– Нет, мистер Колвин, этого я не знал. И мне это кажется довольно странным. – Вы не знаете, какие у него могли быть на это причины? Вам ничего не приходит в голову? – Увы, нет. – Келефи повел головой, чтобы взглянуть на Вулфа, а потом опять посмотрел на окружного прокурора. – Но я не сомневаюсь, мистер Вулф сможет нам все объяснить. – Конечно сможет. Ну, Вулф? Почему? Вулф качнул головой: – Свяжите это с убийством, мистер Колвин. Утаивать улики я не имею права, но я и не утаиваю: форель на кухне. Изучайте ее, режьте на кусочки, пошлите в ближайшую лабораторию на анализ. Меня возмущают ваш тон, ваши слова, ваши манеры и ваши методы. И только недалекий человек мог назвать лжецом человека с моим чувством собственного достоинства. Идем, Арчи. Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы нас не отвлекли. Когда Вулф направился к двери в холл, а я за ним по пятам, шериф, лейтенант и один из патрульных бросились наперерез, чтобы остановить нас, и им это удалось, поскольку Вулф не обладает ни телосложением, ни темпераментом для того, чтобы бросаться наутек. Но только двое служителей закона перекрыли выход, так как в это время раздался телефонный звонок, и лейтенанту пришлось изменить курс и подойти к столу, чтобы снять трубку. Спустя мгновение он позвал окружного прокурора: – Это вас, мистер Колвин. Генеральный прокурор Джессел. Колвин пошел к телефону, оставив обе группы – шесть человек на стульях посреди комнаты и нас четверых, стоящих у двери, – молча ждать продолжения. Разговор был недолгим, причем участие Колвина в нем было минимальным. Когда он повесил трубку, то повернулся к нам, посадил очки повыше на переносицу и объявил: – Это был мистер Херман Джессел, генеральный прокурор штата Нью-Йорк. Я звонил ему перед тем, как собрать вас здесь, и описал создавшуюся ситуацию. Он переговорил с губернатором Холландом и сейчас выезжает из Олбани сюда. Он хочет, чтобы до его прибытия вас, леди и джентльмены, пока не расспрашивали ни о чем. Мы ожидаем его около восьми часов вечера. Тем временем мы займемся другими сторонами расследования. Лейтенант Хопп установил кордон вокруг коттеджа, чтобы сюда не проникли посторонние, в частности представители прессы. Вас просят оставаться в доме или на веранде. Он поправил очки. Глава 6 Вулф сидел в своей комнате в кресле всех цветов радуги: голова откинута, глаза прикрыты, губы сомкнуты, а пальцы сцеплены на середине живота. Я пристроился у окна и смотрел наружу. В пятидесяти шагах от дома, на краю леса стоял патрульный и не сводил глаз с одного дерева. Я тоже туда посмотрел, думая, не забрался ли на верхнюю ветку журналист. Но нет. Должно быть, белка или птица. У меня за спиной раздался голос Вулфа: – Который час? – Двадцать минут шестого. – Я обернулся. – Где бы мы сейчас были, если бы выехали в два часа? – На шоссе двадцать два в четырех милях к югу от Хусик-Фоллс. – Вздор! Ты не можешь этого знать. – Это то, что я на самом деле знаю. Чего я не знаю, так это почему вы не накормили посла его рыбой. – Было поймано тридцать четыре штуки. Я приготовил двадцать. Вот и все. – Ладно, не говорите. Меньше знаешь – крепче спишь. Лучше скажу вам, что я думаю. Я думаю, что тот тип, который послал нас сюда убить Лисона, отправлял ему сообщения, засовывая их внутрь форелей и отпуская тех в реку, и часть из них оказалась в улове Келефи. Вот почему вам пришлось ждать момента, чтобы вытащить послания, когда никто не видит и когда… В дверь постучали. Я пошел и открыл ее. В комнату вошел наш хозяин О. В. Браган. О хороших манерах он как будто в жизни не слышал. Когда я закрыл за ним дверь и повернулся, он уже оказался возле Вулфа со следующим заявлением: – Я хочу попросить вас кое о чем. Вулф открыл глаза: – Да, мистер Браган? Прошу вас, не надо церемоний. И не хотите ли присесть? Меня смущает необходимость смотреть на человека снизу вверх. Я пододвинул верзиле ростом шесть футов кресло. Услышать слова благодарности я не ожидал – и не услышал. Существует два типа начальников: одни говорят «спасибо», а другие не говорят «спасибо». Я уже определил, к какому типу относится Браган. Но поскольку Вулф позволил себе съязвить насчет церемоний, то подумал, что и я могу пройтись разок, а потому сказал