Советник с трудом оторвался от зеркала и смерил Охотника презрительным взглядом. — Все свои оставшиеся годы жизни, а их у меня немало — около семи тысяч лет, — со вздохом ответил сид, — какая трата — отдавать их такому никчемному существу, как вы, но другие Ohner les Morheim отказались меня убивать, сославшись на разные нелепые причины. Глупцы. Надеюсь, вы не столь близоруки. И более алчны. — Семь тысяч лет! Это же целое состояние! Так долго живут только ледяные альвы! Лорд Элмас случаем не приходится вам дальним родственником, господин советник? — Именно так. И это одна из причин, из-за которой другие убийцы отказали мне, но род наш давно отрекся от связи с Ледхеймом: во вторую эпоху мы перешли на сторону короля Сидерита Стального. И если бы Ледяной лорд не был бы так одержим истреблением свартов, то непременно взялся бы за нас. Сварт воодушевленно кивнул. — В таком случае мне нужно подготовиться к обряду, господин советник. Мое дырявое тело не вместит семь тысяч лет вашей блистательной жизни. Мне нужен артефакт для магического переноса. — Разумеется, господин Ohner. Не буду отвлекать вас от подготовки моей смерти. У меня тоже есть незавершенные дела, которые требует моего безотлагательного вмешательства. Я навещу вас в двадцать девятый лунный день. Будьте готовы убить меня. Красиво. Советник небрежно взмахнул рукой, затянутой в серую перчатку, и исчез в золотистом сиянии магического портала. *** Охнэр, не медля, отправился в Разлом, чтобы найти приличный магический артефакт, способный выдержать семь тысяч лет жизни благородного сида и не рассыпаться в прах. «К сожалению, стоить он будет тоже прилично. Весьма, — с сожалением подумал сварт, взвешивая на ладони мешочек с золотыми монетами. Вспомнив о паучьем яйце, Охотник повеселел, и, спрятав за пазуху реликт, переместился на шумный и грязный Черный рынок, расположенный на пересечении Старого Тракта и реки Синдебрас, извивающейся вдоль границы Морхейма, словно змея. — Доброго пути, господин Охотник! — приветствовал Охнэра торговец магическими артефактами, смуглый сварт с короткой стрижкой, что на языке всех королевств мира означало, что он прошел через плен, — Вам как обычно? Порошок синего пламени? — Нет, благодарю, господин торговец, — отозвался Охотник и оскалился в дружелюбной улыбке, — мне нужен артефакт. Вместительный. И желательно из благородного металла. — Понятно, понятно, господин Охотник, — закивал головой торговец, — снова годы жизни перегоняете. Кого на этот раз осушили? — Рано делить шкуру неубитого дракона, — еще шире улыбнулся сварт, — лучше расскажите, господин торговец, что интересного в мире творится? — Все как всегда, господин Охотник, все как всегда, — отозвался торговец, ковыряясь в сундуке с артефактами, — за Стеной — пируют, в пустыне — воюют, во льдах — блефуют. Золото? Серебро? — Золото, будьте добры. — Может, слышали о сире Дерхольде? Этот тип даже вас перещеголял! Король объявил его особо опасным преступником и вдобавок сумасшедшим после того, как тот восемь раз пытался покончить с собой, затем выкупил треть земель Морхейма, восстановил замок Хиллмор, Вилмор и Чармор, загнал туда всех своих слуг и жестоко убил. Бесятся с жира эти сиды, будь они не ладны! Пятнадцать тысяч золотых элесов, господин Охотник. Сварт разочарованно похлопал по кошельку, в котором явно не было такой суммы. Вдруг он вспомнил о козыре в рукаве, точнее — за пазухой. — Господин торговец, я дам вам семь тысяч золотых элесов и яйцо Белой королевы? Сделка? — Сделка, сделка, господин Охотник! Твою ж Морху! Как вы умудрились добыть его? Ни один Ohner les Morheim не вышел из логова. Живым, по крайней мере. Охнэр усмехнулся, бережно достал из нагрудного кармана яйцо и на вытянутой руке продемонстрировал торговцу, довольно цокающему языком. Вдруг скорлупа треснула и раскололась на части. Из яйца выбрался белый паучок. Неуверенно перебирая лапками, он выпустил в лоб опешившему сварту тонкую ниточку паутины. — Разорви тебя Свартхейм! — яростно выругался сварт, убирая со лба паучий плевок, — надеюсь, что наша сделка в силе, господин торговец. — Увы, господин Охотник, — развел руками сварт, — детеныш Белой королевы признал вас. Странное дело! Видимо, Конец Времен близко. Снова выругавшись, Охнэр попытался стряхнуть паучка с ладони, но тот вцепился в нее мертвой хваткой. — Бесполезно. Или убейте, или растите. Пятнадцать тысяч золотых элесов, господин Охотник, — требовательно произнес торговец, протягивая Охнэру золотой графин, инструктированный рубинами. — Может быть, семь тысяч золотых элесов и десять лет жизни? — Двадцать, господин Охотник, — хищно улыбнулся торговец. — Пятнадцать. — Семнадцать. Или сделки не будет. — Договорились, — облегченно выдохнул сварт и надрезал ножом запястье, чтобы провести обряд передачи жизненной силы, — приятно иметь с вами дело, господин торговец. Вы единственный в Разломе, кто ценит жизнь превыше богатства. — Когда я висел на дыбе в Свартхейме, то пересмотрел свои ценности. — Как я вас понимаю, господин торговец, — улыбнулся Охнэр, — как я вас понимаю. *** Охотник снова