— Ох, Эзельяма. Тебе нужно было взять другой псевдоним. Принцесса Жопита, например, — усмехнулся Охнэр, которого не на шутку взволновал пухлый — нет, не таз Госпожи Дома Любви, а кошелек, притороченный к ее поясу и набитый золотыми элесами. Голая пленница, диковинно ругаясь и выкрикивая лишенные смысла фразы, вырывалась, словно дикая кошка. Эзельяма недовольно рассматривала ее тело — стройное и по-мальчишески худощавое, прикидывая, сколько лет ее нужно кормить, чтобы превратить в достойную «Пышных бедер» Ночную Фиалку. Сварт же рассматривал девчонку из любопытства, недоумевая, каким образом сидши противится чарам контроля. Вдруг он заметил старый шрам под левой грудью и удивленно приподнял брови. Это был смертельный удар, после такой раны не разгуливают по Черному рынку в поисках дармовщины, а мирно гниют в земле. «Она сказала, что выползла из гроба», — вспомнил Охнэр и замотал головой, чтобы отогнать нелепые мысли. — Узнай все о сбежавших дочерях местных лордов, — еще раз напомнил на прощание Эзельяме Охотник, — и дай ее тряпки. Продам на Толкучке. Госпожа Ночных Фиалок состроила недовольную гримасу и вручила сварту узел с одеждой, который тот развернул только на местной барахолке. Смачно выругавшись, Охнэр поспешил обратно в бордель, ведь один дотошный покупатель заметил, что на пуговицах зеленой бархатной курточки выгравирован герб королевского дома. *** — Хватит дуться. Я же выкупил тебя обратно. Все элесы потратил! Кто ж знал, что ты служанка Его Величества, — оправдывался перед Фатой сварт, шагая по улице в окружении хмурых бродяг, стремительно покидающих Черный рынок, словно крысы — проклятый замок. — Я не служанка! — негодовала девушка, — Я человек! И вообще — не из этого мира! — Угу, — снисходительно кивнул Охнэр и свернул на тихую улочку, заканчивающуюся тупиком, в котором находилась щель, которая вела в Морхейм, — лучше поблагодари, что в Дом Милосердия не продал — там мигом тебя на ингредиенты растащили бы. — Вот же извращенцы гребаные! Что за мир здесь такой? Как же я хочу домой. Или хотя бы в этот вернуться… Как его там? Сидерхолл! Неплохо там было! Сидишь себе в башне, яблоками в стражу пуляешь… Лицо Охотника удивленно вытянулось. Слуги, даже королевские, не живут в Сидерхолле, ведь это священная обитель членов королевской семьи. Вдруг сварт прищурился и мысленно пририсовал оборванке длинные волосы, элегантное платье, гордую осанку и изящные манеры — все то, чем девчонка явно не обладала. «Сидши и безумна. Все сходится», — подумал Охнэр и схватил Фату за руку, впрочем, не до конца уверенный, что нашел сбежавшую принцессу Сидхейма. — Как ты без магии в Разлом попала? — Не знаю! Просто шла по тропинке и встретила маньяка. Так испугалась! Потом здесь оказалась, пошла в таверну, а дальше сам знаешь… — Черт возьми! Тьма Земная! Сварт и девчонка сердито переглянулись, ведь одновременно выругались. Возле щели их поджидал отряд беловолосых воинов в синих плащах. Сварт ощутил мощный прилив темной силы. Обернувшись, он увидел рыцарей в кроваво-черных доспехах. Альвы и сварты атаковали одновременно. Воздух разорвали ледяные иглы, с шипением растаявшие в огненном облаке прямо над головами беглецов. — Мамочка! — испуганно пискнула девчонка. Мир вдруг завертелся в безумной пляске. Небо и земля слились в рябое пятно. Охотника выбросило в лес. Он узнал эту чащу. Это был Морхейм. Сварт встал на ноги и охнул — нет, не от боли, а от потери личной силы, ведь стремительные перемещения давались ему тяжело, поэтому он не путешествовал по стихийным магическим