— Государственный обвинитель. У вас есть вопросы? — обратился Ковтун с вопросом к Сапуну. — Да, Ваша честь. — ответил прокурор и тут же начал. — Григорий Григорьевич, как вы объясните тот факт, что у вас сохранились именно те видеозаписи, которые заинтересовали адвоката? — Не знаю, об этом необходимо спросить технику, компьютер. Я ничего специально не сохранял. — Иванов улыбнулся. — Прекратите шутить. — взорвался Сапун. — Я требую от вас конкретного ответа. — Я вам его и дал: «Не знаю». — Правильно ли я понял, что по записям, о которых вы говорите, невозможно определить, когда интересующий всех автомобиль приехал и уехал? — Да. — Мог он находиться на парковке с 27.06.2019 года? — Нет. Она открыта с 09.00 до 23.00, каждый день. После 23 часов она закрывается. — То есть автомобиль мог оказаться на ней уже в 09 часов 28 июня? — Да. — Иванов был краток. — Также невозможно определить, когда он уехал? — Всё правильно. — На видеозаписях виден водитель? — Нет, камеры зафиксировали припаркованный автомобиль и всё. — В таком случае, — вкрадчиво обратился прокурор к свидетелю, — владельца автомобиля либо водителя ни одна из ваших камер не зафиксировала? — Возможно, и фиксировала, но данные не сохранились. — Мог человек приехать к зданию вашего торгового центра, припарковать автомобиль и уйти? — Конечно. — спокойно отвечал Иванов. — А потом прийти и забрать автомобиль? — Мог. — Значит, — Сапун сделал многозначительную паузу, — имеющиеся у вас записи с камер подтверждают нахождение на парковке лишь автомобиля, а не того, кто на нём приехал? — Да. — У меня больше нет вопросов. — заключил прокурор и с довольной улыбкой удобно уселся. — Стороны, — обратился к нам председательствующий, — можно отпустить свидетеля? Все ответили согласием, после чего Иванов был отпущен и покинул зал суда. — Государственный обвинитель, — обратился к Сапуну председательствующий, — по настоящее время в судебное заседание не обеспечена явка свидетеля Костина. Ваше мнение по этому вопросу? — Я продолжаю настаивать на том, что в его допросе нет необходимости. — Сторона защиты, ваше мнение? — Настаиваем на объявлении привода свидетеля в суд и допросе его. Ранее ходатайство об его допросе удовлетворено судом, оснований для отказа в допросе Костина не имеется. — в унисон отреагировали мы с Плотниковым. Фёдоров из «клетки» поддержал нас. — Суд, совещаясь на месте, определил — объявить привод свидетеля Костина в следующее судебное заседание. — объявил председательствующий, после чего обратился лично к прокурору. — Юрий Кириллович, окажите содействие в этом вопросе. Мы не можем бесконечно собираться здесь и так долго рассматривать дело. — Хорошо, Ваша Честь. — Учитывая, что запланированное время проведения судебного заседания подходит к концу, судебная коллегия на месте определила — отложить рассмотрение настоящего дела до 09 часов 24.02.2020 года. — закончил Ковтун. — Ваша Честь… — Плотников вскочил со своего места. — А как же… — Владимир Владимирович, ваше ходатайство о назначении экспертизы будет рассмотрено в следующем судебном заседании. Судьи удалились, Сапун также с недовольным видом покинул зал суда. Фёдорова тут же подскочила к нам. — Это просто замечательно, Владимир Владимирович. — в восторге обратилась она к Плотникову. — Вы были просто восхитительны. — Скажите спасибо моему коллеге, — хмуро ответил тот, кивнув в мою сторону, — это он обнаружил свидетелей. — Благодарю и тебя, Вячеслав. — обратилась ко мне Кристина Фёдорова. — Значит, мы можем доказать, что мой сын невиновен? — Постараемся, Криста, постараемся. — успокаивающим тоном ответил я ей. — Где ты нашёл свидетелей? — задала Фёдорова вопрос, после чего осмотрелась вокруг и снизив громкость до шёпота спросила. — И сколько заплатил? — Ты мне за это деньги платишь. Я просто знал, как и где искать. Денег я ни Шкловой, ни Иванову не платил. Всё, что они сказали, правда. — Что вы планируете в следующем судебном заседании? — обратилась она к нам. — Допросим Костина, а там видно будет. — спокойно ответил я. — Его нашли?! — Найдут. — Вячеслав, почему ты уверен в этом? — Я не хотел бы распространяться на эту тему. Костин должен быть доставлен в следующее судебное заседание, и мы допросим его. В зависимости от результатов будем определяться с дальнейшими действиями. — ответил я. Не знаю, успокоил ли я Фёдорову, но обсудив ещё несколько вопросов, мы разошлись. 