Малика покачала головой: — Нет, Ваше Высочество. Вы сказали мне, что Адэр Карро — ваш друг, и вы дорожите этой дружбой. Я знаю… Все знают, что слова наследного принца Росьяра не расходятся с делом. И я поняла, что по вопросу поставок продовольствия вы уже приняли решение. Толан откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Вновь установилась мёртвая тишина, которую никто не решался нарушить. Все догадались, что между дамой Адэра и наследным принцем состоялась личная беседа. И вероятнее всего, Толан хотел сохранить их встречу в тайне. Прозрачно намекнув на конфиденциальный разговор, дама ступила на скользкую тропу. После долгой паузы Толан спросил: — В таком случае, чего же вы хотите? — Вы оказали мне, плебейке, огромную честь, приняв меня во дворце. Я хочу отблагодарить вас, Ваше Высочество, — заговорила Малика, перемешивая в вазе бусины. — Но у меня нет ничего, кроме неограниченных полномочий тайного советника Адэра Карро. Поэтому, если я выиграю, в качестве благодарности я исполню ваше самое заветное желание. Вы мечтаете построить город развлечений. Согласно международному закону такой город должен находиться на расстоянии трёхсот миль от ближайшего населённого пункта. Росьяр — густонаселённая страна, и чтобы соблюсти закон, вам надо снести несколько селений. Вы на это не пойдёте. Вы рассматриваете возможность построить город в другом государстве. Толан покосился на Фандези. Несчастный виконт быстро ретировался за спины дворян. — Но игорный бизнес — самый прибыльный бизнес в мире, — продолжила Малика, рассматривая бусины в вазе, — и правительства Краеугольных Земель обложат вашу мечту грабительским налогом. Ведь никого, кроме вас, не волнуют ваши затраты. Развернула плечи, подняла голову, устремила взгляд на принца: — Большой Совет в составе четырёхсот двадцати семи титулованных дворян примет решение, согласно которому вы сможете построить город развлечений в Грасс-Дэморе, и предложит размер налога, который будет выгоден и вам, и нашей стране. Я найду слова, чтобы убедить моего короля Адэра Карро одобрить решение Большого Совета и разрешить строительство мирового развлекательного центра в красивейшем месте, где к небу вздымаются горы, у подножия плещется море, а к смотровой площадке ведут алмазные мосты. — Алмазные мосты? — переспросил Толан. — Алмазные мосты. — А если выиграю я… — начал принц. — Я приму ваше предложение, — закончила фразу Малика. Толан придвинулся к столу: — Вы очень хитры. — Надеюсь, это комплимент? — Вы проиграете, дорогая. — Если я проиграю, то хотя бы смогу сохранить ваше достоинство. Толан побарабанил пальцами по столу: — Приступим. — Собственноручно наполнил бокалы вином: себе до верха, Малике чуть меньше. — Делаю вам скидку. Хотя в моем представлении у женщины после трёх бокалов вина должны дрожать пальцы. Малика вытянула руки ладонями вниз: — Я держусь из последних сил. Толан хмыкнул: — Я вижу. Игра началась и, к всеобщему разочарованию, быстро закончилась. После пятого бокала Толан выронил бусину. — Она сама упала! — воскликнул он. — Шарики скользкие! — Вы проиграли, — промолвила Малика. — Нет. Нет! — упирался принц. — Для мужских рук нужны бусины крупнее. — И отверстие с палец, — добавила Малика. — Это нечестно. — Толан окинул публику взглядом и заразительно рассмеялся. — Скажите, что это нечестно. Игривое настроение принца вывело публику из оцепенения. Придворные захлопали в ладоши. Только дурак не понял бы, что Толан поддался. — Где музыка? — крикнул принц. — Вина всем. Господа и дамы! У вас есть ещё полчаса. — Усадил фаворитку на подлокотник кресла и что-то зашептал ей на ухо, перемежая фразы нежными поцелуями в шею и в