Король Сидхейма тонко улыбнулся, и выглядело это так, будто камень рассекли лезвием меча. — Мертвые все забывают. В этом суть вечного сна Древних, в который они погружаются, ведь помнить — это привилегия. Мелериона Лембербентель мертв. Будьте в этом уверены. С этими словами высокий царственный сид в серых одеждах покинул грот, оставив сварта в смятении. *** Охотник снова проснулся среди ночи, точнее, перевернулся на другой бок и ощутил движение в коридоре. Набросив черный плащ, он тихо спустился по винтовой лестнице в сад, где с облегчением увидел скелетов, выходящих из каменной стены с коробками. Сварт последовал за ними, стараясь не распугать колонну усопших своим яростным преследованием, и вскоре оказался на пороге грота. Скелеты исчезали в нем, растворяясь в воздухе и унося в небытие тайну Сидерхолла. Потеряв терпение, Охнэр схватил последнего мертвеца за костлявую руку и рывком открыл коробку, которая оказалась… пуста. — Что в ней? — требовательно спросил сварт, уставившись немигающим черным взглядом в пустые глазницы скелета. — Дары Владычице Морхане, — последовал бесстрастный ответ. — Не ври мне, — пригрозил мертвецу сварт. — Я и не такое повидал в Морхейме! — Мертвые не лгут. Ты только наполовину мертв, поэтому не видишь, — произнес скелет и клацнул челюстью, будто насмехаясь над Охнэром, — умри окончательно и все узнаешь. — Бред какой-то! Я с таким трудом выживаю, а тут должен умереть? А ну дай сюда коробку, нежить! — раздраженно крикнул Охотник и замахнулся на костяного носильщика, но тот уже превратился в туман. Сварт, разозлившись из-за неудовлетворенного любопытства, со всей дури пнул мыском сапогом лужу на полу и вдруг ударился обо что-то твердое. Боли он не почувствовал, только ощутил склизкий холод, который заполз ему в душу или в то, что от нее осталось. Наклонившись, Охнэр поднял маленький круглый камень, а затем, обессилев, грохнулся в обморок. *** На следующее утро Охотник проснулся в своей комнате. Голова у него раскалывалась, а в кулаке он сжимал невесть откуда взявшуюся каменную горошину, испачканную в грязи. Замысловато выругавшись, Охнэр вспомнил, как скелеты с коробками оставили его в одиночестве и самое главное — в дураках, после чего он запил свое горе тремя десятками кувшинов с вишневым вином, изрядно опорожнив дворцовый погреб. — Нет худа без беды, а похмелья — без воды, — ухмыльнулся сварт и вылил на себя таз воды, который почему-то оказался не родниковой водой для умывания, а чем-то весьма дурно пахнущим. — Фаталия! Ты снова помои оставила! — взревел Охотник, пытаясь выломать железную дверь, ведущую в башню Безумной принцессы. — Это не она! — тоненько пискнула из-за двери служанка принцессы. — А я! Хотела проучить вас, господин Охотник. Неприлично так воспитывать принцессу Сидхейма… — Где она! — неистовствовал личный стражник. — Сбежала, господин Охотник, — чуть не плача, ответила из-за двери служанка, — снова. — Тем лучше. Пусть бежит. Если поймаю, убью, — зло пробормотал сварт и яростно стиснул челюсть. Приемная дочь Охнэр проснулся среди ночи, но не потому, что ему плохо спалось в роскошной спальне Сидерхолла. Он был свартом, выковавшим свое тело в мрачных подземельях Свартхейма, поэтому мог только лежать на кровати и смотреть в потолок, украшенный лепниной. Проклятье! Если это снова девчонка, то я оторву ей ноги, проворчал Охотник и нехотя оторвал голову от мягкой подушки. Новоиспеченная принцесса Сидхейма, именуемая Фаталией, а сидами — Безумной