— Игорь Ильич, сколько раз вас допрашивали в ходе расследования уголовного дела? — Три, нет, — Костин сделал паузу, как будто вспоминая, — три или четыре раза. — Когда это происходило и кто вёл допрос? — Ваша Честь, — вскочил Сапун со своего места, — этот вопрос не относится к существу рассматриваемого дела. — Один раз меня допрашивал следователь, фамилию я не помню, два или три раза опер Фирсов. — одновременно с прокурором ответил Костин, не дожидаясь реакции суда на слова государственного обвинителя. — Вопрос отведён. — ответил судья Ковтун на протест прокурора, но задумчиво посмотрел на Костина. — адвокат Талызин, прошу вас задавать вопросы по существу. — Хорошо. Игорь Ильич, вам известно, чем убили Костомарова? — Каким-то ножом. — Ваша Честь, ходатайствую о предъявлении свидетелю фотографии орудия убийства, которая находится в томе 2 на листе дела 43 для того, чтобы иметь возможность продолжить допрос. Пошептавшись, судебная коллегия удовлетворила моё заявление. — Свидетель, — начал я, подходя к Костину с нужным томом, на ходу открывая нужную страницу с фото кортика, — посмотрите, пожалуйста на фотографию и поясните, видели ли вы указанный предмет ранее? — Да. — спокойно ответил Костин. — Этот нож я видел у Костомарова 27.06.2020 года, в его квартире, когда последний раз видел его. — Он принадлежал Костомарову? — Насколько я знаю, нет. Ему его кто-то передал. Для чего, не знаю. До 27.06.2020 года я у Костомарова этого ножа не видел. — У меня больше нет вопросов, Ваша Честь. — спокойно ответил я. У Фёдорова вопросов также не возникло. — Государственный обвинитель, у вас есть вопросы? — обратился суд к Сапуну. — Нет, Ваша Честь. Вопросов пока нет. Имеется ходатайство об оглашении показаний свидетеля Костина, данных в ходе предварительного следствия. — начал Сапун и добавил. — В связи с существенными противоречиями. Не смотря на наши с Плотниковым возражения, суд, конечно же, удовлетворил ходатайство прокурора, который следующие десять минут занимался прочтением показаний свидетеля Костина, которые были зафиксированы в протоколе его допроса следователем Семёновым А.О. По окончании, Сапун обратился к свидетелю: — Игорь Ильич, вы слышали Ваши показания? — Они не мои. — спокойно ответил тот. — В смысле? — Часть из того, что вы прочитали, я не говорил. — Вы знакомились с протоколом допроса? Следователь представил Вам его для прочтения? — продолжал напирать прокурор. — Нет. — Что нет?! — взорвался Сапун. — Вы не читали или следователь не представил вам протокол для прочтения?! — Я не читал. Следователь дал мне только подписать протокол. — Вы расписывались в протоколе? — Да. — Почему же вы не сделали замечаний? — Как я мог их сделать, если не читал протокол? — вопросом на вопрос ответил Костин. — Хорошо. — было видно, как трудно Сапуну говорить спокойно. — Что из оглашённых мной показаний не соответствует действительности? — Всё, что записано про Фёдорова. Рядом с его фамилией должно стоять указание ещё 10–15 фамилий. Я же только что сказал об этом. — Каких фамилий?! Вы же только что, отвечая на вопросы защитников, пояснили, что никого не знаете. — Как это не знаю? — удивлённо ответил Костин. — Я же показывал их всех этому старому оперу, как его, — свидетель сделал вид, что вспоминает, — Фирсову. — А следователю вы об этом говорили? — Зачем? — манера свидетеля отвечать вопросом на вопрос нравилась мне всё больше, зато Сапун, похоже, готов был скрипеть зубами. — Следователь переписал в протокол всё то, что я раньше говорил Фирсову, и что тот записал. — То есть вас фактически не допрашивали? — Сапун не успокаивался. — Я