губы. Люди разбрелись по залу. Кто-то вновь занял места за игорными столиками, кто-то принялся расставлять фигуры на шахматных досках. Другие разместились в креслах возле каминов. Никто не придерживался правил, которые царили на балу. Любой мог сжимать в объятиях ту, к кому тянуло сердце или нечто иное. Улыбки, взгляды, жесты выдавали фривольный характер бесед. На фоне волшебной музыки звучали завораживающие голоса. Словно впитывая в себя очарование вечера, таинственным светом горели свечи в люстрах, за окнами кружил серебристый снег. Малика продолжала сидеть, разглядывая бусины в вазе. Боялась встать и отсюда, с возвышения, увидеть, как Адэр оказывает внимание какой-нибудь девице, как это делал принц. Ждала, когда в груди натянутся струны и станет тяжело дышать. На руку легла горячая ладонь. — Эйра, — прошептал Адэр. — Идём. Она посмотрела в сверкающие синие глаза: — Куда? — Прогуляемся по дворцу. Малика поднялась и вцепилась Адэру в рукав: — Мне лучше уехать. — Почему? — Меня сейчас накроет. — Ты опьянела. Это скоро пройдёт. — Я слишком много выпила… Снадобье Мебо… Оно перестаёт действовать. Боюсь, мне будет плохо. Адэр вновь усадил Малику в кресло и обратился к принцу: — Толан, я хочу попрощаться. Я слишком устал. Сказывается моё затворничество в Грасс-Дэморе. — Жаль. Я надеялся, что вы посмотрите спектакль. — В следующий раз, — проговорил Адэр. — Благодарю вас, Ваше Высочество, за радушный приём. Я ещё раз удостоверился в искренности вашей дружбы. — Вы разрешите попрощаться с вашей дамой? Адэр сделал два шага в сторону. Толан подошёл к Малике, взял её за руку и поцеловал кончики пальцев. Гости остолбенели. Толан улыбнулся и, не отпуская Малику, прошептал в ухо: — Моё предложение в силе. Через десять минут Адэр и Малика покинули дворец наследного принца Росьяра. *** Автомобиль медленно катил по набережной, одетой в гранит. Широкая река была затянута тончайшим льдом. На другом берегу темнел лес. Мягко падал снег, похожий на сверкающую пыль. На город уже опустились сумерки, но от ажурной изморози на гранитной брусчатке и рельефной балюстраде исходило слабое свечение, которое делало воздух необычайно светлым и прозрачным. По набережной прогуливались горожане и гости столицы. Люди в пальто и салопах уступали дорогу обладателям меховых плащей и накидок. — Пройдёмся? — предложил Адэр, глядя в окно. Выбравшись из автомобиля, Эйра подошла к ограждению набережной, опустила руки в лайковых перчатках на широкие перила и устремила взгляд на реку. Снежинки густо усыпали соболиный мех, окутали фигуру мерцающим ореолом. — Как ты себя чувствуешь? Эйра закрыла глаза и сделала глубокий вдох: — Немного кружится голова. Но мне хорошо. Адэр облокотился на балюстраду: — И мне хорошо. В такие вечера, как этот, я наслаждаюсь жизнью. Эйра повернулась к нему. В сумерках таинственно блестели огромные глаза, на волосах искрилась снежная вуаль, на припухших губах играла волнующе-нежная улыбка. — Сегодня всего лишь один счастливый вечер из всей моей жизни. И я… я не хочу говорить по этикету. Скажу, как могу, как хочу сказать… Я очень вам благодарна. Вы показали мне свой мир. Необычный, интересный. Но это не мой мир. Мой мир — это горы, море, небо. — Эйра запрокинула голову. — И свобода. В вашем мире человек может появиться и по чьей-то прихоти бесследно исчезнуть. А мой мир всегда будет моим. Адэр притянул её к себе и с животной страстью впился в губы. Эйра отвечала на поцелуи так же горячо, так же самозабвенно, как стучало его сердце. Обвила шею Адэра руками и, пошатнувшись, тихонько застонала. В сумасшедшем экстазе он прошептал: — Девочка моя, я хочу тебя. Это будет волшебная ночь! Поехали!