Брагану, что не стоит меня благодарить. Он меня не услышал. Его холодные цепкие глаза были направлены на Вулфа. – Мне понравилось, как вы справились с Колвином, – заявил он. – А мне нет, – фыркнул Вулф. – Я хочу уехать домой. Если я поговорил с человеком, в чьей власти дать мне что-то, но в результате не получил этого, значит я не справился. Надо было польстить ему. Тщеславие – сильная вещь. – Он дурак. – Отнюдь. – Вулф явно был не в том настроении, чтобы соглашаться с кем-либо или с чем-либо. – Мне показалось, что у него неплохо получилось. Для безвестного чиновника из отдаленной местности его поведение с вами и мистером Феррисом можно назвать почти бесстрашным. – Ба! Он дурак. Идея о том, что кто-то из нас намеренно убил Лисона, настолько нелепа, что только дурак мог всерьез говорить о ней. – Она не столь нелепа, как идея о браконьере с поленом из ваших дров в качестве трости, которому вдруг вздумалось использовать его в качестве смертоносного оружия. Браконьеры, застигнутые на месте преступления, не убивают – они бегут наутек. – Ладно, не браконьер. – Браган был груб. – И не кто-то из нас. Но страшно подумать, как это все скажется на моих планах. Если убийство не раскроют немедленно, случиться может все, что угодно. Раз Лисона убили в моем коттедже, Госдепартамент перестанет иметь со мной дело, и не только это. Посол Келефи может отказаться от заключения сделки, что гораздо, гораздо хуже. – Он ударил по подлокотнику кулаком. – Нужно раскрыть дело немедленно! Но, видит бог, с этими растяпами рассчитывать не на что. Я наслышан о вас, Вулф, и только что поговорил с одним из моих деловых партнеров в Нью-Йорке. Он говорит, что вы честный, лучше вас никого нет и у вас заоблачные гонорары. Черт с ним! Если эта канитель затянется и нарушит мои планы, я потеряю в тысячу раз больше, чем любой ваш гонорар. Я хочу, чтобы вы занялись этим. Хочу, чтобы вы узнали, кто убил Лисона, и поскорее, черт побери! – Сидя здесь? – Вулф скучал. – Не смея шагу ступить за пределы дома и веранды? Очередная нелепица. – С этим я разберусь. Через пару часов здесь будет генеральный прокурор Джессел. Я хорошо его знаю и даже оплачивал его выборы. Я с ним поговорю, и тогда, прочитав ваше заявление и, если потребуется, задав вам несколько вопросов, он отпустит вас. На взлетной полосе в двенадцати милях отсюда у меня стоит самолет, вы с Гудвином полетите в Вашингтон и возьметесь за дело. Я назову вам несколько человек, которые могут оказаться полезными, и сам позвоню им отсюда. Как мне кажется, кто-то заимел зуб на Лисона и решил прикончить его здесь. Вы отыщете этого типа и «пришьете» ему убийство, да поживее. Я не буду объяснять вам, как это сделать, это ваша работа. Ну? – Нет, – коротко ответил Вулф. – Почему нет? – Мне это не интересно. – К черту ваш интерес! Почему нет? – Я несу ответственность за свои решения, но только перед собой, а не перед вами, мистер Браган. Однако я у вас в гостях и поэтому дам объяснения. На самолете я соглашусь полететь, только будучи в отчаянном положении, тогда так сейчас мое положение таким не назовешь. Кроме того, я хочу домой, а не в Вашингтон. Далее, даже если ваше предположение в отношении убийства верно, для обнаружения преступника и сбора доказательств его вины может потребоваться столько времени, что ваши планы уже ничто не спасет. Есть и четвертая причина, еще более убедительная, но я не готов открыть ее вам. – Что за причина? – Нет, сэр. Вы властный человек, мистер Браган, зато я упрямый. Как гость, я обязан вести себя учтиво по отношению к вам, но это все, и от работы я отказываюсь. Арчи, стучат. Я уже был на пути к двери. На этот раз, освоившись со здешним этикетом и не желая быть растоптанным, я распахнул дверь и отошел в сторону. И не просчитался: посетитель ворвался в комнату, не обратив на меня внимания. Это был Джеймс Артур Феррис. Браган сидел спиной к входу, и когда Феррис очутился достаточно близко, чтобы увидеть, кто это, то застыл как вкопанный и выпалил: – И вы здесь, Браган? Хорошо. Браган в ответ буркнул: – Что в этом хорошего? – Я как раз собирался попросить Вулфа и Гудвина о небольшом одолжении. Хотел попросить их пойти со мной в вашу комнату и присутствовать во время нашего разговора