Безумная принцесса Охнэр знал, что этот день когда-нибудь настанет, и вот, пожалуйста, он сидит в цепях напротив сида в зеленых доспехах, превратившего щелчком пальцев разрушенную башню на границе Морхейма в казарму, что было под силу только благородному дворянину в девятом поколении. — Я долго вас искал, господин Охотник. — Для чего, господин королевский стражник? — Чтобы посадить, — спокойно ответил сид и небрежно бросил на стол два свитка — серебряный с печатью Ледхейма и золотой с печатью Свартхейма. Если бы у сварта было сердце, то оно остановилось бы — от страха. — В тюрьму, — мрачно подытожил Охнэр, — эх, сколько веревочке не виться, а Конец Времен будет… — Посадить на трон, господин Охотник, — стражник пронзил сварта надменным взглядом, холодным и острым, как лезвие меча, — или мне обращаться к вам по имени, Второй принц Свартхейма? — С каких это пор я стал «вторым»? — не растерялся Охнэр. — С тех самых, как лорд Морион убил всех претендентов на трон, кроме вас, — невозмутимо ответил сид и пододвинул к Охотнику золотой свиток, — Первый принц Свартхейма обещает мир на тысячу лет, если я выдам вас живым. Пишет, что питает к вам сильные братские чувства, поэтому хочет убить вас. Лично. Королевский стражник посмотрел на серебряный свиток. — Лорд Элмас хочет надругаться над вами так же, как лорд Морион — над его супругой. И в той же позе. Или Сидхейм расширит границы Мертвых земель, — сид холодно посмотрел на сварта, — юг обещает мир, север угрожает войной, но меня не устраивает ни то, ни другое, господин Охотник. Как же мне поступить? Вдруг сид волевым усилием пригвоздил Охнэра к спинке стула. Сварт застыл, словно гранитное изваяние, пытаясь пошевелиться. Невидимое магическое противостояние длилось мгновение, после чего Охотник сник. — Делайте, что посчитаете нужным, господин королевский стражник. Вы только что дали мне понять, что выбора нет, — нехотя признался сварт. — Выбор есть всегда, господин Охотник, — произнес сид и повернулся спиной к Охнэру, — я сделаю вид, что никогда не видел Второго принца Свартхейма в королевстве Сидхейм, если вы поможете мне уладить одно семейное дело. — Я к вашим услугам, господин королевский стражник. Что от меня требуется? — оживился сварт, явственно ощутив, что невидимая петля, сжимавшая его шею, исчезла. — Найдите принцессу Сидхейма. Быстро и тихо. Репутация королевского дома не должна пострадать, господин Охотник, как и сбежавшая девица, которая умеет внезапно исчезать, хоть и не обладает магией. Совсем. Ко всему прочему — она безумна. «Все ясно. Король скрывает наследницу-сидши. Война с севером и югом — ничто по сравнению с дворцовым переворотом в Сидхейме», — быстро смекнул Охнэр. Он попытался с помощью магии рассмотреть истинную личность королевского стражника, но тщетно — тот был непроницаем, как Стена. — Гарантии? — буркнул сварт, скрестив на груди руки. — Слово короля, — властно ответил сид и мановением руки превратил свитки в прах. Глаза Охнэра удивленно расширились, но он быстро взял себя в руки и сдержанно кивнул. — Благодарю Вас, Ваше Величество. *** Таверна «Злая бочка» кишела новостями, как бродяга — вшами, поэтому сварт, не медля, переместился в Разлом между мирами, чтобы собрать на Черном рынке урожай самых невероятных слухов. Трактирщик усадил Охнэра за стол, который придерживал для особых гостей, и наполнил кубок вином. — Доброго пути, господарь Охотничек. Токмо винишко из Морхейма доставили прямиком из замка неупокоенного лорда Бейделла. Извольте-ка испробовать, — залебезил хозяин таверны, — кувшинчик-то на столе был, когда проклятие Морхи всех укакошило. В нем отменнейшая разрушительность! Погань несусветнейшая! Мерзость претемнейшая! Все, как вы любите, господарь Охотничек. — Не протрите коленки, господин трактирщик, — усмехнулся сварт и расстался с мешочком золотых элесов, которые хозяин таверны жадно пересчитал, — девиц новых видали? Высоких, как гора Бельтар, красивых, как холмы Сидхейма, гордых, как остров Ледос, и безумных, как вулкан Крас. Сварт припомнил все приметы сбежавшей принцессы, которые сообщил ему король, кроме одной: — И внезапно исчезающие, как золото в моем кошельке, — добавил Охнэр и лучезарно улыбнулся трактирщику, который почему-то затрясся от страха. — Странное дело вы говорите, господарь Охотничек, а ведь трезвый. Токмо в бордель новеньких завезли. Говорят, даже мертвицу из проклятых земель для особых утех благородных господарей, — трактирщик облизнул губы, — там ищите свою королевишну. Охнэр осушил кубок и нехотя встал, чтобы навестить бордель «Пышные бедра», как вдруг в него врезался нерасторопный служка. — Смотри куда прешь, бестолочь! — набросился