*** Вилморские болота кишели не только блохами, лягушками, жабами и пауками, но и нежитью, которая сонно блуждала по топям, игнорируя сварта. Черная земля Морхейма сразу же вытянула из него всю честно заработанную и бесчестно украденную жизненную силу, поэтому мертвецы приняли его за своего. Правда, они не предлагали вместе поохотиться на живых или выпить жизненную силу из трупа Ливердина, тело которого он так и не нашел. Когда Охнэр спрятал в дорожную сумку призывно квакающую жабу, никто из мертвецов не обратил на него внимания, но когда оглушил лягушку, один из них повернул в его сторону голову. Судя по истлевшей одежде, это была жрица Богини Жизни, одна половина тела которой была изувечена огнем, а другая — сияла белизной. Мертвая сида настойчиво потребовала, чтобы сварт отпустил жабу и привел в чувство лягушку. Ничего странного в этом не было. Нежить Морхейма придерживались устоявшихся веками привычек и ценностей, поэтому жрица, будучи защитницей природы, словно в насмешку над своей извращенной сутью, защищала любую жизнь, даже будучи мертвецом. Сварт приставил к брюху лягушки нож, угрожая вспороть ее, если жрица не укажет путь к трупу Ливердина. Движимая обетом Богине Жизни, она провела Охотника в заболоченную рощу, в центре которой росло здоровое на вид дерево, что было большой редкостью для пораженного черной хворью Морхейма. — Тьма Земная! — выругался Охнэр, когда увидел тело сидши, опутанное корнями сияющего жизненной силой дерева. — Divmara Morhana, — почтительно произнесла на высоком наречии мертвая жрица, преклонив колени перед символом Богини Жизни, — Atara Tyatta den mora les Morheim! Van sonne nikua gesera lino! Eles van hi karma Alvheim mor Belhor! «Владычица Морхана, — мысленно перевел сварт, — Восстань, Высокая, из гробницы Морхейма. Очнись от вечного сна и разорви наузы. Отомсти Альвхейму и уничтожь Бельхор». Охнэр присвистнул. Королева Проклятых! Только этого ему не хватало! Он сбежал из Свартхейма не для того, чтобы попасть из огня в полымя. Сварт чиркнул кресалом и поднес горящую плашку к трупу Ливердина, но тот вдруг открыл глаза и с мольбой посмотрел на него. — Убей ее, — с трудом произнес сидши и закрыл глаза — уже навсегда. Охотник кивнул. Предсмертную волю он чтил так же, как мертвая жрица — свои обеты, к тому же он убил бы ее в любом случае: из ее бедра получится отличный ингредиент. Сверкнуло лезвие ножа, и голова сиды бесшумно отделилась от тела, плюхнувшись в зловонную болотную жижу. На лице мертвеца застыло выражение испуга, ведь жрица так и не успела закончить обряд. Губы ее продолжали бесшумно шевелиться, повторяя снова и снова заклинание призыва. Раздосадованный сварт наступил на отрубленную голову, чтобы глубже погрузить ее в болотную вязкую землю, покрытую мхом и плесенью. Вдруг, движимый тревогой, Охнэр магическим образом посмотрел себе под ноги и ахнул — он стоял на куполе древнего подземного храма, в котором спало что-то… живое. Охотник мотнул головой, и наваждение исчезло. В Морхейме живут только мертвецы. Одного из них он потащит на своем горбе в Плешь, чтобы сжечь. Бедро другого разделает, чтобы выполнить заказ мастера Вивикусариона. Третий продолжит спать в этом проклятом месте и никогда не выберется отсюда, ведь он сожжет воскрешающее дерево Богини Жизни. Прямой сейчас. — Спи вечным сном, Divmara Morhana, — тихо произнес Охнэр, смотря на языки пламени, — только нежить ждет твоего возвращения. Сварт собрал добычу и бодрым шагом направился в сторону поселения сидши под оглушительное кваканье влюбленной жабы. *** Сидши ждал Охотника возле границы поселения, держа за удила коня, на котором больше не было кожаного седла — вместо него через спину был переброшен холщовый мешок. — Здесь все необходимое для мастера Вивикусариона, — произнес сидши, протягивая торбу, — надеюсь, вы добыли остальные ингредиенты. — Благодарю, господин лекарь, — ответил сварт, отдавая кожаную сумку с прахом Ливердина, — удобрите пеплом землю, говорят, так она лучше плодоносит. — Непременно, господин Охотник, — одними губами улыбнулся сидши, — может быть, встретили что-нибудь необычное? — Я вас умоляю! Что может быть необычного в Морхейме? Толпа живых мертвецов шляется по болотам в поисках крови, а в свободное время подкармливает воскрешающее дерево. Совсем ничего необычного, — ухмыльнулся сварт. Сидши с тревогой посмотрел на черную глыбу проклятого леса и покачал головой. — Ливердин искал такое дерево, чтобы воскресить дочь, но это была глупая затея, господин Охотник. Мы пытались его отговорить. Мертвецы не возвращаются к жизни. — Обитатели Морхейма с вами не согласятся, господин лекарь, — серьезно ответил сварт. На том они и распрощались. Плешь осталась далеко позади. Редколесье Долины Несир сменилось холмистой местностью, покрытой изумрудно-зелеными курчавыми лесами Пограничья. Ровно в полночь сварт постучался в дверь мастерской Мастера художественных искусств Его Величества Сидвиллиата Среброликого. — Почему