4 11 февраля 2020 года, задние следственного отдела по Октябрьскому округу, кабинет следователя. Следователь Семёнов после разговора с Гофманом находился в угнетённом состоянии: его использовали, он же это проглядел. Его выставили дураком, простофилей. Об этом пока никто не знал, кроме его друга, но удар по самолюбию Олег получил сильный. Вчера и сегодня он думал о произошедшем, анализировал, вспоминал содержание разговора с Фирсовым, искал причину. Самоанализу и самобичеванию Семёнов предавался не часто, поэтому это требовало от него значительных усилий и времени. Указанная гамма чувств касалась лишь самого следователя, судьба Степана Фёдорова его не волновала. Тот факт, что большинство доказательств его вины были сфальсифицированы им же самим, Семёнова не трогало. У него имелась уверенность в своей правоте, больше ничего не требовалось. Но Фирсов! Фирсов, который его обманул, должен понести наказание. Встречу с ним, будучи в расстроенных чувствах, Семёнов назначил ещё вчера. Сейчас он сидел в кабинете и ждал, ощущая себя мечом правосудия в руках богини Фемиды. Фирсов, необходимо отметить, пришёл вовремя. Как всегда, без стука он вошёл в кабинет следователя и, сразу пройдя к столу, уселся на стул напротив Семёнова. При входе он в качестве приветствия кивнул Семёнову, так как знал, что рукопожатия не дождётся. — Привет, зачем звал? — не стал откладывать в долгий ящик Фирсов. — Зачем? — переспросил следователь и сам ответил. — Имеется причина для беседы с тобой. — Какая? — несколько удивлённо спросил оперуполномоченный. — Я сейчас не осуществляю сопровождение ни по одному из твоих дел. — Я хотел бы услышать от тебя, зачем ты подсунул мне Фёдорова в дело об убийстве Костомарова. — Имелись основания подозревать его в причастности к убийству. Я же тебе рассказывал. Ты сам разговаривал со свидетелем. С этим, как его, — Фирсов сделал вид, что задумался, — Костиным. — Вот это мне и интересно. После беседы со мной Костина никто не видел, допросить его больше никто не смог. Ты же мне представил его как ключевую фигуру, которая поможет вывести Фёдорова на чистую воду. — И где я оказался неправ? Костин, насколько мне известно, оказался главным свидетелем по делу. — Неправ ты оказался в том, что решил меня использовать для каких-то своих целей. Вот они меня и интересуют. — Каких целей? О чём ты говоришь? — Фирсов умел прикидываться дурачком. — Не понимаю, о чём ты. — Я говорю о том, что благодаря тебе Костин сообщил всем о том, что Фёдоров был единственным посетителем Костомарова, а также о том, что между ними имелся конфликт. Благодаря этому, «золотой мальчик» стал главным подозреваемым, а затем и обвиняемым. — В чём же я неправ? — с удивлённым видом спросил Фирсов. — В том, что вся исходная информация, которую ты мне сообщил, полная туфта. — повысил голос Семёнов, закипая. — Ты ошибаешься. — Ошибаюсь?! — Семёнов взорвался. — Хорошо. Итак, ты привёл мне Костина, который сообщил всё, что мне было необходимо — он указывал на Фёдорова, как на убийцу, разве что прямо не говорил об этом! Он подтвердил это в ходе допроса, я сам его допрашивал. — тут Семёнов на секунду замялся. — Затем ты сообщил мне данные свидетельницы, соседки Костомарова, которая с твоих слов видела Фёдорова в день убийства у дома убиенного. И с ней я тоже разговаривал сам, она, конечно, сообщила информацию не так как ты, но я решил и эту проблему. Каждый из этих свидетелей по отдельности ничего не значил. Но вместе они создавали картину, которая позволила мне без сомнений отправить Фёдорова за решётку. — пока следователь говорил, речь его становилась более спокойной, как и тон. — теперь я понимаю, что и Селемякина, и Костин ничего не знали. Значит, ты использовал меня. Для чего? И почему Фёдоров?