После того как напитки принесли и раздали, Вулф сделал пару хороших глотков пива и направил внимание на Джея Керра: – Итак, сэр? Вы собирались чем-то поделиться с нами? Керр прихлебывал скотч. – Меня он тоже обвел вокруг пальца. Только не совсем по той же схеме. В моем случае он подозревал жену. Хотел, чтобы мы подключились к его домашнему телефону – это в Бруклине. Ему нужны были записи всех разговоров, и с мужскими, и с женскими голосами, потому что он думал, что, пока его нет, в доме бывает другой мужчина. Но вот что я вам скажу, мистер Вулф, и вам тоже, мисс Боннер: вас обжулили. Мне он дал две штуки сразу и потом еще две. – Спасибо. В следующий раз я потребую больше. Когда это было? – Он вышел на меня в начале апреля. Через две недели, шестнадцатого числа, если я правильно помню, он отменил прослушку и рассчитался. – Как его звали? Каким именем он назвался? Керр сделал глоток, проглотил и поморщился: – Странный вкус какой-то у этого виски, но дело, пожалуй, не в нем. На ужин я ел капусту. Так, насчет имени. Мне он назвался Леггеттом. Артур М. Леггетт. – Эта фамилия мне знакома. Леггетт с двумя «т»? – Угу. – Да, я где-то встречал ее. Арчи? – Да, – согласился я. – Он глава чего-то там. – Он президент Лиги граждан Нью-Йорка, – сказала Дол Боннер. Эта женщина начинала действовать мне на нервы. Она уже отвечает на вопросы, которые Вулф задает мне, а ведь они еще даже не помолвлены. Вулф вежливо поблагодарил ее. Против вежливости я ничего не имею, но надеюсь, что он, говоря его же словами, не делает из нее фетиш. Тем временем Вулф спрашивал у Керра: – Как он удостоверил свою личность? – Никак. Керр сделал еще глоток и снова поморщился. Вулф повернулся ко мне и резко бросил: – Попробуй этот виски. Я и сам уже об этом подумал. Начинало казаться, будто среди нас сидит убийца, и к тому же прошло не так много времени с тех пор, как один тип по имени Асса выпил прямо в кабинете Вулфа напиток, который я подал ему, и грохнулся замертво[3]. Цианистый калий. Вулф не желал повторения той сцены, да и я тоже. Подойдя к Керру, я попросил попробовать его виски, и он сказал: «Какого черта!» – но отдал мне бокал. Я сделал маленький глоток, «покатал» его языком, проглотил по капельке, потом повторил операцию с глотком побольше и вернул бокал. – Все в порядке, – сообщил я Вулфу. – Все-таки дело в капусте. Он хмыкнул: – Так вы сказали, мистер Керр, что не удостоверяли его личность. Почему же? – А зачем мне это? – задал встречный вопрос Керр. – Вы знаете, сколько мужей в Нью-Йорке проникаются к женам подозрениями в среднем за неделю? Сотни. Тысячи! Кое-кто из них приходит ко мне за помощью. Является, значит, мужчина и хочет заплатить за услуги специалиста. С чего мне сомневаться в том, за кого он себя выдает? Если бы я пытался проверять каждого своего клиента, то у меня больше ни на что не осталось бы времени. – Вам, человеку столь… гм… обширной практики, наверняка доводилось и раньше уже слышать это имя, Артур М. Леггетт. Керр вздернул подбородок: – Послушайте, вы что, коп? Или один из нас? – Я один из нас. – Тогда будьте собой. Пусть копы говорят мне, какие имена мне наверняка доводилось слышать. Не волнуйтесь, они уже спрашивали и еще спросят. И я рассказал в своем отчете администрации штата о прослушке, потому что так было этично, и я знал, что должен это сделать. Я слышал, что двое спецов по прослушиванию сливают инфу полиции, и мне была бы крышка, если бы узнали, что я выполнял работу, о которой не сообщил. – У нас нет намерения подвергать вас нападкам, мистер Керр, – кивнул Вулф. – Мы всего лишь просим, чтобы вы внесли свой вклад в общее дело. Так у вас не возникло подозрений в том, что ваш клиент на самом деле не Артур М. Леггетт? – Нет. – Никогда? – Никогда. – Значит, когда вам сегодня показывали труп для опознания, вы сказали, что это Артур М. Леггетт. – Именно так. – Понятно. – Вулф задумался на мгновение. – А почему бы нет? Полагаю, потом, узнав, что это не его настоящее имя, вы удивились и возмутились, и теперь для этого человека у вас имеются только нелицеприятные эпитеты. Вы не одиноки в своих чувствах. То же самое испытываем я, мисс Боннер и, не сомневаюсь, мистер Айд и мистер Амсель. – Он допил пиво, снова наполнил стакан, задержал на нем взгляд, чтобы убедиться, что пена не перельется через край, и поднял глаза. – Не так ли, мистер Айд? Айд поставил свою чашку с блюдцем – по моему совету – на чемодан, лежащий на подставке, и прочистил горло. – Признаюсь, мистер Вулф, сейчас я чувствую себя лучше, чем когда только вошел сюда. – Прекрасно. Я весьма польщен, поскольку это