жилам, предпочитая оборудованные магические дороги. — Я ношусь, значит, с тобой, как дракон с яйцом, а ты, выходит, у нас колдунья? — решил отчитать девчонку Охнэр, отряхивая плащ от листьев, — Знаешь что, дорогуша? Многие сиды хотели испытать свой характер, чтобы выяснить, стальные у них яйца или куриные. И где они теперь? Здесь лежат. А затем воскресают и бродят по этому лесу! Нельзя сюда вот так перемещаться! Заруби себе это на носу! Повезло, что мертвяков нет! Сразу видно, что ты по шее ни разу не получала! Не зря поговорка гласит, что если сида все время гладить по заднице, то он в ней навсегда и останется, поэтому его надо стегать кнутом, чтобы он гадил строго в горшок!.. Сварт обернулся, чтобы испепелить принцессу взглядом, но той и след простыл. — Раздери тебя Морхейм! — выругался Охотник и сокрушенно покачал головой, — Король меня убьет. — Не убьет, — отозвался Сидвиллиат Среброликий, внезапное появление которого испугало Охнэра больше, чем толпа голодных мертвецов, — благодарю вас, господин Охотник, за содействие в поиске племянницы. Она благополучно переместилась на заставу Сидхейма, оставив вас в Морильском лесу. Вы, как я вижу, хорошо поладили и нашли общий язык, наверное, из-за любви к ругательствам, поэтому принцесса Фаталия попросила устроить вашу судьбу. Не желаете ли стать ее личным стражником? Король Сидхейма пригвоздил сварта к земле силой мысли, не дав ему не единого шанса сбежать. Охнэру оставалось только недоумевать, каким образом в таком веселом и беспечном королевстве, как Сидхейм, прижился такой серьезный и мрачный король. — Благодарю, Ваше Величество, но я, пожалуй, откажусь. Свобода мне дороже всего, — с трудом ответил Охотник, чувствуя, как его тело сжимают невидимые тиски. — Вас обнаружили в Разломе. Скоро альвы и сварты выйдут на след в Морхейме. Ледяные не боятся мертвецов, а сварты не боятся ледяных. Боюсь, что только за Стеной вы будете в безопасности, господин Охотник. — Вы неправильно выразились, Ваше Величество, — дерзко поправил короля Охнэр, — отныне я «господин личный стражник». — Это разумное решение, принц Форнохтар, — холодно улыбнулся король Сидхейма и переместил своего нового верноподданного в Сидерхолл. Обряд воскрешения — Королева Морхана до сих пор не воскресла, — произнес неупокоенный лорд Бейделл, — надо что-то делать, господа, иначе Конец Времен так и не наступит. Мрачная тишина повисла в Морильском лесу, сквозь жухлую листву которого не пробивался не единый лучик света. Воскресшие благородные господа задумчиво чесали раздробленные черепа. У некоторых из них не было рук, а у некоторых — голов, что не мешало обителям Морхейма бродить вдоль Тропы в поисках жертвы, чтобы затем постоять над ее растерзанным телом, вдыхая аромат жизненной силы. — Нам нужен знак! Мы что-то делаем не так! — воскликнул жрец Храма Луны, который умер давным-давно, а выбрался из могилы совсем недавно, — Divmara Morhana! Великая наша королева! Укажи на путь, чтобы мы в Конце Времен обрели вечный покой! Жрец неистово выпучил глаза, которые чуть не вылезли из орбит его порядком сгнившей головы, и впал в мистический транс, но вдруг аппетитно пахнуло жизненной силой, перед которой мертвые благородные господа не смогли устоять. Прервав обряд призыва королевы Морханы, неупокоенные сиды поковыляли к Тропе, в разрыве которой хозяйственный крестьянин поспешно собирал в мешок картошку, совершенно не обращая внимания на лорда Бейделла, целившегося в его голову из охотничьего лука. Сид упал на черную землю Морхейма, обагрив ее кровью из