Я чуть не произнесла вслух, что полностью согласна с ее тетушкой, но вовремя осеклась. К тому же, сама Тропиканка вышла из залы, где смотрела телевизор, и уставилась на меня сквозь толстые очки. Надо сказать, она сильно располнела, годы побили ее былую красоту, но что-то все же уцелело. Одним словом, выглядела она неплохо. И сразу же разулыбалась, признав меня: – Глашка, совсем стала невеста. Давно я тебя не видела. Ну, проходи, поболтаем. Моя-то дрисня все уши про тебя прожужжала. Послал Бог племяшку на старости лет. Это ж надо, в магазине работать – и ничегошеньки в дом не принести. Хоть бы печенья какого списала бы на усушку, а она честная очень. Как сестрица моя. – Как Вы поживаете? – вежливо поинтересовалась я в ответ. – А что я? Жизня моя, как мексиканский сериал. Вот и кукую одна. Все мечтала о счастливом конце, да на горизонте одни Хуаниты появлялись… Крыся фыркнула и пояснила мне: – Ты тетку не слушай, она не со зла. Привыкла языком чесать со старухами. Тебя Глаша про здоровье спрашивала, а не про кавалеров твоих. Ты бы, тетя, лучше нас чаем напоила. – А что? И напою. У меня как раз чайник скипевши. Пока Тропиканка делала чай, Крыся достала какую-то книгу, и принялась с выражением зачитывать мне отрывки про гадания. Видимо, это требовалось для создания необходимой атмосферы. – Случилось это в ту ночь, когда ветер на небе все звезды потушил. Луна словно заблудилась в темноте, а на земле такая темень разлилась, что даже самые смелые собаки попрятались в будки и стучали там зубами от страха… Я делала вид, что слушаю, иногда кивала невпопад, думая о своем. Крысино чтение успокаивало, и я чуть было не задремала. Но тут тетка Тропиканка позвала нас чаевничать. Я надеялась, что за чаем Крыся позабудет про свои гадания, но, допив вторую чашку, та увлекла меня за руку в свою комнату. Мы уселись на старый продавленный диван и немного погадали по книге. Причем мне все время выпадали испытания, а Крысе – то сума, то казенный дом. Ждала же она явно не сумы, а большой любви, посему заявила, захлопнув книгу: – Это все мелочи. Не стоит верить книгам, они нас путают. Начнем с пускания венков, если не затонут – быть свадьбе. – Может, не надо? – робко встряла я, поглядывая на часы. Время было позднее, шляться по реке желания не возникало, но Крыся была настроена воинственно. Пришлось идти. Я захватила свою сумку, так как назад возвращаться не собиралась, и мы отправились на реку. Венков у нас не было, но Крыся не растерялась и предложила сделать их непосредственно на месте, из дикорастущих камышей. Подозреваю, она была уверена – камыши не тонут. У реки было прохладно, и я стала ежиться, а Кристина занялась венками. Вечер в деревне загустел как черничный кисель. Сквозь тяжелую грозовую тучу, черной пеленой нависшую над рекой, практически не было видно неба. Отправив венки в свободное плавание, Крыся с удовольствием констатировала, что они плывут. По ее мнению, направлялись они в сторону столицы, из чего она сделала выводы о нашем светлом будущем. – Ну что, теперь погадаем на волосок? – Нет, все, я домой. Пошли, провожу до поворота. Молнии вон сверкают, сейчас как линет, да и поздно уже. Даже ни одного рыбака нет. – Ладно, – вздохнула Крыся, обреченно поворачивая назад, к дороге. Проходя мимо часовни, я замедлила шаг, пытаясь увидеть в окне свет. Но в этот раз в святом месте было темно. Вокруг ползали какие-то страшные шорохи, и я снова почувствовала себя неуютно. И вдруг на меня стало капать: резко начался дождь, да такой сильный, что через несколько секунд я была уже насквозь мокрой. Крыся запричитала, пытаясь укрыться моей сумкой с книгами, а я заметалась в поисках раскидистого дерева. Потянув ее за руку, я метнулась к ближайшему могучему грабу. – Ну и линуло, – восторженно заголосила Крыся, перекрикивая шум дождя. – Это к деньгам, главное – венки поплыли… Тут где-то в нескольких метрах от нас зашуршало, треснула ветка, но раскат грома перекрыл этот звук. – Стоять в грозу под деревом не лучшая идея, – озаботилась я безопасностью, сквозь темноту пытаясь разглядеть ближайшие кусты. Кажется, звук шел оттуда. Крыся зачем-то стала вслух считать секунды от вспышки молнии до раската грома, а я вдруг явственно услышала какой-то сдавленный