мой номер – и мистера Гудвина. – Да, сэр. Дело в том, что мой опыт общения с этим человеком практически аналогичен тому, что испытали вы и мисс Боннер, и я горько сожалею о том, что имел с ним дело. Он использовал меня так же, как вас, и по той же схеме. Если я стану описывать все подробности, то вынужден буду повторить многое из того, что вы с мисс Боннер только что рассказали. – Тем не менее мы хотели бы послушать. – Не вижу в этом никакого смысла. Айд слегка повысил голос, но Вулф сохранял благодушие. – Одна или две детали могут подсказать нам нечто важное. Или по крайне мере подтвердят наши выводы. Когда вы имели с ним дело? – В апреле. – Сколько он вам заплатил? – Две тысячи долларов. – Он представился вам как Донахью? – Нет. Другим именем. Как я говорил, он действовал одинаково в вашем и моем случаях. – Как он удостоверил свою личность? – Предпочту умолчать об этом. Я повел себя тогда совершенно неправильно. В отчете секретарю штата эту деталь я опустил. Полагаю, в ходе собеседования мистер Хайат будет настаивать на том, чтобы я рассказал об этом, но материалы разбирательства вряд ли будут преданы гласности. Здесь же я не собираюсь оглашать свою промашку. Кстати, я не договорил: лучше я себя почувствовал после того, как узнал, что не меня одного одурачили. – Да, это утешает. Мы все заслужили дурацкий колпак. – Вулф отпил немного пива и провел языком по губам. – Чем все закончилось? Вы сами разоблачили его или он по собственной инициативе отменил прослушивание, как в случае с мисс Боннер и мистером Керром? – Предпочту умолчать. – Судя по выражению костистого, длинноносого лица Айда, он с удовольствием обсудил бы лучше погоду или что-то столь же безобидное. – Скажу лишь вот что: прослушивание отменили через десять дней, и на этом мои отношения с тем человеком закончились. Подобно вам, мисс Боннер и мистеру Керру, я больше никогда не видел его вплоть до сегодняшнего дня, и на момент этой встречи он был трупом. – И вы опознали тело? – Да. Не было никакого… Было бы верхом глупости поступить иначе. – Вы назвали полиции то имя, которым этот человек представился вам? – Разумеется. – И что это за имя? Айд покачал головой: – Это имя уважаемого и законопослушного гражданина. Я увиделся с ним и рассказал ему о прослушивании его телефона, и он был настолько великодушен, что принял мои извинения. Это прекрасный человек, и я надеюсь, что его имя не будет упомянуто в деле об убийстве. Во всяком случае, не мной. – Но вы же назвали его полиции. – Нет, еще не назвал. Думаю, меня в конце концов заставят это сделать. Я не могу допустить, чтобы у меня отобрали лицензию, ведь это будет означать конец моей карьеры. Вулф обвел всех взглядом. – Предлагаю оставить открытым вопрос о том, внес ли мистер Айд свой вклад в общую копилку информации, по крайней мере пока мы не выслушаем мистера Амселя. – Его взгляд остановился на Стиве. – Итак, сэр? – Если я откажусь играть в вашу игру, то я убийца, – повторил свои слова Амсель. – Так? – Боюсь, не все так однозначно, – возразил Вулф. – Но нас вы слышали, теперь ваша очередь. – Кто последний, тот проиграл, – объявил Керр. – Фигня! С чего это я последний? – У Амселя еще оставалось на полпальца бурбона, и он допил его, поднялся со своего места, чтобы поставить стакан на комод, достал сигарету и закурил, а потом развернулся, чтобы опереться о комод спиной. – Вот что я вам скажу. Мое положение, вообще-то, отличается от вашего. Во-первых, болван я был, что опознал того жмурика, но сразу-то, когда меня привели к нему, мне было не сообразить, а в таких делах тормозить нельзя, надо быстро говорить «да» или «нет». И я сказал «да». Ну и вот. Мисс Боннер сказала, что нам ничто не мешает рассказать друг другу то, что мы уже рассказали полиции, и я-то согласен, да только моя проблема не та, что у вас. Понимаете, в том жмурике я узнал типа, с которым в свое время общался, а звали его Билл Донахью. На него и так смотрело шесть пар глаз, а последняя фраза особенно удалась Амселю. Он ухмыльнулся: – Я же говорил, у меня все не так, как у вас. В общем, с этим я влип. Ну и насчет того, что я сказал копам. А сказал я им, что видел его несколько раз прошлой весной, но ничего определенного. Толком так и не вспомнил ничего, кроме того, что однажды он пришел ко мне и попросил устроить для него прослушку, да я отказал ему. Они хотели знать, чей телефон он хотел прослушивать, и я изо всех сил пытался вспомнить, но не смог. Сказал только, что не уверен даже, что он вообще как-то назвался. Вот что я сказал копам, и вот что говорю вам. – Он вернулся к своему стулу и сел.