принцессой, была его личным видом пыток, ведь доставляла проблем больше, чем разведчики Свартхейма и Ледхейма вместе взятые. — Мелкая! Если ты снова пытаешься сбежать, то выпрыгни из башни! Мне надоело искать тебя по болотам! Тьма Земная! — раздраженно крикнул Охнэр и натянул коричневый кафтан. Ответом ему была гробовая тишина, хотя сварт был готов поклясться, что слышит, как она бродит по коридору и гремит костями. Принцесса Фаталия была худенькой девчонкой, бойкотирующей заточение в башне отказом от еды, но истощить себя до полусмерти она не могла. Впрочем, сварт не был ни в чем уверен, поэтому изучил каменные стены магическим взглядом и увидел то, к чему не был морально готов. — Твою ж Морху! — воскликнул Охотник, увидев вереницу скелетов, несущих коробки. Они шли друг за другом, будто скованные невидимые цепью, как узники на рудниках Свартхейма, появляясь в одном углу коридора и исчезая в противоположном конце. «Идут с севера на юг, — отметил про себя сварт и бесшумно прокрался в коридор, — может, их замуровали во дворце, поэтому они и бродят здесь, как неупокоенные?» Когда последний скелет с коробкой скрылся в южном углу дворцового коридора, сварт внимательно осмотрел комнату, но так ничего и не нашел. Пожав плечами, он вышел во внутренний двор, чтобы побродить под звездным небом и посетовать на свою судьбу, как вдруг снова увидел ночных гостей — скелетов, несущих коробки, которые шли стройной колонной куда-то вглубь сада, выходя прямо из каменной стены дворца. Недолго думая, Охнэр последовал за ними, держась чуть поодаль, предвкушая, как откроет мрачный секрет Сидерхолла. *** — Не смешите меня, господин Охотник! Здесь не Морхейм! У нас мертвецы не бродят по ночам, а мирно спят в Роще Забвения. Это вы по дому соскучились, вот и мерещится вам такое, — со смехом ответил сварту королевский дворецкий. — Я видел собственными глазами, господин Ливейн! Этой ночью толпа скелетов вышла из дворца и направилась в этот самый лес… как его там… Рощу Забвения! И несли коробки! Я проследил за ними до куста с розами, а потом они вдруг исчезли! — настаивал на своем Охнэр. — Будь они неладны! — Цветы? — иронично приподнял брови королевский дворецкий, степенно поправляя зеленую ливрею, на которой красовался герб правящего дома Лиа. — Коробки! Проклятье! Я все могу понять — меня не удивить воскресшими мертвецами, но зачем им, спрашивается, коробки, господин Ливейн? Может в Сидерхолле спрятано… какое-то сокровище? — не унимался сварт, закрыв собой узкий проход, ведущий на королевскую кухню, куда так спешил сид. — Да вы с ума сошли, господин Охотник! — всплеснул руками в белых перчатках господин Ливейн. — Единственное сокровище Сидерхолла — это наша принцесса, которая уже вторые сутки ничего не ест. И все из-за вас. Не надо было вам запирать ее в башне. Это так неприлично. — Что прилично, а что нет — решать мне. Не вам ее по болотам и магическим рынкам искать. Пусть посидит взаперти и подумает о своем поведении, — огрызнулся сварт, пропустив, наконец, дворецкого, но беда не приходит одна, поэтому через мгновение Охнэр уже стоял возле башни принцессы. — Господин Охотник! Ваша воспитанница снова бросает в стражу яблоки! — пожаловалась сварту служанка Фаталии, потирая макушку, в которую угодил метко брошенный фруктовый снаряд. — Сделайте что-нибудь с ней, иначе я пожалуюсь королю! Столько магических плодов перевела! Ими можно армию Сидхейма накормить! — Какую еще армию? Вы о пяти молодцах, что Стену охраняют? Нет у