так долго, господин Охотник? Я уже решил, что вас задрал медведь! — набросился на Охнэра вельможа, возбужденно роясь в мешке с ингредиентами, — Небо и Земля! А это еще что такое?! — Бедро испуганной жрицы, мастер Вивикус, как вы и просили, — недовольно ответил сварт, переминаясь с ноги на ногу на пороге мастерской, ведь в дом его так и не впустили, ибо он — нечисть. — Уберите эту мерзость! Немедленно! Я просил вас добыть бедро испуганной жрицы, а не кусок мертвечины! Небо и Земля! Да оно еще живое! — воскликнул сид и с отвращением отшвырнул сумку, — Это обман! Мошенничество! Я посажу вас в тюрьму! — Постойте, уважаемый мастер Вивикус, — с угрозой в голосе произнес Охнэр, сжав кулаки, — я выполнил условия сделки и добыл все ингредиенты согласно перечню, поэтому неизвестно кто кого еще посадит. И на что. Охотник бросил злобный взгляд на деревянные грабли, стоящие возле порога мастерской, что не укрылось от зоркого глаза мастера Вивикусариона. — Да как вы смеете! Я благородный дворянин! — Уже слышал это, поэтому рекомендую вам сдержать ваше благородное слово, иначе начальнику стражи пожалуюсь я. Скажу, что промышляете трупоедством. Неизвестно, чем вы вообще занимаетесь в своей мастерской. И почему у вас спрятаны скелеты в подсобке. Праведный гнев вельможи сразу же испарился, и он уже более спокойно продолжил: — Давайте договоримся, господин Охотник. Мы с вами оба благоразумные… хм… существа. Я закрою глаза на вашу оплошность, возможно, вы и, правда, не знаете, что «Бедром испуганной жрицы» благородные дворяне Сидхейма называют белый цветок, растущий в топях Морхейма. Так и быть, так и быть. Я дам вам дополнительное поручение, и наша сделка будет завершена… Охнэр скрестил на груди руки, ожидая подвоха или невыполнимого поручения, но мастер Вивикусарион, испуганно оглянувшись, прошептал: — Помогите избавиться от подмастерьев. — Простите, мастер Вивикус, от кого конкретно? — Ну, от этих троих. Скелетов. В подсобке, — заикаясь, ответил сид и протянул сварту увесистый мешочек, туго набитый золотом, который Охотник без лишних вопросов спрятал в дорожную сумку. — Приятно иметь с вами дело, мастер Вивикус, — ответил вмиг повеселевший сварт, — так куда изволите деть трупы? — Будьте так добры, сожгите. — Если не секрет: чем вам не угодили бедолаги? — Искусство требует жертв, господин Охотник. Белая королева — Господин Охотник! Мне вас порекомендовал мой троюродный брат по линии отца — Мастер Вивикусарион! Проведите меня в Морхейм, чтобы я исследовал проклятие, воскрешающее мертвецов! Я щедро заплачу! Знаю, золото вас не интересует, а вот кровушка — да! У меня с собой целый кувшин свежей крови! Бычьей! Охнэр поперхнулся вином и громко закашлял. Постояльцы таверны «Злая бочка», как один, уставились на сварта и тощего, словно жердь, сида в дорожном костюме, держащего в руках оплетенный лозой глиняный кувшин. — Уважаемый, не знаю, как вас там зовут, катитесь отсюда подобру-поздорову, — со всей любезностью, на которую только был способен, ответил сварт и налил себе еще бокал вина из погреба разрушенного замка, который обчистил, когда был в Морхейме. — Ох! Извините мою бестактность, господин Охотник, — с воодушевлением продолжил сид и без приглашения подсел к Охнэру, со стуком поставив на стол тару, — Меня зовут Мелерион Лембербентель Пятый. Я придворный ученый Его Величества Сидвиллиата Среброликого, короля Западного и Восточного Сидхейма, ныне именуемого Морхеймом. Прибыл только что из столицы! Проще найти седой волос у сида, чем вас, господин Охотник! Не зря короли Свартхейма и Ледхейма сулят золотые горы тем, кто сможет вас обнаружить! Клятвенно заверяю: наш просвещенный и милостивый владыка настроен к вам более чем снисходительно, ведь мы слышали о ваших подвигах на Тропе! Небезызвестная леди Нимус написала письмо Его Величеству с требованием, чтобы вам пожаловали дворянский титул! Это просто блеск! Зеленый Двор в неописуемом восторге! Сварт нервно оглянулся по сторонам, надвинул на лицо капюшон, оставил горсть золотых монет трактирщику и спешно покинул «Злую бочку», проклиная клан Лембербентелей. Сид увязался за Охнэром, словно бездомный пес, продолжая выкрикивать хвалебные оды, посвященные его уму, смелости и благородству. — Если вы не заткнетесь, уважаемый господин ученый, то я сейчас же отправлю вас в Морхейм, — не выдержал Охотник и показал болтливому сиду кинжал, притороченный к поясу, — будете изучать проклятие вместе с толпой голодных мертвецов, пока какой-нибудь Ohner les Morheim вас не сожжет. — Право же, вы шутник, господин Охотник! Его Величество будет счастлив узнать, что вы настолько же остроумны, насколько храбры и благородны! Но не спешите тыкать в меня ножом — это пустая трата времени и сил! Поверьте! Я в детстве упал в чан с обережным зельем! И теперь никто не может причинить мне вред! Хотя многие пытаются и регулярно подсылают наемных убийц. Не знаю, чем я так досадил придворным, ведь я несу просвещение и…