что за чушь ты несешь? – спросила Бакстер. – Волк – один из нас. Финли скривился, покачал головой и посмотрел на Эмили, пытаясь ее успокоить. Эдмундс содрал с доски лист со списком жертв и швырнул на пол. – Эй! – закричал Симмонс, но Ванита его остановила, жестом велев Эдмундсу продолжать. Тот принялся лихорадочно писать. 1. Киллер-Крематор – навязчивая идея Волка – раньше уже пытался его убить 2. Адвокат защиты – опровергла показания Волка – содействовала вынесению Халиду оправдательного приговора 3. Совладелец юридической фирмы – утаил сведения о даче ложных показаний 4. Женщина-полицейский, осуществлявшая за Халидом надзор как за условно осужденным – по неопытности позволила совершить ему новое преступление 5. Присяжный – слил важную информацию 6. Чемберс — 7. Мэр – бесстыдно использовал Волка в своих целях, в том числе и после убийства последней девочки 8. Брат Халида – заплатил Локлен за дачу ложных показаний 9. Журналист – лгал о Волке, использовал информацию для воздействия на общественность и жюри присяжных 10. Охранник у скамьи подсудимых – спас Халиду жизнь, сломал Волку руку 11. Свидетельница – солгала за деньги, опровергла показания Волка 12. Волк – хитроумный план – Это просто смешно! – воскликнула Бакстер, глядя на коллег и будто обращаясь к ним за поддержкой. – Я уверена, что ни один из вас не купится на это дерьмо! – Чемберс? – спросил ее Эдмундс. – Что их связывало? – Странное совпадение: вчера Волк тебя немного взгрел, а сегодня ты его уже обвиняешь непонятно в чем, – ответила Эмили. – Чемберс! – повторил Эдмундс. – Ничего их не связывало! – вызывающе бросила она. – Какая между ними была связь? – заорал он на нее, заполонив своим напором всю комнату. – Говорю тебе – никакой! Финли прочистил горло и повернулся к Эмили. Та посмотрела на него, в глазах ее полыхнула ярость. – Я тоже не верю ни одному его слову, девочка моя, но нам надо прийти к согласию и во всем разобраться, – произнес он. Бакстер промолчала. – Волк всегда считал, что то письмо послал Бен, – продолжал Финли. – Какое еще письмо? – В отдел профессиональных стандартов столичной полиции; в нем говорилось, что детектив Коукс болен и одержим, и предлагалось перевести его в другой отдел. Финли вновь поднял глаза на Бакстер, но та на него даже не посмотрела. – Эта бумажка, когда ее зачитали в суде, стала последним гвоздем, вбитым в его гроб, – вспомнил Симмонс, на лице которого все больше проступало тревожное выражение, – именно она спасла Халида. – Вы делаете весьма серьезные заявления, детектив-констебль Эдмундс, – сказала Ванита, констатируя очевидное, – а серьезные заявления требуют таких же серьезных доказательств. Эдмундс что-то вспомнил, стал лихорадочно листать страницы своего блокнота и прочел: – «Двадцать восьмое июня: дежурил перед дверью допросной комнаты, подслушал разговор мэра Тернбла с детективом-сержантом Вильямом Коуксом: “Я понимаю. Вы все только тем и занимались, что делали свою работу: журналисты, адвокаты, тот герой, что раздробил мне запястье и оттащил от Халида”». – Он так сказал? – обеспокоенно спросил Симмонс. – Слово в слово. Назвал троих фигурантов списка, когда мы о нем еще и слыхом не слыхивали. – Но это еще не повод для того, чтобы навлекать на наши головы лавину дерьма, которая не замедлит обрушиться на нас, если мы пойдем по этому пути, – возразила Ванита. Эдмундс выбежал из совещательной комнаты, а когда вернулся, в руках у него была архивная коробка с уликами. Он раздал коллегам документы по делу, не забыв приложить и уличающий бланк запросов. – Вы помните, как Волк отреагировал вчера, когда я сообщил ему о своем открытии? – спросил молодой детектив. – Ну так вот, у меня есть еще шесть таких коробок, они хранятся у меня в столе… – Это все объясняет, – сказала Бакстер, – Волк нагнал страху на этого психопата, и теперь наш киллер вынужден защищаться. – Я тоже об этом подумал. Но почему тогда Волк никому ничего не рассказал? – обратился Эдмундс к аудитории. – Ведь в этих коробках бесценные сведения, способные спасти жизнь не только другим потенциальным жертвам, но и ему самому! Ответом ему было гробовое молчание. Эдмундс присел на корточки, закрыл руками лицо и принялся раскачиваться. Черты его исказились, будто от боли, губы зашептали бессвязные обрывки сведений: – Волк его вычислил… встретился с ним… сообщил подробности дела… Нет. Киллер не стал бы этого делать только потому, что они враги Волка – Коукс взял его за горло. – Лично я больше не собираюсь слушать это дерьмо, – сказала Бакстер и встала, собираясь уйти. Эдмундс вновь повернулся к повергнутым в шок коллегам. – Волк хотел отомстить, восстановить справедливость, называйте как угодно, – начал он, продолжая мысленно собирать факты воедино, – за Аннабель Адамс, за ее семью, за себя. Никто из этих людей не понес наказания за свою продажность, бездействие и умение извлечь выгоду в любых обстоятельствах, в то время как самого его поместили в психиатрическую лечебницу, а еще одну маленькую девочку убили. Потом он восстановился в полиции и стал активно интересоваться «висяками». Как ни крути, а нераскрытое убийство всегда означает, что злодея так и не поймали. Втайне проводя расследование, он нашел эти семь дел и каким-то образом вычислил преступника. Но не арестовал его, а стал использовать, чтобы наказать каждого, кто в его глазах был виновен. Включив себя в список, он сделал гениальный ход и пустил нам пыль в глаза. Волк знал, что если над ним нависнет угроза, его не заподозрит ни одна живая душа. Подумайте сами: если бы его не было в списке, подозрение пало бы на него с самого начала. В стеклянную дверь постучали. – Не мешайте! – заорали все пятеро хором на робкую, как мышка, женщину, которая тут же убежала и плюхнулась за свой стол.