на паренька трактирщик, — Кишки повыпущаю, коль обидишь господаря Охотничка! Топай работать, скотинюга! Сварт бросил взгляд на худощавого паренька в замызганном переднике. «Сидши, — подумал Охнэр, не ощутив никакого присутствия магической силы, а затем уставился на коротко стриженые волосы мальчишки, — свартхеймский пленник». Паренек шмыгнул носом и капризно надул губы. — Не хочу! И не буду! Я вообще не из этого мира! — Платить за еду надо! И не важно, из какого ты мира! Хоть из Свартхейма, хоть из самого Ледхейма, порча мне на язык! Все тута платят! Даже господарь Охотничек не брезгует! Работай, пока долг не вернешь! — хозяин таверны замахнулся на сидши, но сварт ловко перехватил его руку. — Продайте мне его долг, господин трактирщик. — Никак-с не могу, господарь Охотничек, — замялся хозяин, — да и зачем вам энто? Пущай работает, пока не издохнет! Сидши грязножопый! На возмущенные крики из кухни выглянули другие служки, изможденные и бледные, словно поганки. От магического зрения сварта не укрылось, что все они были заклеймены печатью магического рабства, запрещенного в королевстве Сидхейм. — Сколько? — с угрозой спросил Охнэр и вдруг ласково улыбнулся, снова вогнав хозяина таверны в ужас. — Пять золотых элесов, господарь Охотничек, — заикаясь, ответил тот, — почти даром отдаю! — Четыре золотых элеса. — Извольте, господарь Охотничек, забирайте своего мальчонку! *** Охнэр был свартом и всегда творил зло, поэтому выкупил мальчишку, чтобы выгодно перепродать на Невольничьем рынке. Ему срочно нужны были деньги, чтобы добыть сведения о сбежавшей принцессе у девиц в «Пышных бедрах», которым в пылу страсти рассказывали то, что не выпытывала даже магическая дыба. «За него дадут элесов двадцать. Не меньше, — подумал Охотник, краем глаза изучая добычу, — чист, как роса». — Как тебя зовут, парень? — спросил Охнэр, чтобы не попасть впросак, ведь в прошлый раз продал лишенного магии отпрыска знатного рода, — родственники есть? — Я сирота! Фата меня зовут! И вообще-то я девушка! — огрызнулся сидши, нервно теребя пуговицу на зеленой бархатной курточке, — Дядя, мне нужно срочно позвонить! Телефон есть? Черт, здесь нет даже интернета! Проклятое захолустье! Угораздило же меня попасть в такую дыру! Ничего-ничего, я напишу заявление в полицию! И засужу за похищение! Сектанты гребаные! Бодро шагавший по мостовой Разлома сварт вдруг замер, как вкопанный. Единственное, что он понял из болтовни паренька — тот был одинокой девицей. «Пленники Свартхейма и не такую чушь несут, — подумал Охнэр и нахмурился, — жаль, за спятившую дадут меньше. Самое большее — элесов десять». — Если девица, то почему стриженая? — осторожно поинтересовался сварт, наученный горьким опытом, что нельзя верить глазам и ушам, когда дело касается сидов или их магических слуг. — Волосы мешали! Вот и отрезала! — рявкнула в ответ девчонка, — Когда из гроба выползла, коса до земли была. Вот я с ней намучалась! Как только к сектантам попала, сразу парик отчикала! Дядя, а почему все местные патлы носят? Мода такая? Сомнений не оставалось. Девчонка сошла с ума. Ни один сид, будь он даже трижды сидши, не отрежет себе волосы, чтобы не потерять статус свободного жителя семи миров. Не говоря уже о том, что ни один благородный дворянин, будучи в своем уме, не отрежет косу до земли, чтобы не лишиться магической силы, заключенной в волосах. «Сбежала из гарема», — подумал Охнэр, изучая девчонку на предмет свартхеймской порчи, проклятия или приворота, но та оказалась девственной, как снег в предгорьях Луннара. Сварт коварно ухмыльнулся и на перекрестке вдруг повернул направо, вместо того, чтобы идти налево к Невольничьему рынку. Он также прошел мимо Дома Милосердия, где на пленниках, искалеченных магией, ставили запретные эксперименты. *** — Девчонка тощая, как палка, и плоская, как доска. На нее позарится только лесоруб, — обмахнулась кружевным веером пышногрудая девица в черном корсете, — сам знаешь, что мужчины любят качаться на волнах, а не биться о скалы. — Зато девственница. И с редкой придурью, а такие всегда нарасхват, — продолжил торговаться Охотник, бесстрастно наблюдая за отчаянно сопротивляющейся Фатой, которую скрутили охранники, — почему на нее не действуют твои чары, Эзельяма? Ты же вроде благородная сида. — Из-за какого-нибудь амулета, — вздохнула пышногрудая девица и дала знак охранникам раздеть девчонку и обыскать, — ладно, беру ее в качестве платы только из-за нашей давней дружбы. Но больше таких не приводи. Мы не зря «Пышными бедрами» зовемся! Надеюсь, ты догадываешься почему, — кокетливо подмигнула сварту Госпожа Ночных Фиалок, соблазнительно качнув массивным тазом.