с вами. Как подсказывает мне опыт, с вами лучше говорить при свидетелях. – О, да прекратите вы, ради бога! – Браган был сыт по горло. Сначала Вулф отказал ему, а теперь еще и это. – Совершено преступление. Убит государственный деятель. Об этом трубят на каждой радиостанции и телеканале, завтра подхватят тысячи газет. А вы все о своем. Феррис, очевидно, не слушал. Он прищурился, глядя на Вулфа: – Если вы не против, я скажу, что хотел, прямо здесь. Можете не опасаться, что вам придется потом давать показания в суде. У Брагана кишка тонка лгать, когда он знает, что три человека слышали правду. А я буду очень вам признателен. – Феррис обратил свой прищур на Брагана; казалось бы, его рот-дефис слишком узок, чтобы выразить им ненависть, однако у Ферриса это получилось. – Я просто хочу сказать вам о том, что собираюсь сделать, чтобы вы не говорили потом, будто вас не предупредили. – Валяйте! – Браган откинул назад голову, встречаясь взглядом с прищуром Ферриса. – Выкладывайте, что там у вас. – Как вам известно, сюда едет генеральный прокурор. Он непременно спросит о том, на какой стадии находятся наши переговоры с Келефи и Паппсом, и о том, какую позицию занимал в них Лисон. Может, он не будет напрямую связывать переговоры с убийством, но расспрашивать о них будет, это точно, и не на общей встрече, как это сделал Колвин, а в беседах с глазу на глазах. Когда он спросит меня, я ему все расскажу. – И что же вы ему расскажете? – Правду. О том, как ваш человек в Париже начал обрабатывать Келефи и Паппса, когда они еще были в своей стране. О том, как вы пытались навесить на Паппса какой-то компромат. О том, как вы подсадили ту женщину на их рейс, чтобы она повлияла на миссис Келефи, только с этим планом не выгорело. О том, как два ваших человека, чьи имена я могу назвать, пытались нажать на Лисона, и… – Придержите язык, Феррис. Мой совет вам – придержите язык. Мы не одни. Тут ваши свидетели. – Вот именно. Когда я буду говорить с генеральным прокурором, у меня их будет еще больше. Я собираюсь рассказать ему, как вы пробовали подкупить Паппса – подкупить деньгами, деньгами ваших акционеров. Как наконец вы уломали Лисона и заставили плясать под вашу дудку. Как вы подбили его устроить эту рыбалку здесь, в вашем коттедже, чтобы иметь возможность обхаживать Келефи и Паппса без помех. Как Паппсу это не понравилось, и он пригласил меня. Расскажу о том, как мне удалось уже здесь загнать вас в угол, раскрыв вашу грязную аферу, когда вы думали, что у вас все получилось, и о том, как вчера к вечеру Лисон наконец начал что-то понимать. Больше уже ничего и не требовалось. Еще один день – и вам крышка. И вот этот день настал. День настал, но Лисона больше нет. Вот что я собираюсь рассказать генеральному прокурору и не хочу, чтобы для вас это оказалось сюрпризом. А еще я не хочу, чтобы вы потом стали ныть о том, что я вас якобы не предупреждал, вот зачем понадобились свидетели. Это все. Феррис повернулся и двинулся к двери. Браган окликнул его, миллиардер не остановился. Тогда Браган подскочил и пошел следом, но, когда он оказался у выхода, Феррис уже скрылся, захлопнув за собой дверь. Браган посмотрел на меня невидящим взглядом, пробормотал: – Бог ты мой, да он же сам купил Паппса! – и тоже умчался. Я закрыл за ним дверь и спросил у Вулфа: – Мне пойти и предупредить кого-нибудь? Или подождать немного, а потом отправиться на поиски тела? – Плейстоцен, – проворчал он. – Саблезубые гиены. – Допустим, но все равно, по-моему, вы промахнулись. Этот пройдоха и вправду мог вытащить нас отсюда. Если так, давайте прикинем. Поездка на автомобиле отсюда до Тридцать пятой улицы в Манхэттене – это семь часов. Полет отсюда до Вашингтона – три часа. Я беру такси в город и начинаю действовать, а вы прыгаете на рейс до Нью-Йорка. Полет до аэропорта Ла-Гуардия – час с четвертью. Такси от аэропорта до Тридцать пятой улицы – сорок пять минут. Общее время в пути – пять часов. На два часа быстрее, чем если ехать на машине, не говоря уже о том, что нас не отпустят. И вдобавок – счет Брагану штук на десять как минимум. Можете сказать ему… – Арчи… – Да, сэр. – На полке в большой комнате есть книга «Власти и политика» Томаса К. Финлеттера. Я хотел бы заглянуть в нее.