пробитого насквозь виска. Свита лорда Бейделла окружила бедолагу и жадно поглотила его жизненную силу, но через мгновение была разогнана крестьянином, который, воскреснув, продолжил собирать картошку, после чего, взвалив мешок на плечи, поплелся вглубь Морхейма. Живые мертвецы проводили его немигающими белесыми взглядами. Обычно новенькие сразу же бросались рвать и терзать живое, чтобы утолить ненасытную жажду крови и разрушения, но в этот раз что-то пошло не так. — Это знак! — воскликнул жрец Храма Луны и поковылял следом за мертвым крестьянином. *** Сид очень хотел есть, как и все неупокоенные обитатели Морхейма, но был верен традициям своего рода, который из поколения в поколение выращивал и ел только одну картошку — так делал его отец, отец его отца, и отец отца его отца. Никаким другим способом прокормиться на подзолистой почве Восточного Сидхейма было невозможно. Ощутив снова жуткий голод, крестьянин откусил картошку и с отвращением выплюнул — впервые в жизни и после смерти он попробовал нечто настолько омерзительное, но сид не привык сдаваться, как и три поколения его семьи, поэтому посадил грядку картошки прямо в Морхейме, который почему-то больше не мог покинуть. Теперь крестьянин мог без устали обрабатывать землю, не отвлекаясь на отдых и сон, пока, наконец, не вырастет сорт, который сможет утолить его зверский голод. Сид был так увлечен вскапывание и обработкой грядок, что не заметил, как пристально за ним наблюдает из темной чащи Морильского леса свита лорда Бейделла. И вот в один темный и мрачный день, который в Морхейме ничем не отличался от ночи, к монотонному труду неутомимого крестьянина присоединилось дюжина мертвых сидов, которые стали неуклюже копать землю. Руководил ими мужчина в синем плаще с вышитым на нем знаком луны, который хрипло кричал о том, что «королева Морхана выбрала этого низшего сида в качестве Посланника и дает нам через него знак». Кто такая эта «королева Морхана» и «Посланник» — крестьянину было все равно, не говоря уже о каких-то там знаках. Сид копал картошку, и помощники ему были нужны, ведь только одну сотую часть Морхейма он превратил в цветущие угодья. Впереди было много работы, ведь самый вкусный и крупный сорт он до сих пор не вывел, а голод — не тетка, картошку не поднесет. *** — Посланник знает, что делать! Ни один неупокоенный в Морхейме не ведет себя так уверенно! Взгляните на него! Он копает и копает! — распалял толпу мертвых благородных господ жрец Храма Луны, тыча обрубком пальца в умершего крестьянина. — Владычица Морхана явно дала ему поручение что-то откопать, — задумчиво потер окровавленную бородку неупокоенный лорд Бейделл, — какой-то магический артефакт, который сможет ее пробудить. Надо согнать на раскопки больше мертвецов. Конец Времен близко, а мы до сих пор не нашли гробницу королевы. Непорядок. Жрец Храма Луны важно кивнул и набросился, словно коршун, на толпу праздно блуждающих по Морильскому лесу мертвецов, лупя их посохом, словно погонщик. В итоге Посланнику уже помогала копать землю сотня неупокоенных сидов, пока однажды в один темный и мрачный день крестьянин не нашел весьма странный и загадочный предмет, чем-то напоминающий смесь белой мраморной вазы и каменного детского трона. — Посланник нашел артефакт! — воскликнул жрец Храма Луны и с ликующим видом схватил находку и потащил в руины святилища, в подземельях которого был замурован за слишком ретивое служение культу Лунного Триона. Толпа живых мертвецов поковыляла за ним следом. Процессию замыкал лорд Бейделл вместе со своей свитой. ***