не знаю, что значит допрашивали. Я пришёл, вернее меня привели к следователю, он почитал какие-то бумажки, что-то напечатал, после этого дал мне расписаться в протоколе и отпустил. — Вы понимаете, что если вы лжёте, то будете привлечены к ответственности? — Понимаю. — Так какие показания вы подтверждаете? Те, что дали в суде или те, что зафиксированы в протоколе допроса? — Все, но с оговоркой. Кроме Фёдорова, в квартире Костомарова бывали многие. И конфликта между Фёдоровым и Костомаровым я не видел. Я ничего не знаю про это. — Ваша Честь, — обратился Сапун к суду, — у меня больше вопросов нет. Своё отношение к показаниям свидетеля я выскажу в прениях. — Сторона защиты? — вопросительно посмотрел на нас Ковтун. — Да, Ваша Честь, у меня есть ещё несколько вопросов. — я встал. — Приступайте. — махнул мне рукой председательствующий. — Игорь Ильич, в каком состоянии вы находились в момент допроса следователем Семёновым А.О.? — Я был под кайфом. — То есть? — Незадолго до допроса оперативник, Фирсов, дал мне «дозу», так как у меня наступала ломка. — Вы могли контролировать своё поведение в данном состоянии? Осознавали, что происходит вокруг вас? — Думаю, что да. — Сейчас в судебном заседании огласили Ваши показания, которые содержались в одном протоколе допроса. Это единственный протокол, в котором могли содержаться Ваши показания? — Нет, я же говорил. Меня допрашивали несколько раз, и я подписывал каждый из документов, которые мне давали. — Ваша Честь, вопросов больше не имею. Будет ходатайство. — Хорошо. Свидетеля можно отпустить? — спросил председательствующий всех нас и после того, как мы выразили своё согласие, Костин был отпущен с миром. — Какое ходатайство у вас имеется, Вячеслав Иванович? — Прошу вызвать в суд следователя Семёнова А.О., чтобы стороны имели возможность допросить его по поводу того, как проходила процедура допроса. Для этого имеются все основания: во-первых, свидетель Костин пояснил, что допроса как такого не было, что является грубым нарушением уголовно-процессуального законодательства; во-вторых, необходимо установить, в каком состоянии находился Костин при допросе (если последний вообще проводился). — Поддерживаю. — вскочил со своего места Сапун, на его лице промелькнула довольная улыбка. — Поддерживаю. — хмуро отреагировал Плотников, бросив на меня недовольный взгляд. Степан также согласился с нами. — Суд, совещаясь на месте, — начал председательствующий после пятиминутного перешёптывания, — постановил: ходатайство удовлетворить, вызвать в судебное заседание в качестве свидетеля следователя Семёнова. Государственного обвинителя прошу обеспечить явку свидетеля. Разъясняю сторонам, что данный свидетель может быть допрошен только, — Ковтун выделил последнее слово, — по процедуре допроса. Ваши вопросы не должны касаться фактических обстоятельств дела. Судебное заседание откладывается на 27 февраля в 10.00. Когда судьи гуськом просеменили из зала суда, Плотников, не выдержав, взорвался: — За каким чёртом нам нужен Семёнов?! Он же никогда не подтвердит, что провёл допрос с нарушениями! — Не был бы так в этом уверен. — спокойно ответил я, видя, как за уходившим Сапуном закрылась дверь. — Вячеслав, ты что-то знаешь? — Владимир Владимирович, я не могу вам всего сказать, но предполагаю, что допрос Семёнова вам понравится. — Чем? — вклинилась в наш разговор подошедшая Фёдорова. — Давайте не будем портить сюрприз, — улыбнулся я обоим, — думаю он не вызовет у вас негативных впечатлений. — Почему Костин изменил показания? — продолжал расспросы Плотников. — Он их не менял, уверен, что его слова правдивы.