крик, доносившийся все из того же места. За этим снова последовала какая-то возня в кустах, мне даже почудились глухие удары об землю. Я толкнула Крысю в бок, но та заткнула уши и знаками пояснила мне, что боится грома. А громыхало знатно. Через пару минут, тянувшихся вечность, дождь вроде бы начал понемногу стихать, и я решила, что пора бежать в сторону дома. – Ну что, рванем? Кристина закивала и я, накинув капюшон толстовки, первой выпрыгнула на тропинку. Но тут из злосчастных кустов перед часовней раздался прямо-таки грохот, который я поначалу приняла за гром. Кристина сделала стойку, и я поняла, что мне не показалось. Кто-то сдавленно вскрикнул, и я непроизвольно сделала пару шагов по направлению звука. Темнота не давала ничего увидеть, но тут Крыся ухватила меня за локоть и выдала: – Глашка, валим отсюда, что-то вечер перестает быть томным. Небо прошила яркая молния, и в ее свете в метре от себя я внезапно увидела человеческие глаза на вполне себе человеческом лице. Свет быстро погас и снова наступила темнота. Вопль, который я издала, должна была слышать вся округа. По крайней мере, мне так казалось. Позже Крыся рассказывала мне, что из моего рта вышло всего лишь ужасающее шипение. – Аааа, – возвестила я всей округе о своих чувствах и стартанула в сторону дороги, волоча за собою гадалку. Мы бежали, разбрызгивая грязь во все стороны, пару раз я чуть не поскользнулась на раскисшей под дождем глинистой земле. Лишь добравшись до освещенной фонарями дороги, я малость притормозила. Крыся налетела на меня сзади, тоже притормозила и огорошила меня оригинальным вопросом: – А куда мы так несемся? – Ну как же… Там же звуки какие-то, и вообще, страшно. Ты же первая кричала, что надо валить. – Так там вроде бы кто-то стонал. Я подумала, вдруг там парочка уединилась, а мы словно подслушиваем. – Под дождем с молниями? Парочка? Мне показалось, там кто-то кого-то бил… – Мало ли любителей острых ощущений? На лето сюда много молодежи приезжает, возле реки постоянно компании, палатки, парочки, – талдычила свое Крыся. Тут я разозлилась, потому что при свете фонарей и на дороге страшно уже не было. Кристина отряхивалась от внезапно прекратившегося дождя, а я почувствовала себя дурой. В самом деле, чего это я? Наверное, рассказы Крыси про леших и русалок подействовали на меня удручающе. Но в кустах кто-то возился, да и крик не мог мне почудиться. Может и правда молодежь гуляет? – Ой, а сумка твоя где? – Крыся всплеснула руками, обнаружив пропажу. – Черт, наверное, бросила под деревом. Там ничего важного, но сумка теткина, да и книги… Возвращаться неохота, как-то боязно. Пока я размышляла, как поступить, а Кристина продолжала выкручивать свою кофту от воды, снова послышался треск кустов. Я отскочила от придорожной акации, из зарослей которой со стороны реки кто-то выбирался. Надвигающаяся фигура вызвала у меня панический ужас, и я уже вознамерилась орать, но Крыся опередила меня: – А ты что тут делаешь? Тоже гадать ходил? В свете фонаря я сразу же признала обалдевшего от вопроса Шуряйку и облегченно вздохнула. Тот тоже был весь мокрый, а в руках держал пакет. В пакете кто-то дергался и прыгал. – Какое гадание? Я снасти на рыбу ставил, пошел проверить, а тут так линуло. Пережидал в кустах за курганом. Хотел к часовне, под козырек. Да поскользнулся и упал. Вон, весь в глине изгваздался… – В редкой розовой глине? – обрадовалась Крыся. – Я недавно тоже на курган ходила, глины набрала. Это же какое богатство под ногами! Редкий каолин такого оттенка: не белая, смешанная с красной, а именно розовая. Только в одном месте есть, с другой стороны кургана, перед холмиком, зато уж вдоволь. Я читала… – Так мы тоже только что от реки, что-то тебя там не заметили, – бесцеремонно прервала я монолог Крыси о глине, потому что он был мне интересен примерно так же, как истории про Водяного. – А я на другом берегу был, на лодке плавал. С этого берега клев плохой, а там места прикормленные, дед утром был. А вы чего такие нахохлившиеся? – Ничего, – буркнула я. – Хотя тут вот что: я сумку под деревом забыла, пошли, сходим заберем. А то как-то боязно. – А сумка вам зачем? Тут Крыся встряла со своими рассказами про гадания и веники, вызвав жгучий интерес у Шуряйки. За разговорами