Сидхейма армии — это всем в мире известно, кроме сидов. Вот и кормите оболтусов этой ерундой, а девчонке дайте нормальную еду. Что там сидши едят? Мясо, овощи, обычные яблоки. И мне заодно бутылку вина принесите, — ухмыляясь, ответил Охнэр, приложив руки козырьком и рассматривая наполовину высунувшуюся из окна принцессу, которая бесстыдно показывала ему язык. — Прекращай ерничать! Или на кол посажу! — Это случайно! — крикнула Фаталия и ткнула куда-то рукой. — Там ночью мужик в небе висел и трупаки ходили! Я в них яблоки швыряла! Мужик убалтывал сбежать, но я послала его в лес, куда он и свалил! — Почему не пошла? — вдруг нахмурился Охотник. — Никогда не отказывайся прогуляться ночью с незнакомцем. По моему опыту — это всегда плохо заканчивается. Для незнакомцев. — Господин Охотник! — снова заскулила служанка принцессы. — Как вы можете такое говорить? Вы же ее личный стражник! Это весьма неэтично! — Плевать я хотел на этику, — огрызнулся в ответ сварт, — если бы девчонка его не пришила, он вернул бы ее обратно. Возможно, по частям. Все лучше, чем сидеть в клетке. Слышишь, Мелкая? Надо было воспользоваться шансом и сбежать. Второго шанса не будет — сегодня тебе на окно поставят решетки. — Сбрендил что ли, дядя? — заорала что есть мочи принцесса. — Это блин замок волшебный или СИЗО? Я отомщу! Будешь знать, как запирать подростка! Сварт ухмыльнулся и поймал на лету обгрызенное яблока и сразу переменился в лице, а затем, махнув рукой на служанку и воспитанницу, пошел по еле заметной тропинке, вдоль которой то тут, то там, валялись надкушенные плоды Древа Жизни. *** Тропинка привела сварта к белому известковому гроту, спрятанному в зарослях дикого плюща. С потолка капала вода, вымыв в полу ямку, возле которой застыл его давний знакомец — придворный ученый Мелерион Лембербентель. Пятый, конечно. Он был одет в тот же кафтан, но выглядел бледнее обычного. Возможно, погоня за редкими существами по Морхейму изрядно подпортила его здоровье. — Ба! Какая встреча, — довольно прокряхтел Охнэр. — Я думал, что вы сложили кости на Тропе и рад, что ошибся. Как поживают ваши исследования? Сид, белый, как холстина, поднял на сварта блеклый взгляд и без сякой улыбки ответил: — Вы в большой опасности, господин Охотник. Вас ищет Смерть. Охнэр хрипло рассмеялся, хотя со стороны звучало так, будто он прочищал горло. — Если вы о той плотоядной паучихе, которую я приволок из Морхейма во дворец, то да — она доставляет много хлопот. Вчера она съела придворного пуделя и выросла так, что с трудом помещается в дорожный сундук, — с усмешкой произнес сварт, но грустный ученый вдруг его перебил. — Вы вчера видели их. Гонцов. Они предвещают Конец Времен. — Да о чем это вы толкуете, господин придворный ученый? Выпили малость? Или снова шутите? — не выдержал Охнэр. — Я выпил мертвой воды из источника забвения и скоро обрету покой, но пока я помню, то предупреждаю об опасности — королева Морхана скоро проснется. Остановите ее, господин Охотник, пока она снова не уничтожила Сидхейм, — серьезным тоном произнес придворный ученый и снова уставился на вымоину в полу, в которую капала с потолка вода. Охнэр хотел было встряхнуть Мелериона Лембербентеля, чтобы привести в чувство, а может даже влепить отрезвляющую пощечину, но вдруг его окликнула служанка принцессы. Выглянув из грота, сварт убедился, что ничего сверхъестественного не произошло — Фаталия снова донимала дворцовую стражу, и вернулся обратно, но придворный ученый куда-то исчез.