увидел королевского советника в двадцать девятый лунный день. Сид выглядел великолепно. — Давайте обговорим последние детали моей смерти, господин Ohner, — важно начал разговор вельможа, любовно рассматривая свои ногти, — я хочу умереть без какого-либо повреждения своего безупречного тела. И это не обсуждается. Охотник задумчиво почесал кончиком ножа правое ухо, думая о том, как можно заключить кровавую сделку без основного ингредиента. Выводы его были неутешительными: — В любом случае потребуется ваша кровь, господин советник. Думаю, если вы уколите палец иглой, то сильно свое безупречное тело не повредите. — Никогда, — отрезал сид, — найдите другой способ, господин Ohner. Я уже восемь раз пытался убить себя, но так, чтобы не повредить тело и, как видите, ничего у меня не вышло. Усыпление, отравление, повешение, удушение, расчленение, утопление, пронзание, разрезание и сожжение даже не предлагайте! И не пытайтесь удавить меня шелковой подушкой! Все это испортит мой безупречный макияж и красоту! — Угу, — кивнул сварт, размышляя над тем, что ни один сид, с которым он заключал магическую сделку, не был настолько безумен, — в таком случае, господин советник, наша сделка не состоится, ведь убить, не убивая, я не могу. Умереть без повреждения тела могут только высшие альвы. Все прочие откидываются из-за естественных, насильственных или противоестественных причин. Воскресают, кстати, благодаря последним, но только в Морхейме из-за проклятия королевы Морханы, которой потом вечно служат… — Это совершенно исключено! — воскликнул советник, — Я верноподданный Его Величества короля Сидхейма и не собираюсь менять свои политические взгляды — ни при жизни, ни после смерти! Найдите удовлетворяющий меня способ умереть в Морхейме, но так, чтобы служить только королю Сидвиллиату Среброликому! Сварт почесал кончиком ножа левое ухо и тяжело вздохнул. — Мертвецы в Морхейме сохраняют память и некоторые привязанности. Я видел своими глазами, как неупокоенный лорд Бейделл охотился вместе со своими родственниками и слугами… — Господин Ohner, если весь Зеленый Двор умрет в Морхейме, его поведение ничем не будет отличаться от жизни в Сидхейме? — вдруг перебил Охотника советник, нервно теребя медальон. По спине Охнэра пробежал холодок. — Ничем, если не считать неутолимую жажду убийства, — нехотя ответил сварт, предчувствуя неладное, — итак, вернемся к вашей смерти, господин советник: как вы относитесь к порче? — Отрицательно. Я благородный магический дворянин, исповедующий культ Бога Неба и Богини Земли. Ваша порча изувечит мою ауру, а следом за ней и тело. Исключено! — В таком случае, наша сделка не состоится вообще, господин советник, — с нескрываемым разрежением ответил сварт, — ваши требования невыполнимы. — Как это невыполнимы, господин Ohner?! — воскликнул сид и достал из-за пазухи золотой свиток, которым яростно ткнул в лицо сварта, — Я уже отписал вам имущество! Обустроил три резиденции в Морхейме! И уже разослал приглашения Зеленому Двору! И даже самому королю! А вы не можете сделать такую малость, как убить меня согласно моим скромным пожеланиям?! Немыслимо! Охнэр все понял. Перед его мысленным взором явственно предстал мир, в котором нет больше Сидхейма. На севере в Ледхейме клацают зубами от холода ледяные альвы, на юге в Свартхейма гремят костями хищные сварты, а между молотом и наковальней колышется море живых мертвецов, блуждающих по Великому Морхейму от океана Виледон до океана Легедан с востока на запад и с запада на восток вслед за движением солнца и луны. Охотник тряхнул головой и наваждение исчезло. — Извините, господин советник, могу я узнать ваше имя? — мрачно поинтересовался сварт, уже зная ответ. — Сир Дерхольд, — гордо ответил вельможа и подбоченился, — родственник короля Ледхейма и Сидхейма, но это не важно… Что хотел сказать ведьможа, Охотник так и не узнал, ведь собрал темную силу в левый кулак и убил сида сокрушительным магическим ударом, после чего переместил труп королевского советника в Морхейм и выбросил за Тропу, словно мешок с навозом. — Девятая попытка моего лорда почти удалась, — произнес сид в окровавленной одежде, стоя в ровном строю мертвецов, несущих вечный караул вдоль Тропы, — жаль, что вы опоздали, господин Охотник. — Лучше поздно, чем никогда, — угрюмо ответил сварт, — передавайте от меня привет Королеве Проклятых. — Сами ей и передадите, господин Охотник, — отозвался мертвый сид и уставился жутким немигающим взглядом на Тропу, — она скоро вернется домой. Сварт подавил дрожь и ободряюще похлопал себя по карману, в котором лежало завещание сира Дерхольда. Жизнь только наладилась, и никакая женщина ее не испортит — ни мертвая, ни живая, ни… — Твою ж мать! — выругался Охнэр, увидев по ту сторону Тропы Белую королеву. Мертвая паучиха внимательно смотрела на Охотника, на плече которого испуганно замер ее детеныш. Шевельнув лапками, он выпустил в сварта очередную порцию клейкой паутины. — Проклятие! Надо было и тебя зажарить, — пробурчал Охнэр, вытирая лицо, после чего переместился в Разлом, чтобы продать ненужный магический артефакт.