мы неспешно вернулись к реке. У Шуряйки очень кстати оказался фонарь, который я позаимствовала. Слушать про Водяного было выше моих сил, а Крыся как раз пошла на новый виток, так что я ускорила шаг. Оставив эту парочку сказочников чуть позади, направилась к грабу, под которым мы прятались. Дождь снова стал накрапывать, перейдя в противную мелкую морось, стекавшую по лицу струйками. Посветив под дерево, я сразу нашла свою пропажу, притулившуюся к стволу и насквозь мокрую. Схватила сумку и уже было совсем развернулась, чтобы бежать назад, в царство фольклора, но внезапно затормозила. Не знаю, какая нечистая сила дернула меня за рукав, но я решила все-таки посветить фонарем в сторону трещавших кустов. Сделав пару шагов в нужном направлении, я щелкнула рычажок: яркий столб света выхватил из темноты часть кустов. Почему-то я даже не особо удивилась, когда он явил мне чьи-то ноги в резиновых сапогах. Медленно переведя фонарь в сторону, я смогла рассмотреть картину целиком: головой в кустах, а ногами – в сторону дороги, лежал труп. Почему-то я сразу занесла обладателя резиновых сапог в список мертвых и решила, что не худо бы заорать. – Глашка, ты чего там? Лешего увидела? – гаркнула Кристина, а я наконец-то с облегчением завопила. Шуряйка не даром когда-то ел свой хлеб охранника: тут же ринулся ко мне, выхватил фонарь и, к счастью, мигом сориентировался. Матерясь и отпихивая меня назад, он кинулся к мужику в сапогах. Я самозабвенно орала, Кристина подскочила и испуганно схватила меня за руку, а Шуряйка производил осмотр. Наконец, я пришла в себя, умолкла и, превозмогая страх, подошла чуть ближе. Кристина держалась рядом, а друг детства щупал запястье трупа: – Что-то пульс не могу найти, черт. Но тело теплое. Мать его… Девки, быстрее, надо скорую! – Может, надо искусственное… – У него башка разбита, лучше вам этого не видеть… – Что же это делается? Святые угодники! Глашка, ну ты чего замерла, как статуя? И сумку опять кинула, бежим за помощью! Похоже, Кристина соображала лучше меня. По крайней мере, мою сумку она ухватила и даже резво потянула меня за собой. Я не сопротивлялась, уже перестав чему-то удивляться. – Надо дождаться приезда оперативно-следственной группы, придется дать объяснения и показания, – причитал Шурик, перепрыгивая через камни на дороге. А пока не надо было ничего трогать на месте происшествия. Лучше было и не подходить близко. А еще лучше бы нам иметь свидетелей, не то могут на нас его повесить. Дальнейшее я помню смутно, потому что мы, стеная, вломились в дом Тропиканки, чтобы вызвать скорую. Тут только все вспомнили, что это можно было провернуть и по сотовому телефону, что Шуряйка и сделал. Тропиканка, обалдевшая от наших новостей, предположила, что мужик мог быть просто пьян, но друг детства покачал головой. Через десять минут мы с Крысей тряслись под пледом и пили горячий чай, а Шуряйка отправился встречать скорую. В общем, вечер гаданий закончился весьма неожиданно. – Хорошо еще, что мы Александра встретили, – с уважением вздохнула Крыся, возведя Масленкова в лик героя. – Лучше на такие ответственные мероприятия брать с собой мужчину, как-то спокойнее. – А еще лучше не шастать в темноте по сомнительным делам, – огрызнулась я, допивая чай и выстукивая дробь зубами. Позвонив тетке, я предупредила ее о причине задержки и пообещала, что до ворот меня проводит Масленков. Не успела я помянуть друга всуе, как он не замедлил явиться. – Короче, скорая приехала. Оказалось, мужик наш того… Ну, мертвый…Вы не волнуйтесь только, он вроде как не местный. Может, рыбак? Увезут его сейчас. – И что теперь будет? – почтительно поинтересовалась малость отошедшая от шока Крыся. – Ну, что… С человека, который нашел труп, полиция возьмет объяснение об обстоятельствах обнаружения. На допрос к следователю будут вызывать, только если погибший умер насильственной смертью – то есть был убит, – степенно пояснил Шурик, почувствовавший на себе ареол славы. А я подумала: чем же таким он занимался на своей работе охранника, раз так досконально изучил Уголовный кодекс? Перспектива участвовать в допросах меня не воодушевила, но оставалась слабая надежда, что мужик умер своей смертью. Хотя голова в крови как-то не вязалась с этой версией. Глава 9